б) В делах надо четко представить себе, с чего начать и чем закончить. Обычно, для того чтобы просто начать какое-либо дело, приходится прикладывать большие усилия, а на полпути обязательно встречаются препятствия или трудности; по большей части именно тогда отказываются от работы, просто бросают ее. Тут, однако, следует иметь в виду, что в нашем мире очень многое — дело трудное, нелегкое, поэтому тут требуется терпение и нужны такие люди, которые способны не отступать отдела. Это похоже на то, как пишут иероглифы. Если при письме вы дошли до середины листа или сделали ошибку, то все равно надо закончить страницу и лишь тогда можно опустить перо. Делая какое-либо дело, также необходимо обладать решимостью начать и закончить его, не бросая на полпути; только в этом случае можно будет преодолеть трудности и добиться успеха.
в) Нужно обладать духом, причем в полном объеме, необходимом для выполнения какого-либо дела, а не рассчитывать на достаток в деньгах. Очень многие день-деньской только и думают, что о деньгах, строят планы, как бы раздобыть их побольше, считают, что деньги — это главное, но при этом часто получается так, что денег-то много, а от них один ущерб. Я вот (сам Цзян Цзинго. — Ю. Г.) жил за границей больше десяти лет, и очень часто у меня не было денег. Мне доводилось быть даже ассенизатором, выносить за людьми ведра с отбросами и дерьмом. Приходилось и милостыню просить. Но я не умер с голода. Помню также, когда я учился в Бэйпине (в 1920‑х гг. — Ю. Г.), то моим учителем был У Ялао, а одним из соучеников — молодой человек по фамилии Ван. Этот самый Ван оказался не кем иным, как сыном Ван Цзинвэя (главы прояпонского марионеточного правительства в Нанкине в годы Войны Сопротивления Японии. — Ю. Г.). У него-то водились денежки. Можете себе представить, как шикарно он одевался. Иной раз он ходил в ресторан. А я получал тогда ежемесячно только карманные деньги. Цзунцай выделил мне на месяц один юань. Да и эта сумма выдавалась мне не сразу, а частями, по одному цзяо, то есть по гривеннику. Откуда у меня могли взяться средства на ресторан? И вот тогда этот самый Ван частенько высмеивал меня, обзывал «деревенщиной». Но ведь сейчас-то он подался в Нанкин и докатился до того, что стал предателем. Вот и получается, что деньги не приносят пользы!
г) Следует самокритично подходить к своим ошибкам, постоянно анализировать их. Мы ведь каждый день что-то делаем, и тут ошибок избежать нельзя… Я ежедневно критически анализирую сделанное мной, имея при этом в виду три цели: во-первых, ищу ответ на вопрос, согласуется ли то или иное с моей совестью; во-вторых, отвечаю на вопрос, не оказываюсь ли я тут виноват перед отцом; в-третьих, я задаюсь вопросом, не идет ли совершенное мной во вред государству, нации (народу). Если так поступать каждый день, это очень полезно.
д) Не надо строить из себя большого начальника. Я постоянно говорю, что общество в Китае — это питательная среда для чиновников; многие заражены именно такими настроениями и привычками, стремятся быть чиновниками, а потому в качестве критерия при оценке положения человека в обществе обычно берется его место среди чиновников. Но это неверно. Нашим намерением должно быть свершение великих дел, а личное положение каждого должно определяться в зависимости от того, что он сделал. Говоря откровенно, сейчас нашего наивысшего уважения заслуживают солдаты, которые ведут борьбу на передней линии фронта, а также массы тех сельских жителей, которые составляют наш великий тыл, которые занимаются производством в тылу. Я не стремлюсь быть чиновником, и если сейчас цзунцай потребует от меня пойти в деревню и быть деревенским старостой, то я с радостью сделаю это, а если он пошлет меня на фронт, то я с радостью пойду на фронт и стану солдатом, буду воевать. Мы должны осознавать, что цзунцай занимает свое положение не потому, что он стремился стать крупным чиновником; своим положением он обязан стремлению служить государству, нации и своему делу.
е) Не надо попусту болтать, а следует идти и заниматься конкретным делом. Работы по строительству государства невпроворот. Мы должны хотеть быть самыми мелкими камушками, из которых составлен широкий путь строительства страны; мы должны соединяться, чтобы выполнить эту задачу, перспективы же у нас огромные».
Наконец, характеристика Цзян Чжунчжэна как человека может быть дополнена рассказом о том, что ему нравилось.
Времени для отдыха и удовольствий у него было крайне мало. Однако поведение его всегда было естественным. Он очень любил радостные, оптимистические песни и вообще любил музыку. В детстве ему чрезвычайно нравилось слушать арию Юе Фэя «Вся река стала красной». Он и сам иной раз пел ее. В годы Войны Сопротивления Японии он пел песни собственного сочинения. Цзян Чжунчжэн — большой почитатель природы. Он всегда любил походить по горам, полюбоваться речными потоками. Он был непрочь пошутить, однако речь идет не о легкомысленных шутках, а, так сказать, о здоровом смехе.
Цзян Чжунчжэн родился в Сикоу, где великолепная природа. Он с детства плавал в стремительных горных реках и водопадах. Ему нравился шум воды; он подолгу смотрел на водопады.
Он считал человека властителем природы и космоса и думал, что люди должны покорить природу, чтобы использовать ее на благо всего человечества.
На отдыхе он слушал скрипичные пьесы (для китайской скрипки). По вечерам он декламировал стихи и прозу. Цзян Чжунчжэн — хороший каллиграф; он любил писать иероглифы, делать памятные надписи[68].
Сам его почерк говорил о любви к порядку и красоте, о строгости, аккуратности и трудолюбии.
В кабинете Цзян Чжунчжэна висели два свитка с каллиграфически выполненными надписями. На одном были слова Мэн-цзы: «Жить, ощущая себя человеком Поднебесной во всей ее широте; занимать в Поднебесной положение того, кто известен своей справедливостью; идти по тому великому пути, который предусматривает Поднебесная; свои удачи делить с людьми, а свои неудачи переживать самостоятельно».
Другая надпись была сделана собственноручно Сунь Ятсеном: «Моему младшему брату Цзеши (то есть Цзян Чжунчжэну. — Ю. Г.). Поднебесная — это наше общее достояние. Сунь Вэнь (то есть Сунь Ятсен. — Ю. Г.)».
Обычно Цзян Чжунчжэн относился к людям вежливо, церемонно, учтиво. Конечно, к тем, кто был ему предан и полезен. Если же человек допускал ошибку, он поступал с ним строго, даже безжалостно. За опоздание на пять минут тут же увольнял телохранителя; того, кто допустил просчет, отчитывал, а если это не помогало, то переводил с понижением в должности.
В свое время, в 1928 году, один из хорошо знавших Цзян Чжунчжэна людей говорил генералу Хэ Инциню, известному своей близостью к Цзян Чжунчжэну, но в тот момент промедлившему с выражением поддержки патрону в борьбе против гуансийских милитаристов и тем самым навлекшему на себя гнев главнокомандующего: «Ты его характер хорошо знаешь: полюбит, так на коленках будет вокруг тебя бегать, а невзлюбит, так в порошок сотрет, все выскажет, всего добьется… не помогут тебе и ссылки на совместную с ним работу в военной академии Вампу; все это означает, что даже если ты и посмеешь с ним тягаться, тебе победителем не быть». Цзян Чжунчжэн, особенно в области политики, был весьма недоверчивым человеком; за действиями своих партнеров всегда искал скрытый умысел. Он также полагал, что его подчиненные должны всегда исходить из того, что без него не будет и их самих[69].
Цзян Чжунчжэн был человеком с предрассудками. Возможно, тут сказывалось влияние матери. Хотя он, вступив в брак с Сун Мэйлин, в 1930 году крестился и стал христианином, но не забывал о китайских божествах. Он всегда возносил молитвы Будде в храме и был суеверным человеком.
В 1925 году он как-то случайно не поехал в машине под флагом, а на нее было совершено нападение, и находившиеся в автомобиле люди были убиты. Цзян Чжунчжэн в этой связи говорил, что Будда хранит его.
В 1926 году он побывал в кумирне, где монах, предсказал ему победу в очередных боях, однако при условии, что он позаботится о тылах. Тогда Цзян Чжунчжэн подтянул два полка и прикрыл свои войска с тыла. Той же ночью против него было совершено нападение с тыла, однако противник был отброшен подведенными вовремя войсками.
В 1949 году он приехал в родную деревню Сикоу. Там в храме все предсказания для него были плохими. Телохранители советовали не обращать на это внимание, но он сказал, что так поступать нельзя. Будда, по его словам, знает, что вещает.
На протяжении всей своей жизни Цзян Чжунчжэн отмечал свой день рождения. В 1930 году ему исполнилось 44 года. Это совпало с открытием школы для бедных на его деньги в родных местах. Сун Мэйлин специально ездила в деревню заранее и готовила праздничные мероприятия. Цзян Чжунчжэн особенно любил танец дракона и сам выступал в качестве головы дракона.
В октябре 1934 года остатки вооруженных отрядов КПК ушли из восточной части Китая на северо-запад страны. Цзян Чжунчжэн праздновал это как свою большую победу. Ему исполнилось тогда 48 лет. По этому случаю в родной деревне был устроен праздник. Снова исполнялся танец дракона.
По случаю 50-летия Цзян Чжунчжэна 27 сентября 1936 года в Шанхае днем и вечером должны были состояться большие концерты с участием известных артистов. Предварительно в газете даже напечатали программы выступлений. В качестве одного из номеров предполагалось сыграть одноактную пьесу по рассказу А. П. Чехова «Предложение». Там в главной роли должна была выступить Цзян Ции, которая впоследствии стала женой Мао Цзэдуна. Однако под различными предлогами Цзян Цин и другие артисты уклонились от участия в концерте.
Во время Сианьских событий Цзян Чжунчжэн повредил поясницу. Поэтому в январе 1937 года он приехал в Сикоу на лечение. При этом он также провел траурную церемонию и проводил, как того требовали обычаи, душу своего усопшего старшего брата, а затем отпраздновал свадьбу своего старшего сына Цзян Цзинго.