…В 1923 году я… встретилась с Есениным в Берлине, куда приехала на гастроли. В квартире издателя, инженера Благова, было устроено чтение новой пьесы Анатолия Каменского «Черная месса». Среди присутствовавших были Алексей Толстой, Сергей Есенин и др. После обмена мнениями о пьесе мы все поехали в какой-то ресторан, где пели цыгане и играл скрипачвиртуоз Гулеско. Заняли отдельное зало; Каменский и Толстой увлеклись составлением меню, а я с Сережей уселись в отдаленный уголок и вспоминали прошлые юные годы…Кругом вертелся, всем надоедая, бездарный Кусиков с неизменной гитарой, на которой он плохо играл, вернее, не умел играть. Тот самый Кусиков, которого язвительно высмеял Маяковский: «На свете много вкусов и вкусиков. Одним нравится Маяковский, другим – Кусиков»[31].
Но в охваченной кризисом стране бюргеров Гулеско не задержался, как и большинство эмигрантов, он устремился в Париж. На берегах Сены Иван Тимофеевич быстро находит работу в шикарном кабаре. Скрипач О. Рейсон вспоминал: «…На одном из таких собраний я услышал игру знаменитого румынского скрипача Жана Гулеско, все пальцы которого были унизаны кольцами с драгоценными каменьями. В квартетах Гайдна и Бетховена он каждый звук украшал и варьировал. Я был изумлен таким исполнением и не смог узнать знакомых произведений…»
Шли годы, подрастала дочка Лидочка, уже с середины 30-х годов она начинает выходить на сцену вместе с отцом. В это же время произошло знакомство молодой певицы с кланом Димитриевичей. Красавица Валя стала для Лиды наставницей, дала подруге первые уроки вокала, объяснив, как выжать из подгулявшего клиента «золотую» слезу. Мастеркласс оказался полезным: Гулеско не только стала блестящей певицей, но и проявила себя в роли успешного ресторатора. Очарованный красотой молодой артистки завсегдатай «Шахерезады» художник Борис Пастухов написал ее портрет, хранящийся ныне в частном собрании. Где обитала семья Ивана Тимофеевича в годы оккупации Франции нацистами, неизвестно. Но сразу после окончания войны отец и дочь возвращаются в кабаре. В 1953 году Жан Гулеско ушел из жизни. Последним пристанищем музыканта стало Сент-Женевьев-де-Буа. На его могильном памятнике скульптор выбил скрипку и лиру.
Несколько лет спустя после смерти родителя Лидия приобрела кабаре «Токай», где вместе с ней выступали певец Дмитрий Усофф и скрипач Йошка Немет. Позднее она стала хозяйкой знаменитого ресторана «Царевич», здесь в 60–70-е годы блистал Володя Поляков. Еще до войны Лидия Гулеско начала получать предложения о концертах. Она с успехом выступала в Лондоне, Риме, Брюсселе и других европейских столицах. Но, как и многие ее коллеги, не стремилась записываться на пластинки. За долгую карьеру было издано всего три виниловых диска, где звучит ее голос.
Обложка первой пластинки Л. Гулеско
В середине шестидесятых Лида в альянсе с популярным квинтетом Шнукенака Рейндхарта – родственника легендарного Джанго Рейнхардта – принимала участие в фестивале цыганской культуры, проходившем на юге Франции. Журналисты одного из европейских телеканалов проводили съемку мероприятия. К счастью, они записали и две песни в исполнении нашей героини: популярные хиты «Ехали цыгане» и «Гори-гори, любовь цыганки». Сегодня это раритетное видео можно увидеть на сайте коллекционера Максима Козлова rusnasledie.blogspot.com.
Фото с обложки совместной пластинки Л. Гулеско, Д. Усова и скрипача Й. Немета
В 1970-м Ш. Рейнхардт вновь позвал Лидию Ивановну в гастрольное турне по Германии. Восторженным рецензиям в прессе не было конца. Записи одного из выступлений послужили основой для последней прижизненной пластинки, на которой звучат три ее песни. Последний концерт певицы состоялся в Лондоне на приеме у турецкой принцессы. Лидия Гулеско умерла в начале лета 1977 года после тяжелой продолжительной болезни и была похоронена на русском кладбище в Париже. За два года до смерти она записала самую знаменитую свою пластинку Chants Folkioriques Tziganes.
«Записи Л. Гулеско стали классикой… Переняв манеру исполнения у русских хоровых цыган, Лида всегда отличалась страстностью в пении и имела очень красивое контральто. Ее небольшой репертуар состоял из русских романсов и цыганских песен, позже она включила в него и некоторые произведения советских композиторов. На протяжении последних тридцати лет записи Лиды Гулеско неоднократно переиздавались во Франции и других странах, продолжая вызывать немалый интерес у любителей цыганского фольклора во всем мире», – пишет исследователь культуры русской эмиграции журналист Максим Козлов.
Лида Гулеско
Цыганка Рая
Эх, цыганка, ты не грусти,
Слезы горькие скорей утри,
А мы поедем с тобой в дальние края,
Где веселье и счастье ждут тебя…
В 60–70-е годы, во времена случившегося на Западе, по выражению Кости Казанского, «цыганского ренессанса», в СССР контрабандой помимо записей Димитриевичей и Полякова попадали виниловые пластинки и других цыган: Константина Котлярова из США, цыганки Али (ученицы Юрия Морфесси Али Юно), цыганки Мани (Орловой), Лиды Гулеско, Зины и Георгия (певших в кабаре «Звезда Москвы»), Зины Павловой из Бельгии, цыган Ивановичей и многих, многих других. Но даже среди десятков, если не сотен, подобных проектов, выходивших в то время, выделялись альбомы загадочной цыганки Раи. О ней, как и большинстве эмигрантов, ходило немало самых противоречивых слухов. Лишь несколько лет назад замечательной журналистке из Швеции Татьяне Павловой удалось разыскать певицу, взять у нее большое интервью и запечатлеть певицу на фотопленку. Фрагменты беседы Татьяны и Раи я с любезного разрешения автора и предоставляю вашему вниманию.
…Цыганка Рая Удовикова. Это наши золотые шестидесятые… Ее пластинки сегодня – подлинный раритет. Ее талант – уникальный и удивительный самородок. Легенды, окружающие ее имя, – всего лишь жалкие отголоски реальных событий, происходящих в ее жизни. Рая уехала из Советского Союза в 1966-м, выйдя замуж за норвежского журналиста. Долгое время после отъезда Раи за границу по Москве ползали разные нелицеприятные слухи. Одни говорили, что норвежский муж купил Рае маленькое кафе, где она танцевала раздетая на столе. Другие утверждали, что сама актриса держит пару кабаков в Париже и выпустила там добрый десяток пластинок «Поет мадам Рая». А все то время, пока завистники и сплетники чесали языки и упражнялись в оригинальности, Рая работала. Долго, трудно и самоотверженно. Шаг за шагом она обращала новых соотечественников к цыганской культуре, поднимая уровень все выше и выше… Сегодня Рая – живая легенда Скандинавии, одно из самых ярких имен в мировой цыганской культуре. Она поет и сегодня. Она и сегодня остается лучшей. Когда Рая на сцене, она – огонь, у нее нет возраста. На Международном цыганском фестивале, который проводился в сентябре 2005 года в Киеве, Рая была удостоена высшей награды – цыганского «Оскара». Ей есть что вспомнить. И есть что спеть. В «Ромэне» Рая Удовикова играла только главные роли – она не была рождена для ролей второго плана. Ее партнерами по спектаклям были такие именитые артисты, как Николай Сличенко, Сергей Шишков, Борис Ташкентский… «Коля Сличенко… Ему достаточно было выйти на сцену с гитарой, поднять руку – ничего не петь и не говорить, а зал уже вставал и аплодировал. А уж когда Коля пел и танцевал – это ни с чем не сравнить! Вот по этому Коля народный. Он на-род-ный!»
Рая Удовикова. Фото с французской пластинки
…Через пару недель после того, как газета «Русская мысль», выпускаемая русскими эмигрантами во Франции, написала небольшой репортаж о русской цыганке Рае, проживающей в Норвегии, в ее квартире раздался звонок. Ее приглашали выступить в известнейшем кабаре Etoile de Moscou. Рая с мужем Яло приехали в Париж. Рая была со своей неизменной гитаркой. Она не стала выступать в первый вечер, решила посмотреть, что это за кабаре, какого уровня артисты там выступают – Рая всегда держала высоту, заданную прежде всего русским театром и кино, и не собиралась опускать планку. В этом кабаре, где стакан кока-колы стоил 200 франков, собиралась самая фешенебельная публика Парижа, переливающаяся мерцанием роскошных мехов и бриллиантов. Основную ее часть составляли арабские мультимиллионеры. Рая увидела, что во время выступления артистов никто и не думает смотреть на сцену – все продолжают пить, есть и ворковать со своими любовницами. Не очень-то хотелось петь под аккомпанемент вилок, стучащих о тарелки. Тогда Рая предупредила организатора, что если тот хочет, чтобы она выступала на этой сцене, то должен терпеть все, что она будет делать…
Следующим вечером на сцену, чтобы объявить Раю, вышла конферансье, о которой стоит сказать чуть подробнее. Это была во всех смыслах очень древняя эмигрантка, лет восьмидесяти, с маленькими глазками, на которые были наклеены накладные ресницы (по-видимому, модница клеила их при плохом освещении, ибо ресницы на одном глазу оказались загнуты в противоположную сторону – но держалась-то мадам так, будто всё – полный шарман). Маленькая, энергичная, всегда одетая от кутюр, мадам имела некоторые проблемы со своей вставной челюстью. Высокопарно и торжественно она объявила по-французски: «И вот!.. Прямо сейчас!.. На нашей сцене!.. Настоящая цыганка… Рая!» После каждого слова конферансье приходилось легким движением руки подхватывать свою челюсть, дабы та не упала и не покатилась по сцене.
И вот Рая вышла на сцену. Надо отметить, что в этом кабаре была прежде одна цыганская певица – Зина, которая стала ревновать Раю к публике еще до того, как та пропела первую ноту. Рая вышла на сцену, публика не обратила на нее никакого внимания, продолжая орудовать столовыми приборами. Рая молча села посреди сцены. Оркестр сыграл вступление, но Рая не начала петь. Оркестр сыграл еще раз – Рая молчала. Концертный директор в ужасе подбежал к мужу Раи: «Что она творит!!! Я потеряю всех своих клиентов!» Яло ответил: «Терпи. Она знает, что делает». И вдруг гости стали шикать, оборачиваться к сцене, официанты встали как по стойке «смирно». Маленькая цыганка заставила этих вальяжных богатейших господ замолчать перед ней! И запела. Господа получили такой шок, что даже не аплодировали после первой песни – боялись спугнуть