Ничего! Сегодня вечером он заглянет к ней и все выяснит.
Отсняв для начала, а также для сравнения фасад жилого крыла, он не забыл запечатлеть двор, брусчатку, забор, баню, поленницу, сенник и нескольких нелюдимого вида монахов. Также под прицел камеры попал парадный вход, крыльцо и даже вывеска «Сухаревский монастырь-музей».
В голову закралась мысль. Если это музей, то отчего так мало – точнее, вообще нет – посетителей? Более того! Кажется, местные просто боятся приближаться к этому, так сказать, «музею».
– Работаете? – Тихий голос заставил Федора вздрогнуть и поспешно обернуться. Стоявший позади Никодим едва заметно улыбнулся: – Напугал?
– Да… нет. – Федор пожал плечами, выключил камеру и закинул треногу на плечо. – Уже закончил. Как здоровье?
– Спасибо. Лучше. – Никодим кивнул и замялся. – Спасибо за помощь…
– Какая уж тут помощь? – Федор усмехнулся. – Кажется, из-за меня вам и поплохело… Кстати… Хотел спросить… Мне показалось, что вы во время приступа мне что-то сказали… Что-то вроде… «ты вернулся». Нет?
– Гм… – Никодим поспешно отвел глаза. – Сожалею, что вам пришлось увидеть меня во время приступа… Понимаете… нехватка кислорода… можно сказать, галлюцинации. Забудьте! – Он прошел мимо Федора и уже взялся за ручку двери, но тот его остановил:
– А можно пару вопросов?
Никодим помедлил, но обернулся:
– Конечно.
– Я так понимаю, что этот монастырь – историческая ценность?
– Совершенно верно понимаете, – вежливо кивнул служитель.
– А вы, живущие здесь, не священнослужители, а скорее хранители этой исторической ценности. Верно?
– Хранитель – я один. Мой отец был хранителем, и дед, и прадед. Но это скорее мой долг, чем обуза. – На лице Никодима промелькнула едва уловимая улыбка. – Остальные, все, кого вы видели, это мои друзья. Когда-то они мне помогли, теперь я помогаю им кровом и хлебом. А к чему этот интерес, молодой человек?
– Да так… Для фильма. – Федор замялся, не зная, как подвести тему к главному вопросу, и, не придумав ничего лучше, рубанул сплеча: – Вы знаете Захарова Захара Егоровича?
Уж очень хотелось посмотреть на реакцию монаха, и он ее увидел.
Никодим сглотнул, помолчал, разглядывая Федора в упор, и поинтересовался:
– Знаю. Это наш лесничий. А что случилось?
Федя почесал щеку. Ведь что-то скрывает, это ясно. Вон как побледнел!
– Дело в том, что мы с ним встретились… – А, была не была!
– И что? – В светлых глазах хранителя мелькнул интерес.
– Да ерунду всякую рассказывает. О кладе Русалова. О том, что раньше тут мертвых пачками находили. И еще всякое разное. – Федя равнодушно пожал плечами, исподтишка наблюдая за Никодимом. Тот покусал губы и криво усмехнулся:
– Действительно, ерунда.
– А еще о том, что раньше он был здесь хранителем со своим отцом. А потом приехали вы и попросили их убраться. – Федор посмотрел на Никодима, которому уже снова становилось нехорошо. – И о призраке, который может показать клад. Что из этого правда?
Никодим трясущимися руками достал баллончик с лекарством и сделал жадный вдох. Еще. И потянул дверь на себя. Прежде чем перешагнуть порог, он обернулся и, все еще судорожно дыша, просипел:
– Ничего! Не слушайте его. Что бы он ни говорил, все это ложь! Он вор и мошенник! Он до сих пор не может мне простить, что я уберег монастырь от разорения!
Федор еще какое-то время постоял, глядя на захлопнувшуюся дверь, потом направился вслед за монахом, но того уже и след простыл. Черт! Ведь хотел же еще спросить, какое отношение к монастырю, а может, и к кому-нибудь в монастыре имеет дочка Русальчикова.
Лена…
При мысли о том, что у нее может быть парень, сжались кулаки.
Хотя… нет! Вряд ли! Федор явственно вспомнил ее взгляд и смущение и робкое «до завтра».
До сегодня! Ему определенно надо с ней встретиться!
Он сам не заметил, как ноги принесли его к комнате. За дверью царила гробовая тишина. Сердце екнуло. А вдруг парни направились в подвалы? Без него?!
Но, распахнув дверь, Федор с облегчением вздохнул. Друзья сидели, оккупировав Петькину кровать, и читали дневник! Его появления они даже не заметили, пока он не взял табурет и не сел перед ними.
– О!
– Уже отснял?
– Свет не загораживай!
– Чего вычитали интересного? – Федя и ухом не повел, чтобы исполнить просьбу Кира.
– Короче, там какая-то фигня с проклятьем. Конкретно про клад не нашли. Пока. Но чую, наш знакомый лесничий не зря трепался. Надо бы его найти, переговорить, – задумчиво проговорил Петр.
– Только без дневника. Сказать, что мы его прочитали и все знаем, а там, глядишь, может, он и сам расколется? – влез с предложением Макс.
– Только если он сам этот дневник читал, – пожал плечами Кир.
– Попытка не пытка, но поговорить точно надо! – кивнул Федор и рассказал о разговоре с Никодимом. Парни слушали молча.
– Значит, этот гад хотел стравить нас с Никодимом? – нахмурился Макс. – Вопрос, что ему нужно? Чтобы мы принесли ему клад на блюде с голубой каемкой?
– Ничего это не значит! – отрезал Петр. – Еще неизвестно, что скрывает наш дорогой хранитель монастыря! Ведь не зря же с ним приступ случился.
– Это я узнаю, – мрачно кивнул Федор. – А еще мне надо встретиться с лесничим.
– Думаешь, будет толк? – недоверчиво приподнял бровь Кир. – Или ты у нас Шерлок Холмс? Дедукция и никакого детектора лжи?
– Нет, просто появилась одна идея, на которую он может купиться.
– И какая? – Петр не сводил с него глаз.
– Призрак! – Федя с улыбкой развел руками и посмотрел на друга. – Помнишь, как он нам заливал о призраке?
– Было дело, – кивнул Петя.
– Представляешь, что с ним будет, если я скажу, что видел призрака и он указал мне на клад?
– Если это, конечно, не развод! – хмыкнул Макс.
– Вот и узнаем, – пожал плечами Федор и кивнул на дневник в руках Петра. – Что-нибудь нашли о церкви?
– Не знаем, то или не то, но… – Петр пролистнул несколько страниц и развернул дневник к Федору: – Вот.
Федя старательно принялся разглядывать увиденный утром план.
– Здесь церковь есть. А здесь… – Петя старательно поискал и снова развернул дневник к Федору, – уже нет. Но есть вот эта линия и кружок. Как думаешь, что это?
Федя нахмурился, вглядываясь в знакомые линии:
– Так это же план монастыря! Вот правое крыло, вот левое.
– Ага. Вот забор, а церкви нет.
– И ограда на этом рисунке не там, где она находится сейчас! – вставил свои пять копеек Макс.
– Скорее всего, в подвалах, где стояла церковь, и хранится клад Русалова! – поддакнул Кирилл.
– Мы предполагаем, – кивнул Петр. – Но надо найти того, кто действительно знает, как туда пробраться!
– Например, лесника. Помнишь, он говорил, что много времени жил тут, пока не вернулся Никодим?
– Попытка не пытка, – согласился Петр и спросил: – Кто-нибудь желает составить мне компанию и прогуляться в деревню? Там есть незабываемая пивнушка, в которой подают шикарное пиво!
– Опять? – покривился Кир.
– Не нравится, не ходи! – осадил его Макс.
– У меня предложение. – Федор поднялся. – Пойдем мы с Петром. А вы прикрывайте нас тут от Пальцапупы. Если уйдем все – завтра будет грандиозный скандал!
– Тоже верно, – охотно согласился Кир. – А мы пока пленку проявим.
– Ладно! – проворчал Макс. – Но с условием, что вы принесете нам того хваленого пива!
– Договорились! – подытожил Петр.
Идти решили часов в шесть. Пальцапупа их словно ждал. Стоял на крыльце и орал на Гену. За что, правда, друзья так и не поняли, так как все претензии свелись к подбору новой фамилии своему помрежу:
– Дебилов! Идиотов! Растеряхин! Криворучкин!
Заметив Федора первым, тот быстро переключился на него:
– Лентяев-Тупорогов нарисовался! Отснял все, что я тебе сказал?
– Так точно, мой генерал! – вытянулся Федор, изо всех сил изображая рвение. – Макс с Киром проявляют!
– Угу… – Видимо, не ожидая такого, режиссер даже поморщился. Гена под шумок сбежал, оставив вместо себя вышедшего на крыльцо Петра. – И куда собрались?
– В деревню, – сообщил Петр.
Пальцапупа тут же прищурился:
– Надеюсь, вы помните мое предупреждение! Если придете позже десяти и под мухой – можете сразу топать в столицу и писать заявление об уходе!
– Да ты что, Михалыч! – Федя хлопнул его по плечу и, не замечая перекосившуюся от такой фамильярности рожу режиссера, заверил: – Пьянству – бой! Мухи нас не вдохновляют. Но без девушек прожить долгих семь дней – это перебор!
– Хотите, чтобы рожу начистили, как вчера Максиму? – хохотнул тот. – Видел я его фуфел. Альбинка жаловалась, что весь тональный крем у нее извел, а толку? Все равно рожа кривая. Кстати, Романов, у тебя тоже не все гладко с физиономией…
Федор коснулся рассеченной брови:
– Да это я об дверь…
– Ага… знаем мы такие двери… – не поверил режиссер.
– Михалыч, все будет тип-топ! Мы там познакомились кое с кем, – соврал, не моргнув глазом, Петр. – О встрече договорились.
– Ладно… идите… – смилостивился Пальцапупа и напомнил: – В десять чтобы были здесь как штык! И чтоб ни-ни!
Почувствовав свободу, парни бросились к воротам и едва не столкнулись с розовощеким парнишкой, что подвозил их до деревни в первый день.
– Куда-то торопитесь? – улыбнулся он, разглядывая взмыленных парней.
– Подальше от того Козлова! – буркнул Петр, кинув косой взгляд на стоявшего на крыльце режиссера.
– Нам бы до деревни. – Федор, не дожидаясь ответа, запрыгнул в кабину стоявшей у ворот машины и, высунувшись из окна, спросил для проформы: – Подвезешь?
– Да легко! – тут же согласился парнишка и, обогнув машину, буркнул: – Всяк лучше, чем на этих… батрачить.
Петр последовал примеру друга и в следующую минуту уже сидел рядом. Грузовичок радостно зафыркал, закашлял и резво потрусил по пыльной дороге к прятавшимся в цветущих садах разноцветным крышам.