— Ринат, я сама.
— Да ладно, штаны еще потеряешь.
Вечером Ринат отвез ее к Миле на своей машине.
— Да, подруга, у тебя на морде все написано, — заметила Мила, впустив Лилю в квартиру. — Ты так ему и не призналась?
— Нет. Не получилось.
— Он, конечно, здорово эффектный. Но, боюсь, тебе придется уйти с работы. Не простят тебе его…
— Я и уйду после ярмарки. Все уже решено. Он принял мои условия.
— Слушай, а что это за дикая тачка была?
— Это была моя тачка.
— Подарил тачку? Круто! Какую?
— Опель-корсо.
— Мог бы что и пошикарнее. А идея с аэрографией довольно безвкусная, должна заметить.
— Неважно, Милка. Я так счастлива…
— Да, это неважно, ты права… Но сказать, кто ты, уже пора. Глупо.
— Да. Он просил познакомить его с моей матерью.
— Допрыгалась, идиотка!
— Я сказала, что у мамы роман с чилийцем и она в Чили.
— Почему в Чили?
— Не знаю, — пожала плечами Лиля. — Далеко.
— Действительно, далеко, — засмеялась Мила. — А что это на тебе за шмотки?
Лиля рассказала ей о происшествии на даче и о том, что за ним последовало.
— Ни фига себе темперамент! Это хорошо, что он его направил в нужное русло, а в другой раз может и пришить…
— Глупости! Он меня любит! И я его… После ярмарки мы поедем в Италию. Милка, я так счастлива! Понимаешь, все оказалось не зря… И даже десять лет тоски с Денисом. Знаешь, если бы я с ним не боролась все время, я бы сдохла. А тут…
— Боролась она с Денисом! Это ж разве была борьба? Ну поступила ты в институт, ну пошла работать… Это так… семечки. Вот сейчас тебе борьба предстоит, будь здоровчик!
— А с кем?
— С Чингисханом твоим.
— Я не хочу с ним бороться. Я хочу ему подчиниться.
— Не вздумай! Свои права всегда надо отстаивать! А то он настрогает тебе ребятни, ты будешь вечно беременная, кормящая, словом, клуша. А ему это надоест. Романтика опять же поманит. И будешь ты как Наташа Ростова в конце романа.
— Пусть, но сейчас я счастлива, как никогда в жизни.
— Он классно трахается?
— Нет слов!
— Ну вот, а ты все хвасталась, что не членозависимая. Это все пока своего мужика не встретишь.
— Да, Милка, теперь я бы так о себе не сказала… — задумчиво произнесла Лиля и подруги расхохотались.
Первое, что Лиля узнала в понедельник на работе — Влада уволилась.
— Да? А почему?
— Молчит, как партизан. Кажется, нашла другую работу.
— А я ведь что-то ей должна… — наморщила лоб Лиля.
— Деньги? Тогда она сама напомнит, — успокоила ее Таня.
— Нет, не деньги, я ей что-то обещала… Но что… Теперь буду мучиться, пока не вспомню!
— Да познакомить ее с Леонтовичем ты обещала! — засмеялась Марина.
— Ох, правда… Но ничего не вышло.
— Перебьется. Девчонки, кому-то еще Леонтович нужен? — со смехом спросила Марина.
— Да нет, для меня он старый.
— А мне он вообще не нравится.
— Ладно, успокойтесь, никто вам его не навязывает! — засмеялась Лиля. И тут же подумала: Милка! Надо Милку познакомить с Леонтовичем. Она от него тащится. Но придется привлечь к этому делу маму. В своем счастье Лиле хотелось осчастливить и лучшую подругу. Но маме надо будет позвонить прямо сейчас. Кажется, она в Минске.
— Алло! Лилёнок, ты как?
Лиля ушла в дальний конец коридора, где было нестерпимо душно и оттого безлюдно.
— Мамочка, у меня все так хорошо… Я так счастлива!
— Ты призналась?
— Нет еще… Мама, он подарил мне машину!
— Стиральную?
— Нет, мамочка, опель! Весь расписанный лилиями!
Полина Сергеевна помолчала.
— Идея вполне в его духе. Верх безвкусицы! Могу себе представить, как у него обставлен дом…
— Дом не знаю, а в квартира у него красивая.
— Ты уже была у него в квартире?
— Мамочка!
— Лилёнок, будь все-таки с ним осторожна. Что-то мне это все не очень нравится. Знаешь, что, завтра в Москву едет Леонтович… Я передам с ним что-нибудь для тебя. Он очень воспитанный, европеец, хороший малый и нуждается в утешении. Прошу тебя, прими его, предложи чаю, может, покорми его, словом обогрей. Рината твоего не убудет, а человеку приятное сделаешь. Мало ли… Только не фырчи. Сделай это ради своей мамочки.
— Хорошо, — к вящему удивлению Полины Сергеевны согласилась Лиля. — Завтра у меня свободный вечер.
— Умница моя. Значит, еще не все потеряно! Я перезвоню тебе через полчасика. Мы сейчас ждем машину на съемки ехать, я по дороге с ним поговорю.
План действия у Лили созрел моментально. Она хотела тут же позвонить подруге, чтобы та успела привести себя в божеский вид. Нет, сперва надо дождаться маминого звонка. Лиля сунула телефон в карман и вдруг увидела, как в противоположном конце коридора появилась странная процессия. Впереди шествовал огромный амбал, державший на руках двух собачек, йоркширского терьера и китайскую хохлатую. За ним шло странное существо неопределенного пола в расшитом блестками розовом камзоле, коротких атласных штанишках, белых чулках и в золотых туфлях с пряжками. Существо походило на придворного из старой кино-сказки. А за ним шли еще два амбала в черном.
Лиля от удивления остановилась. Тут открылась одна из дверей, оттуда выглянула Ира, тоненькая хорошенькая девушка — редактор.
— Ой, мамочки, — воскликнула она при виде процессии. — Лиль, это что?
— Если б я знала!
Между тем процессия приблизилась.
— Барышни, ушли, ушли! — скомандовал амбал с собачками.
— Куда это нам уходить? Мы здесь работаем, — возмутилась Ира.
— Не скроетесь, не будете работать!
— Еще чего! — в свою очередь возмутилась Лиля.
Амбал уничтожил их взглядом и прошествовал мимо. За ним и остальные.
— Ир, это мужик или баба?
— Да вроде мужик, но сильно голубенький. Тоже небось книжку написал. Я его вести ни за что не буду! Ужас какой-то. Смотри, к Вове идут! Пошли, у Нельки узнаем, что за птица.
Они выждали, пока процессия скрылась в кабинете.
— Нель, это что? — шепотом спросили они.
— Анри Додар.
— Это кто? И почему он к Вове с охраной вперся?
— Восходящая звезда шоу-бизнеса. Книжку издать желает.
— Он нормальный?
— Кого у нас это в последнее время волнует? Ладно, девчонки, идите, потом, все потом.
— Ир, ты про такую звезду слыхала? Додар, да еще и Анри! Это надо же…
— Им, Додарам, недоступно наслажденье битвой жизни! — мрачно продекламировала Ира. — Если Вова захочет, чтобы я его вела, сразу подаю заявление об уходе! Сразу!
— Да, надеюсь и меня чаша сия минует.
И девушки разбежались в разные стороны.
Через десять минут позвонила Полина Сергеевна.
— Лилёнок, завтра вечером он заедет прямо с аэродрома. Будь добра, покорми его, я обещала.
— Хорошо, мамочка, покормлю!
Лиля побежала в туалет.
— Милка, — зашептала она в трубку. — Немедленно отправляйся в салон красоты!
— Ты рехнулась на радостях?
— Тебе Леонтович нравится?
— Какой Леонтович? Актер?
— Ну да, да!
— А какая связь?
— Завтра вечером ты в моей квартире будешь изображать меня. Придет Леонтович. Ты должна его покормить и обогреть, ну а дальше на твое усмотрение.
— Его твоя мама присылает для тебя? — смекнула Мила.
— Именно! Мне он ни на фиг не нужен, сама понимаешь! А тебе сгодится.
— И я должна буду изображать тебя? Ты рехнулась, подруга?
— Не обязательно меня изображать! Ты его обогрей, не называясь. Он решит, что ты это я, а потом…
— Лиль, ты часом не сбрендила? Что за дела такие? Ты — не ты, я не я, бред сумасшедшего.
— Ну ладно, не нужен тебе Леонтович, хорошо, мне не сложно покормить его ужином.
— Еще чего! Такой шанс…
— Ну, если шанс, дуй в салон! Все, пока!
Ринат не звонил, не появлялся. Лиле было тревожно. Часов в пять к ним в комнату заглянула эффектная брюнетка лет тридцати пяти.
— Вы к кому?
— Я к Орешниковой.
— Ко мне? Заходите, вы от кого?
— Вот вы какая, Лиля Орешникова… — странным тоном произнесла женщина, с любопытством оглядев Лилю.
— Простите?..
— Мне необходимо с вами поговорить.
— Я вас слушаю.
Женщина молчала, кусала губы, мяла в руках носовой платок.
В издательстве нередко появляются странные люди, зачастую просто сумасшедшие, правда, скорее в редакциях, а не в пиар-отделе. Но эта спросила именно ее.
— А можно не здесь? Не хотелось бы на людях…
Слышавшая все Таня подала Лиле знак не соглашаться.
— Извините, но я не понимаю… — сказала Лиля и у нее вдруг засосало под ложечкой.
Женщина молча вытащила из сумки конверт, и вытряхнула его содержимое на стол. Это были фотографии. Первое, что бросилось в глаза Лиле, был Ринат, державший на плечах двух совершенно одинаковых мальчишек года по три. Третий, побольше, схватился за его ногу. На другом снимке Ринат стоял возле очень красивой женщины, которая склонялась над коляской с близнецами и радостно улыбался.
Лиля сгребла фотографии, запихнула в конверт, вскочила и бросила женщине:
— Идемте!
— Лиля, куда? — спросила Марина.
— Мне надо, Мариночка, мне очень-очень надо. Я скоро приду! — Идемте!
Они молча вышли в коридор, спустились на лифте. Лиля неслась вперед, женщина едва за ней поспевала.
— Куда вы бежите? — крикнула она.
— Во двор.
Во дворе издательства стояла лавочка, на которой обычно курили сотрудники. По счастью сейчас там никого не было. Женщины сели.
— Вы кто? — спросила Лиля.
— Я сестра Фариды. Это она на фотографиях.
— А… дети?
— Это дети ее и Рината. Они еще маленькие.
— Он женат?
— Конечно. Но собрался бросить мою сестру. Умоляю вас, Лиля, оставьте его. Он плохой человек, жестокий и безжалостный. Бросить женщину с тремя детьми… Он и вас так же бросит…
— Погодите. А где живет эта женщина?
— В Германии. Он увез ее туда, не позволяет встречаться с родственниками… Она мне позвонила в отчаянии…