– А я бы советовала вам его принять. По нему же видно, что он неравнодушен к вам.
Мэрион вздернула хорошенький носик и фыркнула.
– Думаю, я сперва его помариную!
Мифэнви улыбнулась ей не без лукавства:
– Главное, не переусердствуйте, милая Мэрион!
– Ой, кто бы говорил! – взвилась та, даже бросая щетку. – Вы вон милорда три года мариновали, чуть досуха не замучили!
Мифэнви рассмеялась весело и беспечно. Так, за спорами и разговорами о мужчинах, прошли одевание и причесывание.
Когда хозяйка Глоум-Хилла появилась в столовой, там уже стол был накрыт к завтраку. Но главное – на нем красовалась корзинка клубники. Совсем свежей. В такое-то время.
Увидев жену, Колдер тут же поднялся ей навстречу, взял за руки, наклонился и страстно поцеловал. Она ответила тем же. Несколько секунд они самозабвенно целовались, потом, с явной неохотой оторвавшись от нее, он взял одну ягодку и скормил ей, как птенчику.
Друг от друга их отвлекло покашливание. Латоя смотрела на родственников недовольно.
– Не так давно вы оба учили меня тут приличиям! А сами-то?! – зло проговорила она.
Колдер демонстративно и по-хозяйски обнял жену за талию, Мифэнви прижалась к нему, сложив руки у него на груди. Он же, вернув кузине недобрый взгляд, спросил:
– А что, собственно, мы делаем не так? Или с некоторых пор мужу запрещено целовать свою законную жену? А может быть, нельзя кормить ее клубникой? Ну же, я жду!
Латоя задыхалась от гнева.
– Да делайте что хотите, но не при мне! Я, между прочим, одинокая неудовлетворенная женщина!
– Ах вон оно что! Ну так бы сразу и сказала! – поехидничал Колдер и повел Мифэнви к столу. Подвинув ей стул, помог сесть. Латоя уселась сама, все еще рассерженно ворча.
Завтрак проходил в молчании, лишь супруги изредка переглядывались, улыбаясь и обмениваясь короткими нежными репликами.
Трапезу прервал мажордом. Кланяясь и извиняясь, он доложил о прибытии герцога Брайджерри. Мифэнви тут же радостно просияла:
– Дядюшка! Приехал! Просите скорее!
– Постой! – остудил ее восторг Колдер. – Ты же говорила, что он – доктор?
– А разве это мешает ему быть герцогом? – сказала Мифэнви, поднимаясь, чтобы тотчас же броситься навстречу дорогому родственнику. И действительно, воссоединение скоро произошло, так как в комнату стремительным шагом вошел высокий рыжеволосый мужчина.
Взглянув на него, Колдер выронил вилку. Ведь перед ним был не кто иной, как его однокашник по ордену и один из лучших орденских Целителей, к тому же давний его, Колдера, напарник Эммануэль Вардис. И Грэнвилл вскочил, готовый вытрясти из того если не душу, то всю правду.
– Может, мне кто-то объяснит, что все это значит? – с едва сдерживаемой яростью поинтересовался Колдер.
Вардис наклонился, как ни в чем не бывало расцеловал племянницу и лишь потом бросил на Грэнвилла ехидный взгляд.
– Ты сам виноват! Тебе ведь даже было неинтересно, что за человек работает в паре с тобой, – сказал он и протянул руку в знак примирения.
И тут удивилась Мифэнви.
– Так вы знакомы?
– Ну, с твоим дядей и герцогом Брайджерри я вижусь впервые, а вот Эммануэля Вардиса знаю достаточно давно, чтобы иметь веские основания утверждать: он та еще скотина, – прокомментировал ее замечание Колдер.
– Грэнвилл, я искренне жалею лишь об одном – что позволил этой свадьбе случиться и моя обожаемая племянница досталась такому грязному ублюдку, как ты, – в тон ему парировал Вардис.
С этими словами приятели обнялись. Затем Грэнвилл пригласил друга к столу и, позвав слугу, распорядился подать еще один прибор.
Лишь после этого, указав на Латою, представил ее.
– Моя кузина, только не зарься – она помолвлена.
– Вот так всегда! – с наигранной грустью сказал Вардис, склоняясь над рукой Латои, – самые очаровательные леди либо замужем, либо скоро будут. А потом меня донимает родня: почему я до сих пор не женат?
Латоя смотрела на него красноречиво-обожающим взглядом, который ясно давал понять: ради титула герцогини она без зазрения совести расторгнет помолвку. Поэтому она немедленно приняла самую томную позу и проговорила:
– Ах, дорогой герцог…
– Я очень не люблю, когда ко мне обращаются по титулу, и вообще не люблю формальностей, поэтому зовите меня просто Вардис – когда-то давно я придумал себе это имя, и оно мне очень нравится, – несмотря на то что ее перебили довольно бесцеремонно, Латоя не обиделась. Ведь в целом он вел себя довольно вежливо, а ранее назвал ее очаровательной. К тому же его выразительные, болотного оттенка глаза заставляли вспомнить о лесных омутах, а веснушки, рассыпанные по всему лицу, придавали ему нечто мальчишеское. И это делало его привлекательным, даже несмотря на резкие, грубоватые черты. Он был одет в кремовый костюм, расчерченный крупной тонкой сине-зеленой клеткой. Одежда сидела на нем как влитая, подчеркивая идеальную, сухопарую фигуру. – И будем друзьями, – заключил он.
– С удовольствием! – восхищенно выдохнув, отозвалась Латоя, и жизнь уже не казалась ей такой серой, как с утра. По крайней мере, два цвета у нее точно появилось – болотный и рыжий.
Вардиса стали закидывать вопросами о том, что творится в Лондоне. Но он, будучи человеком, женатым на медицине, мало чем мог их порадовать, поскольку светская жизнь не интересовала его совсем и в принципе. Поэтому застольные разговоры вскоре перешли в плоскость так называемых скучных тем – политики, науки, философии. Говорили только трое. Поэтому Латоя вскоре соскучилась и откланялась, решив в одиночестве обдумать, как обзавестись титулом герцогини.
Мифэнви тоже решила вернуться к домашним делам: ведь она еще не раздала дневные поручения слугам. Колдер проводил ее улыбкой: его хрупкая женушка при случае умела быть очень даже строгой. Не то чтобы она держала дворню в ежовых рукавицах, но слушаться и подчиняться сумела заставить.
После ухода жены Грэнвилл пригласил Вардиса в лабораторию. Расположившись среди кубов и реторт, мужчины несколько минут сверлили друг друга тяжелыми взглядами.
– Знаешь, Грэнвилл, – наконец нарушил молчание Вардис, – когда я думаю, что ты спишь с моей племянницей, на меня накатывает плохо контролируемое желание тебя придушить.
Грэнвилл ухмыльнулся и парировал с ленцой:
– Вряд ли у тебя получилось бы, потому что я всегда был лучше тебя в сражениях.
– Ага, – беззлобно согласился Вардис, – к тому же ты – демон, а я – всего лишь человек. Но, если честно, – признался он после некоторого раздумья, – я рад, что вы вместе. Я ведь знаю, что Цветы значат для вас.
Колдер улыбнулся, но несколько грустно, потому как мысли его вернулись к недавним событиям. К главному он перешел без обиняков:
– Вчера в мой замок вломились Сестры Скорби вкупе с Матерью-Хранительницей…
– Это невозможно! Мне доподлинно известно, никто из них не покидал Остров Богини. Я недавно оттуда.
– Вот это-то и веселит. Мейв спалила их своим Цветением. Настоящие Сестры Скорби смогли бы легко отразить атаку едва распустившегося Цветка. А эти грязные самозванки собирались провести над ней Обряд Очищения, – Грэнвилл сжал кулаки, желваки заходили у него на скулах.
– Вот это события! А тут еще Похитители Ароматов. Уже встречался с ними? – задумчиво спросил Вардис.
– Несколько дней назад, – подтвердил Грэнвилл, – сразу после свадьбы.
– Я видел ее – Дурман, у которого похитили аромат. И скажу тебе – это неприятное зрелище.
– Странно, мне казалось, что она должна быть неотразимой.
Вардис усмехнулся:
– А разве может быть иной женщина, чья сущность – Дурман? Конечно же, она изящная, хрупкая, грациозная. Манящая даже в этом остекленелом состоянии. Родителей у нее нет, привезли ее ко мне опекуны – почтенные старые люди. Но добиться от них чего-то вразумительного не удалось – похоже, кто-то основательно подтер им память. Я не хочу ее потерять, как еще двоих – Вереск и Чертополох. Они увяли прежде, чем я успел понять, что с ними не так и как им помочь…
Вардис тяжко вздохнул. Когда он прикрыл ладонью лицо, стало заметно, что у него дрожат пальцы.
– Что будем делать? – Колдер стоял в своей любимой позе: опершись о рабочий стол и сложив руки на груди.
– Решение ко мне пришло вместе с письмом от Мейв, и я тут же рванул к тебе, – сказал Вардис. – Думаю, нам с тобой не составит труда соорудить Зелье Розыска, а потом с помощью твоего Зеркала Наблюдений мы вычислим следующий Цветок, на который нацелятся Похитители. Если будем действовать быстро, сможем их перехватить и вытрясти нужную информацию.
У Колдера заблестели глаза:
– Это и впрямь может сработать, – и добавил: – А тебя не смущает, что нам придется иметь дело с Мастером?
– Знаешь, я почему-то склоняюсь к мысли, что он такой же Мастер, как твоя давешняя гостья – Мать-Хранительница!
– Теперь, после того как ты это сказал, я почти уверен, что это кто-то уровня Старшего Садовника, в чьи руки по необъяснимому стечению обстоятельств попали Листья Памяти какого-нибудь Мастера, может даже самого Дракона.
– Да, когда я недавно был в ордене, там витала странная атмосфера. И этот скоропалительный суд над Торндайком, словно у них там каждый второй щеголяет сущностью Светлого.
– Пора как следует разворошить этот улей. Да и Сорняки там, судя по всему, давно никто не полол.
– Вот и отлично, – обрадовался Вардис. – Тогда давай начнем. Каждый день уносит частичку жизни моего Дурмана.
И друзья, облачившись в серые халаты, принялись за работу…
А через неделю столичная пресса взорвала свет известием о том, что у себя в имении скончалась графиня Брандуэн. От обширнейших ожогов. Так и не придя в сознание.
Глава 19. Игры, в которые играют люди
Лондон, Хэмпстед, 1878 год
Разнеженная и счастливая, Джози даже не сразу поняла, что происходит. О чем это, задыхаясь, говорит дворецкий, мистер Клэйдис? Лишь почувствовала досаду, когда Ричард разорвал объятия, потому что вдруг стало холодно. Очнувшись от оцепенения, она услышала, как Ричард сетует на то, что стоило ему только поменять распорядок дня и не заглянуть в утренние газеты – и тут же сюрприз!