1974 год. Цзян Чжунчжэну 88 лет.
Президент Цзян Чжунчжэн в 1974 году выступает с новогодним посланием, в котором осуждает Мао Цзэдуна за проведение в КНР движения, в ходе которого критикуют мыслителя Конфуция и восхваляют жестокого императора Цинь Шихуанди. Цзян Чжунчжэн считает, что такая кампания не должна иметь места. Он призывает руководствоваться насчитывающей пятитысячелетнюю историю традиционной священной философией, продолжать, если понадобится, то на протяжении десятилетий, борьбу против грубого и насильственного господства маоцзэдуновских коммунистов и, в конечном счете, сломать железный занавес.
26 апреля правительство Тайваня объявляет о прекращении полетов самолетов авиационных компаний «Чайна эрлайнс» и «Джапэн эрлайнс» между Тайванем и Японией как о реакции на подписание Японией соглашения о гражданской авиации с КНР.
Цзян Чжунчжэн до последних дней своей жизни утверждал, что Гоминьдан сможет «снова отправиться в Северный поход и снова объединить страну»; в конце своей жизни Цзян Чжунчжэн неустанно повторяет, что вопрос об оздоровлении материковой части Китая — это вопрос жизни или смерти китайской нации.
15 августа японская газета «Санкей симбун» начинает публикацию серии статей под общим заголовком: «Секретные записи президента Цзяна. Свидетельства восьми десятилетий отношений Китая и Японии». В этой книге он отражает свою точку зрения на историю Китая и Японии в XX веке, выражает надежду на то, что его труд послужит основой настоящей дружбы между двумя нациями — Китаем и Японией. Очевидно, что вопрос об отношениях между Китаем и Японией постоянно волнует Цзян Чжунчжэна. В его жизни многое связано с Японией. В этой стране он находит убежище от политических преследований и неурядиц на родине. Там он получает хорошее военное образование. В Японии у него, как и у Сунь Ятсена, у многих китайских революционеров-антимонархистов начала XX века, много добрых знакомых. Цзян Чжунчжэн всегда стремится, с одной стороны, не делать ничего такого, что могло бы существенно испортить отношения Китая и Японии (не случайно, в частности, то, что после окончания Второй мировой войны, в ходе которой японская оккупационная армия принесла огромные несчастья китайскому народу, Цзян Чжунчжэн решает не брать с Японии контрибуцию как с побежденной в войне державы, а также отпускает домой в Японию более миллиона японских солдат и офицеров, остававшихся на территории Китая после капитуляции Японии); и, во-вторых, твердо отстаивать курс на полный суверенитет Китая над всеми территориями, которые он считает принадлежащими китайской нации.
В октябре отмечается день рождения Цзян Чжунчжэна. В частности, впервые выпускаются значки с надписью: «Десять тысяч лет президенту Цзяну».
В ноябре Цзян Чжунчжэн направляет послание партии Гоминьдан Китая в связи с ее 80-летием.
В декабре он снова заболевает, и ему оказывается медицинская помощь.
В 1974 году правительство под руководством Цзян Цзинго принимает решение о мерах по стабилизации экономики страны, в котором предусматривается создание прочной основы для развития экономики, оздоровление государственной финансовой системы, обеспечение жизненных потребностей населения страны, выделение следующих приоритетных областей: армия, безопасность, образование, социальное обеспечение.
В 1974 году на острове Тайвань средний доход на душу населения достигает 700 долларов; иначе говоря, по этому показателю Тайвань уступает в Азии только Японии, Сянгану (Гонконгу) и Сингапуру.
1975 год. Цзян Чжунчжэну 89 лет.
В марте принимается решение о выделении значительных средств в целях освоения не обрабатывавшихся до того времени земель в сельской местности, а также на строительство крупных предприятий химической промышленности.
В 1975 году в газете «Нью-Йорк таймс» публикуются предложения Цзян Чжунчжэна относительно того, как решать проблемы мировой экономики. Он полагает, что в этих целях необходимо развивать сотрудничество между государствами; в максимально короткие сроки добиться создания самостоятельной и независимой мировой денежной системы; при этом развитые страны должны проявлять забочу о развивающихся государствах и помогать их прогрессу.
Весной 1975 года у Цзян Чжунчжэна развивается рак легких. В ходе лечения сначала удается добиться некоторого улучшения. Однако 5 апреля внезапно возникают осложнения сердечной деятельности, снять которые не удается. 5 апреля 1975 года в 23 часа 50 минут Цзян Чжунчжэн на 89‑м году уходит из жизни из-за сердечной недостаточности.
Его тело перевозят в главный госпиталь ветеранов. 9 апреля гроб с телом президента Цзян Чжунчжэна устанавливается в Доме памяти доктора Сунь Ятсена для проведения церемонии государственных похорон. Тысячи скорбящих образуют длинную очередь, желая выразить в последний раз свое уважение усопшему лидеру.
16 апреля в Тайбэе проводится церемония торжественных государственных похорон президента Цзян Чжунчжэна. Это происходит в Доме памяти доктора Сунь Ятсена. Более 3 миллионов человек стоят вдоль всего пути, по которому траурный кортеж движется к месту его временного успокоения на берегу озера Цыху (в 60 км к югу от города Тайбэя, там, где находилась загородная резиденция Цзян Чжунчжэна при жизни).
Перед кончиной президент Цзян Чжунчжэн просит, чтобы его останки были перевезены в Нанкин для постоянного захоронения на горе Цзыцзинынань (то есть там, где покоится гроб с телом доктора Сунь Ятсена) после свержения власти китайских коммунистов в континентальном Китае.
Незадолго до своей смерти, 29 марта 1975 года, Цзян Чжунчжэн, как в свое время и Сунь Ятсен 50 лет тому назад, диктует свое политическое завещание (см. Приложения). В нем он призывает своих соотечественников продолжать осуществлять три народных принципа Сунь Ятсена, добиваться оздоровления, возвращения к жизни континентальной части Китая, возродить национальную культуру, решительно защищать демократию.
Повседневная жизнь
Весь образ повседневной жизни, ее детали дают представление о человеке и о политике. В данном случае представлялось важным сосредоточиться на том, какой была повседневная жизнь Цзян Чжунчжэна тогда, когда он уже вышел на сцену китайской политической жизни в качестве исполнителя главной роли или одной из главных ролей. Иначе говоря, речь идет о второй половине его жизни, о тех ее пяти десятилетиях с конца 1920‑х по конец 1970‑х гг., когда он выступал в качестве главы правящей политической партии, руководителя государства и супруга Сун Мэйлин; об этом нужно сказать особо, ибо Цзян Чжунчжэн и Сун Мэйлин были неразлучной парой на протяжении всего этого полустолетия, до самой смерти Цзян Чжунчжэна.
В то время он находился в центре внимания очень многих людей. Тем более интересно посмотреть, каким был этот человек и политический деятель, так долго занимавший первое место в своей стране; в определенном смысле речь идет о портрете образцового китайца, об эталоне, к которому стремятся многие китайцы. Конечно, сохранившиеся свидетельства о его повседневной жизни носят на себе печать исключительно положительного отношения к Цзян Чжунчжэну, и на это приходится делать скидку; все же многое в этом портрете соответствует действительности.
В быту Цзян Чжунчжэн был весьма скромен. Например, в том, что касается еды и питья, все было очень просто; у него не было никаких причуд, изысков, особых требований. Когда к обеду, скажем, были овощи, то их могло быть и побольше, и поменьше; он высказывался лишь тогда, когда их было чересчур много. Иной раз он был непрочь полакомиться чем-либо вкусным, однако не позволял себе никаких излишеств. Цзян Чжунчжэн и сам был в этом отношении скромным человеком, и точно так же экономно принимал гостей — для них меню было чуть разнообразнее обычного.
В этой связи можно вспомнить такую историю. У одного из известных в свое время в Китае людей, у Тань Янькая, был повар, который замечательно готовил рыбу и акульи плавники. Когда Тань Янькай умер, повар остался без места. Его рекомендовали Цзян Чжунчжэну. Однако вскоре выяснилось, что такому повару в доме Цзян Чжунчжэна делать нечего, и он вскоре незаметно исчез, ушел работать в другое место.
Одним словом, еда и питье не были той слабостью Цзян Чжунчжэна, на которой можно было бы так или иначе сыграть.
Теперь об одежде Цзян Чжунчжэна. Он никогда не любил роскошь в одежде. Правда, стремился к чистоте и аккуратности. Пусть платье будет старым и из материи не самого высокого качества, но оно должно было быть чистым. Много лет он носил военную форму. У него было несколько комплектов такого платья. Была обязательная парадная форма; все остальное военное форменное платье было дешевым и отечественного производства. Он вообще старался пользоваться отечественными товарами, и если его адъютанты покупали что-либо иностранное, они получали за это выговор. Дома Цзян Чжунчжэн ходил в обычном штатском платье из простого сукна или хлопчатобумажной ткани.
Что можно сказать о его жилище? Десятилетиями, особенно во время войн, Цзян Чжунчжэн не имел постоянного жилища; он не был придирчив к жилью. Когда ему доводилось руководить военными действиями, он жил в самых простых домах. На родине, в деревне, у Цзян Чжунчжэна был самый обычный дом из трех комнат перед могилой его матери. В казенном правительственном доме он занимал несколько комнат, либо мог снять жилье в доме какого-либо человека. Однажды в 1930 году, командуя боями на линии Лунхайской железной дороги, он прожил жарким летом почти полгода в домике около железнодорожной станции Гуйдэ, у реки Люйхэ. Это строение было крохотным, почти без мебели, снаружи постоянно звучали гудки паровозов, летела копоть, но он чувствовал себя там прекрасно. В столице страны, в городе Нанкине, Цзян Чжунчжэн со всем своим аппаратом занимал не более десяти небольших строений. Люди, которые находились непосредственно при нем, работали подвое-трое в одном таком строении. Руководя военными операциями против вооруженных сил КПК, Цзян Чжунчжэн жил, например, в Наньчане в доме, состоявшем из 7-8 комнат, причем не было никаких больших гостиных, садиков, цветников при доме и т. п. Вообще за все время своей жизни в континентальном Китае Цзян Чжунчжэн в 80-90% случаев снимал комнаты или дома у домовладельцев. В Ханькоу, будучи там с инспекцией, он жил в самом обычном маленьком деревенском доме с плохой мебелью. Он не стремился к роскоши, да ее и не было в его повседневной жизни.