Познай любовь! Чтоб пыл не истощить сердечный,
Согрей восторг в огне Господней славы вечной;
То Hеги истинной нетленный, дивный цвет!»
Так Ангел говорит, любя и поучая
И мощным кулаком отступника терзая,
Но грешник терпит всё и отвечает: «Hет!»
ГЛАЗА БЕРТЫ
Вам можно презирать чудеснейшие очи,
Глаза моей сестры прекрасные; рекой
Струите вы мне сны и сладостный покой;
Прекрасные глаза, пролейте ласки Ночи!
Глаза моей сестры глубокие, вы мне
Напоминаете те сказочные гроты,
Где за преградами, средь мертвенной дремоты,
Блестят безвестные сокровища во тьме.
Глаза моей сестры бездонны и безбрежны,
Как ты, немая Ночь, и светятся, как ты.
Огни их — чистые и страстные мечты,
Горящие в душе, то пламенно, то нежно.
ВОДОМЕТ
Подруга, взор померк твой нежный.
Не раскрывай усталых век
И спи, раскинувшись небрежно,
Как в сладкий миг внезапных нег.
Среди двора фонтан болтливый
Поет мне тихо о любви
Немолчным лепетом, и живы
Восторги вечера в крови.
Сноп, венчанный цветами
Иной страны,
Пронизанный лучами
Златой луны,
Вновь падает слезами
На зыбь волны.
Так и душа твоя родная,
Огнем страстей опалена,
Взлетит к волшебным далям рая,
Неустрашима и вольна.
Потом волною утомленной
Она печально потечет
И по невидимому склону
Ко мне в глубь сердца снизойдет.
Сноп, венчанный цветами
Иной страны,
Пронизанный лучами
Златой луны,
Вновь падает слезами
На зыбь волны.
Дай наклониться мне над лоном
Твоим, о мой цветок ночной,
Внимая жалобам и стонам
Воды в бассейне предо мной.
Луна, покровы ночи темной,
Листвы, дрожащая стена,
Журчанье, в вашей грусти томной
Моя любовь отражена.
Сноп, венчанный цветами
Иной страны,
Пронизанный лучами
Златой луны,
Вновь падает слезами
На зыбь волны.
ВЫКУП
Чтоб выкуп уплатить, дано
Два тучных поля человеку.
Сохою разума от века
Ему пахать их суждено.
Чтоб возрастить одну хоть розу
Иль два-три колоса собрать,
Он должен вечно орошать
Их потом, тягостным как слезы.
Любовь одно из тех полей.
Другое — Творчество. В день судный,
Чтоб у Судьи за подвиг трудный
Просить он воли мог смелей,
Богатых жатв запас осенний
Сберечь он должен и цветы
Многообразной красоты,
Достойной ангельских хвалений.
ДАЛЕКО ОТСЮДА
Там хижина стоит святая,
Где эта дева молодая,
Гостей спокойно ожидая,
Стан овевает смуглый свой
И, наклонившись головой,
Внимает плач воды живой:
Там комната, мечтам родная.
— Вода и ветер за стеной
Поют, свой стон и песнь сливая
И резвое дитя лаская.
Она умелою рукой
Умащена и, страсть рождая,
Елеем дышит и смолой.
— Цветы льют где-то мед густой.
РОМАНТИЧЕСКИЙ ЗАКАТ
Как Солнце нас манит, когда зарею ранней
Оно нам громкий шлет и свежий свой привет!
— Блажен, кому дано с любовью встретить свет
Заката, славного, как гордые мечтанья!
Я помню!.. Всё — цветок, и борозда, и ключ —
Под глазом огненным, как сердце, трепетало…
— Уж поздно, побежим скорей стезею алой,
Чтоб уловить еще косой, последний луч!
Вотще преследую ушедшего я Бога;
Ночь необорная вошла в его чертоги,
Сырая, черная и савана мертвей;
Могильный смрад плывет в сгущающейся тени,
И трогаю ногой, дрожа от омерзенья,
Жаб непредвиденных и скользких я червей!
БЕЗДНА
Паскаль всю жизнь свою зрел бездну пред собой.
— Увы! Она во всем — в делах, в мечтах, в стремленьи,
В словах! И чувствовал Испуга дуновенье
Я тоже над своей дрожавшей головой.
Вверху, внизу, везде могильный берег, тени,
Молчание, простор манящий и глухой…
На тьме моих ночей искусной Бог рукой
Рисует смутные, томящие виденья.
Как ямы гибельной без света и без дна,
Ведущей в жуткую страну, боюсь я сна.
Я в окнах вижу всех провалы мирозданья,
И дух мой, на краю той пропасти стоя,
Завидует слепым дарам небытия.
— Ах! Быть всегда средь Числ, вне мысли, вне сознанья!
ЖАЛОБЫ НОВОГО ИКАРА
Те, кто продажных дев любили,
Счастливы, сыты и вольны.
А я — я обнял только сны
И руки опустил бессильно.
Горит на дне моих ночей
Огонь светил, мечтой зажженных,
Но жив в зеницах опаленных
Лишь призрак солнечных лучей.
Напрасно я хотел простора
Найти средину и предел;
Взмах крыльев смелых ослабел
В сверканьи огненного взора.
Я страстью к Красоте сожжен,
Но не позволит мне богиня
Навеки имя дать пучине,
В которой буду погребен.
ЗАДУМЧИВОСТЬ
Будь тихой, Скорбь моя, и кроткой, заклинаю!
Прихода Вечера просила ты; вот он.
Над шумным городом нависла мгла густая,
Одним неся ярмо, другим даруя сон.
Пока на грешный пир бежит толпа тупая
И под бичом Страстей свой изливает стон,
На рабском празднике раскаянье рождая,
Дай руку, Скорбь моя, покинем мы притон.
Смотри, склоняются покойные Годины
С небесной выси к нам, надев убор старинный;
С морского дна Печаль прозрачная встает;
Ложится Солнце спать на западе туманном;
И длинный саван свой с востока Ночь влечет;
Внемли, мой друг, внемли шагам ее желанным.
Парижские картины
ПЕЙЗАЖ
Чтоб в тишине слагать невинные эклоги,
Поближе к небу спать хочу, как астрологи,
И, колоколен друг, в тиши святых часов
Внимать могучий гимн их медных голосов.
Я с выси чердака, лицо склонив на руки,
Услышу мастерских немолкнущие звуки,
Мне будет виден труб и колоколен лес
И вечная лазурь безбережных небес.
Отрадно сквозь туман следить за восхожденьем
Светил на небеса и первым появленьем
Ламп в окнах, наблюдать дым, вьющийся струей,
И чары месяца над бледною землей.
Увижу я весну, дни летние и осень;
Когда ж придут снега и сон зимы морозной,
Закрою ставни, дверь запру и в темноте
Отдамся всей душой я творческой мечте.
Там стану грезить я о далях синеватых,
Фонтанах, плачущих средь лавров и гранатов,
Объятьях, соловьях, поющих без конца,
И всем, что радует наивные сердца.
Мятеж в окно мое стучать напрасно станет,
И лоб мой над столом склоняться не устанет;
Ведь будет мне тогда власть дивная дана —
На зов мой расцветет нездешняя весна,
Из сердца извлеку лучи, и вдохновенье
Дум жгучих мне вернет зефира дуновенье.
СОЛНЦЕ
Вдоль старой улицы, где дремлют одиноко
Приюты жалкие печального порока,
Когда льет солнце луч, пронзительный как нож,
На город и поля, на крыши и на рожь,
Один я предаюсь безумным упражненьям,
За рифмой бегая повсюду с вожделеньем,
В исканьях нужных слов бредя по мостовой
И находя подчас стих звонкий и живой.
Отец кормилец тот — враг бледного мороза,
И к жизни он в полях зовет червей и розы;
Снимает он легко ярмо земных забот
И в ульи, как в умы, вливает свежий мед;
Дает он молодость душе калек печальных,
Им бодрость возвратив их лет первоначальных,
И жатвам он велит пленительным расти
На ниве сердца, вновь готового цвести.
Когда он, как поэт, является средь града,
Последним он вещам несет свои награды
И входит, как король, без шума и гонцов,
В палаты всех больниц и залы всех дворцов.
РЫЖЕЙ НИЩЕНКЕ
Пламя кос твоих слилось
С белой кожею, и сквозь
Платье светит беднота
И красота.
Мрамор плеч твоих худых,
Весь в веснушках золотых,
Юной прелестью маня,
Пленил меня.
Твой уверен легкий шаг,
И тела принцесс не так
Были грацией полны
В дни старины.
Если б волей добрых фей,
Вместо ветоши твоей,
Падал шелковый наряд
Тебе до пят;
И, для взора знатока,
Вместо рваного чулка
На ноге твоей сверкал