– Ты хочешь сказать, что я зря помогал Полине, если ей грозила опасность?
– Возможно, в какой-то мере. Таким образом ты мог приучить ее не остерегаться опасности. Она верила, что ты в любом случае спасешь ее, и ничего плохого не случится.
– Верно! Откуда ты все это знаешь? Она часто делала глупости, хотела, чтобы я вызволял ее, и сама создавала тревожные ситуации. Для нее это было игрой, а для меня мучением.
– Только не вздумай винить себя. Полина любила ходить по лезвию ножа, ей нравилось испытывать сильные чувства. Она вовлекала тебя в свои игры, чтобы иметь видимость защиты. Но подобная беспечность часто бывает наказана. Никто не может дать гарантий безопасности. Кто сильно рискует, имеет больше шансов на то, что однажды пострадает. Судьба девочки была такой, и теперь нет смысла себя укорять в чем-то. Но ты должен извлекать урок из всего, что происходит в твоей жизни.
– Я понял: помощь тоже может быть опасна.
– Да, но не всякая.
– Есть и полезная?
– Конечно, но только мудрость, которую ты обретешь со временем, научит тебя различать их.
– Это так трудно! Я даже не думал, что вредил Полине. Ты просишь, чтобы я не винил себя, но все же даешь понять, что я был причастен к ее гибели.
– Мы все к чему-то косвенно причастны. Так или иначе, но мы влияем друг на друга. Для того чтобы избежать этого, нам нужно не общаться. Но это противоречит нашей природе. Мы участвуем в судьбах других людей, которые рядом с нами. Винить себя не нужно, ведь ты же делал то, что велело тебе сердце. Я просто хочу показать тебе, что иногда наше вмешательство приносит совсем не тот результат, на который мы рассчитываем. Это лишь очередной урок, для того чтобы ты стал чуточку мудрее, – улыбнулась женщина.
– Ты многому меня научила, и я верю тому, что ты говоришь. Когда меня наставлял Ардом, он тоже красиво изъяснялся, но мне не хотелось ему верить. Мне не нравилось то, что он описывал. Почему так?
– В мире множество людей и столько же мнений. Ты – носитель своей собственной точки зрения. Но она формируется не только благодаря тому, что ты чувствуешь и видишь, но также тому, что ты слышишь. В тебе есть стержень, который выбирает то, что подходит для тебя больше всего. Из разных источников ты черпаешь мудрость и впитываешь в себя, как губка. Но то, что противоречит твоему собственному мнению, этот стержень оттолкнет. Доверься ему, он не должен тебя подвести, я вижу это. Сейчас ты, как глиняный кувшин, в котором совсем немного воды, но когда-нибудь ты наполнишься. Ты будешь сам отвечать на вопросы, а не задавать их. И твои ответы будут лишь похожи на то, что ты услышал в своей жизни когда-то, но обязательно будут отличаться благодаря твоему индивидуальному видению мира.
– Как ты думаешь, я буду такой же умный, как ты?
– Ты уже умен для того, чтобы слушать свое сердце. А это самое главное. То, каким ты будешь, когда твой кувшин наполнится, мне не дано знать сейчас. Возможно, я не успею это увидеть, я слишком старая. Но я всегда верила, что чудеса случаются.
Братья
«Дорогой брат!
Я набрался смелости написать тебе, потому что решил, что ты сможешь понять меня. То, как я поступил, долго не давало мне покоя. Я чуть не разрушил свою жизнь из-за мучительного чувства вины. Тогда я думал, что меня остановила природная трусость, но сейчас считаю, что тот шаг назад был самым верным. Прошло много времени, но я знаю, что если бы мне представился случай вернуться в ту ночь, я сделал бы то же самое. Это связано не с тем, что мне безразлична твоя судьба, а с тем, что иначе поступить я просто не мог. Это был очень сложный выбор, но я выбрал правильный путь. Если бы у меня было больше жизненного опыта, возможно, я смог бы добиться того, чтобы никто не пострадал. Но тогда я его не имел, поэтому беды не удалось миновать. Эта задача была слишком трудна для того меня.
Сейчас я надеюсь на твое прощение не потому, что чувствую свою вину, а потому, что ты мой брат, и я люблю тебя. Надеюсь, эти слова не покажутся тебе слишком назойливыми. Я помню тебя как человека, скупого на эмоции. Но мне всегда хотелось верить, что ты испытывал намного больше, нежели показывал. Во многом ты был для меня примером. Важным было не то, что ты говорил, а то, каким ты был. Я всегда хотел быть похожим на тебя и могу тебе сообщить, что сейчас, почти став мужчиной, я многим напоминаю тебя.
Однажды красивая цыганка даже окликнула меня твоим именем. Думаю, ты знаешь, о ком я говорю. Я решил не размышлять об этом, ведь та женщина давно замужем. Тем более этот случай никак не касается темы, о которой я пишу. Но все же я не мог о нем не упомянуть, ведь она смотрела на меня так, как будто я был человеком, которого она любила всю жизнь. Я просто решил, что ты должен знать об этом. Прощай, дорогой брат, надеюсь когда-нибудь пожать твою руку.
Василь.»
«Дорогой Василь.
Получив твое письмо, я был сильно удивлен. Ты все-таки пошел в школу! Это нелегкий путь для цыгана. Когда-то я тоже учился, и каждый день мне приходилось сталкиваться с несправедливостью. Я боролся изо всех сил, считал, что это мне нужно, что когда-нибудь я перестану чувствовать себя чужаком среди других учеников. Но это оказалось слишком сложно, я не выдержал и ушел, разочарованный и обозленный. Надеюсь, ты будешь сильнее меня и устоишь перед трудностями.
Сейчас ты переступил черту, за которой заканчивается привычный мир для цыгана. Поэтому тебя ждет нелегкий путь, но я знаю, брат, что это тебя не пугает. Когда-то я ошибся, решив, что ты безвольный и слабохарактерный ребенок. В страхе за твое будущее я пытался сделать тебя сильнее, научить жить так, как делал это сам. Я верил, что нахожусь на правильном пути. Ты отчаянно сопротивлялся, и я думал, что тобой движет лень и нежелание прощаться с детством. Я стал грубо ломать в тебе то, что считал лишним. Простишь ли ты меня когда-нибудь за это?
Ты чувствовал себя виноватым передо мной, и я не буду отрицать, что, оказавшись в тюрьме, злился на тебя. Все мои планы рухнули в один миг, и я был не готов вынести это достойно. Мне хотелось переложить на кого-то ответственность за свои несчастья, это хоть немного, но облегчало муку. Лишь время помогло мне осознать свои ошибки. Я считал себя несокрушимым, и мир, который я так ненавидел, жестоко проучил меня. Ничего не поделаешь, я оказался там, где общество складывает все ненужное. Это отличное лекарство от излишней самоуверенности. Сейчас я намного скромнее, и мне это даже нравится.
А что касается свободы? Я думаю о ней каждую минуту! Находясь в заключении, я понял, что никогда не был обделен, у меня было все, что нужно. Моя жадность не имела границ и не позволяла мне оценить действительно важные вещи. Сегодня я за решеткой, но придет час, и мой срок закончится. Я жду этого с нетерпением, чтобы вдохнуть, наконец, чистый воздух и пожать твою руку, брат. Ты не виноват передо мной, я рад, что ты это понял.
Я никогда не говорил тебе, но тоже люблю тебя и всегда любил, даже когда чуть не возненавидел. Я ошибся, ты никогда не был безвольным и слабохарактерным ребенком, и ты не дал себя сломать. Сейчас я горжусь тобой и верю, что свой путь ты пройдешь с гордо поднятой головой. В конце письма хочу поблагодарить тебя за рассказ о цыганке, ты угадал, брат, я должен был это узнать.
Ардом.»
Василю нравилось ходить в школу, он был там единственным цыганенком и периодически сталкивался с нападками сверстников. Но то, что он пережил за свою недолгую жизнь, научило его не обращать внимания на подобные мелочи. Равнодушие мальчика вскоре охладило враждебность детей, гонение потеряло всякий смысл. Он перестал быть чужаком и нашел себе друзей. После того, как было написано письмо, которое привело его за парту, Василь не оставил учебу. Он узнал много нового, и с каждым годом интерес его возрастал.
Когда умерла мать, ему пришлось нелегко. Ему нужно было думать о деньгах, чтобы прокормить себя и бабушку. Состоятельный сосед предложил работу. Мальчик должен был помогать ему управляться с большим хозяйством. Труд был тяжелым, но не заставил Василя бросить школу. Каждый день после уроков он ухаживал за скотиной, строил, ремонтировал или копал. Ночью, уставший и сонный, он сидел над книгами и делал домашнее задание. У него была цель – получить хорошую специальность, и он не сомневался, что добьется своего.
Аза ушла из дома сразу после смерти Полины. Девушка понравилась пожилому мужчине, скопившему за долгую трудовую жизнь неплохой капитал. Она поселилась с ним, но не стала его женой. На похороны матери она не пришла, так и не простив несчастную женщину, перед смертью шептавшую имя старшей дочери. Василь видел сестру очень редко, но даже при встрече та делала вид, что они не знакомы. Мальчика это не расстраивало, а смешило. По его мнению, злость Азы делала ее несчастным человеком, и то, что она этого не понимала, казалось глупостью.
О жизни двух средних братьев мальчик долго ничего не знал, до тех пор, пока однажды на пороге его дома не появился Рамир. Он рассказал, что на чужбине им с Янко улыбнулась удача, и они неплохо разбогатели. О прошлых обидах он не вспоминал и пригласил Василя присоединиться к семейному делу. Тот был очень рад встрече, но уезжать отказался. Рамир ушел и на этот раз навсегда. Больше братья никогда не встречались.
Ардом вышел на свободу и приехал в родной город. Колония находилась на расстоянии двух тысяч километров от его дома, поэтому мужчина провел несколько суток в поезде. Василь встретил его на вокзале и, наконец, пожал долгожданную руку брата. Некоторое время они жили вместе, но однажды Ардома уличили в преступной связи с замужней женщиной, после чего обоих изгнали из цыганского общества. Влюбленные были вынуждены уехать из города.
Братья писали друг другу письма до тех пор, пока Ардом не скончался от тяжелой болезни, которая преследовала его еще с тюремных лет. Женщина прожила лишь несколько месяцев дольше и вскоре была похоронена рядом с ним. Василь узнал о смерти брата спустя несколько лет, прекратившиеся письма насторожили его, и он отправился навестить Ардома. Побывав на его могиле, он вернулся домой и продолжил носить в своем кармане лоскут от его пиджака, который однажды разрезал на куски.