Удручённый болезнью брата, князь Николай заговорил о своём строительстве и закладке нового сада и оранжереи. Сначала произносил слова как бы через силу, но, увлёкшись, перешёл к испанским событиям Наполеона. Хотя Бонапарт и велел своему брату Жозефу переехать в Мадрид и приказал величать его королём испанским, но добра от этого не жди, так как в стране повсюду вспыхивают пожары и французам там явно не поздоровится.
– Да-да, вы правы, брат, но останавливать его, видимо, придётся России, ибо зарвавшийся зверь скоро бросится и на нас, – тихо проговорил князь Александр. И, вдруг почувствовав себя снова неважно, прижав руку к левому боку, прошептал: – Пойду прилягу.
– Что, брат, опять нехорошо?
Дочь Варвара заметила, что уже и консилиум врачей собирался, и соборовали его, но всё пока без изменений.
– Всё в руках Божьих, – тихо промолвила княгиня Елена Николаевна.
– На Бога надейся, а сам не плошай, – сухо заметил князь Николай, хотя и не одобрял своей вспышки недовольства, видимо понимая, что помочь брату ни он, ни кто-то другой уже не могут.
– Вы не обижайтесь, пожалуйста, на батюшку, – взволнованно произнесла княжна Мария.
– Что вы, сударыня, какие могут быть обиды? Пойдёмте лучше к столу и покушаем. Вы же устали с дороги да и голодны, вероятно?
– Спасибо, Елена Николаевна, но я бы хотела умыться и переодеться с дороги.
– Вас, сударыня, сейчас проведут в вашу комнату.
– Спасибо.
Утром князь Николай Сергеевич вместе с дочерью зашёл навестить брата. Тот полулежал с закрытыми глазами.
– Папенька, дядюшка, вероятно, спит?
– Нет-нет, други мои, садитесь, я очень рад, что перед уходом свиделся с вами.
– О чём вы, брат?
– Помнишь, Николай, как наш батюшка уходил? Я, говорит, вам уже всё сказал, а теперь позвольте мне приготовиться ко встрече с Господом – и глазами показал всем нам на выход. Нам тогда трудно понять его было, а сейчас понимаю, что был прав. Мало мы, брат, думаем о душе, суета заедает и оглянуться не велит. Больше о душе думай, дружок, о долгах наших Господу – это важнее, а всё остальное – пыль, которая застит нам глаза.
Князь Николай Сергеевич обратил внимание, что брат в эти уты словно просветлел лицом, взгляд его стал нежным, и не ощущалось, что он смертельно болен. Казалось, что сейчас он встанет, по обыкновению, и начнёт убеждать и доказывать затаённую мысль. Но тут же, слабо махнув рукой, князь Андрей дал понять, что разговор окончен, закрыл глаза и снова углубился в себя.
Продолжение записи
«Девятнадцатого числа выехали мы оттудова в восемь часов, а в первом часу приехали мы в Государево село Завидово. Между тем как переменяли лошадей, вышли мы в трактир, где нашли изрядные комнаты и очень учтивого трактирщика; мне подали котлеты, к которым голод, конечно, был лучшей приправой; от сего, может быть, происходит, что во всех трактирах по нашей дороге кушанья показались мне очень вкусными. Село Завидово при реке того же имени имеет шестьсот шестьдесят душ. Отъехав оттудова несколько вёрст, перед деревнею Воскресенкою при реке Шоше, принадлежащею двум помещикам, Глазову и Шереметеву, въехали мы в Тверскую губернию. Потом переменили мы лошадей в селе Государевом Городне; сие село имеет четыреста сорок душ, и, хотя почва земли песчана и камениста, здесь родится довольно хлеба, и жители имеют хорошие сенокосы; оттудова, не встречая ничего, примечания достойного, приехали мы ночевать в Тверь. Сей город очень регулярно построен и имеет очень хорошие домы. В сей день отъехали мы девяносто вёрст.
Двадцатого числа, позавтракавши, выехали мы часу в седьмом, и я тогда внимательнее рассмотрела Тверь; величественная Волга чрезвычайно украшает её; и я долго любовалась на сию мать российских рек, которая орошает столько губерний; дворец есть прекрасное строение. Отъехав двадцать две версты, переменили мы лошадей в селе Государевом Медном, в котором находятся семьсот душ; оттудова поехали мы до Торжка, где остановились и вошли в трактир; комната, в которую нас ввели, была убрана прекрасными картинами. Я забавлялась рассматриванием оных; между прочими тут были изображены четыре части света, и к каждой была приличная надпись стихами. Об Африке было сделано странное примечание; надпись была следующая: «Африка называется ныне землёю чудовищей; но столько заключает в себе людей, что может некогда наводнить целый свет». Как бы сие не было пророчеством!
В самом деле, нам известно по истории, что просвещение переходит от одной части света в другую: Европа была в таком же варварстве, в каком теперь находится Африка; а Азия, в которой процветали все науки, снова погружена в невежество. Печально подумать, что Европа, может быть, подвергнется такой же участи и что изобретения и труды наших современников послужат добычею, а потом основанием благоденствия каких-нибудь диких народов, которые в последствии веков выступят из границ своих и на развалинах величия соорудят новые государства, подобно франкам, готфам и англосаксам, предкам остроумных французов, глубокомысленных немцов и англичан. Всё сие входит в порядок Провидения, которое чрез сие показывает нам ничтожность того, что мы называем политикою и бессмертною славою.
Чтобы сойти со столь высокого философического рассуждения, я скажу, что мы в Торжке сделали лёгкий обед, который нам стоил 4 руб ли 30 копеек, что покажет здешнюю дороговизну.
Мы зашли здесь в кожевенную лавку, где было много товаров, но всё очень дорого; батюшка купил для меня сафиянную сумочку и сафияну на две пары башмаков. Потом мы приехали ночевать в село Государево Выдоробск, в котором все жители – ямщики. И так мы в сей день отъехали сто одну версту.
Двадцать первого числа отправились мы опять в путь в седьмом часу; отъехав около двадцати пяти вёрст, увидели мы колодезь, очень хорошо отделанный, и как мы спросили, то нам сказали, что есть колодезь святой воды и что тут близко часовня, в которой находится явленный образ Казанской Богородицы. Услышав сие, велели мы подъехать к колодезю, вышли из кареты, выпили несколько воды и пошли пешком до часовни; она очень хорошо построена, и хотя в простом вкусе, но вид её внушает почтение. Мы вошли, приложились к образу, и батюшка поговорил со сторожем, который подтвердил нам предание о явлении сего образа около двух сот лет тому назад. Хотя невероятно, чтоб в столь неотдалённом времени творились ещё чудеса, но как народ не может постигать умственного обожания Бога, то такие предания производят в нём большое впечатление.
Скоро после того мы доехали до Вышнего Волочка. Сей город представляет издали прекрасный вид и имеет очень красивые домы. Я удивлялась множеству барок, проходящих по каналу, и попечительности Великой Екатерины, которая употребила столько трудов и иждивения, дабы доставить свободное сообщение водою и дабы удобно было снабжать столицу съестными припасами. Между тем как переменяли лошадей, вошли мы в трактир и несколько отдохнули.
Отъехав несколько вёрст оттуда, имели мы в виду Мстино озеро, которое поразило меня своим пространством. Не доезжая несколько вёрст до Хотилова, Государева села, въехали мы в Новгородскую губернию. Во Хотилове остановились мы также в трактире, пообедали и отправились оттудова до Едрова, Государева Яма, где мы ночевали. Здесь мы нашли добренькую старушку; она разговаривала с батюшкою, осведомлялась о всех наших обстоятельствах, и казалось, что она от искреннего сердца желала нам добра. В простых речах её виден был прямой здравый рассудок, образованный природою. Она казалась очень стара, однако ж была совершенно здорова и отправляла сама все домашние работы. Она стала известна хорошим своим хозяйством и рассказывала нам, что Императорская фамилия, проезжая здесь, останавливается у неё; что Государь разговаривает с нею и называет её бабушкою, что она потчует его блинами и пирогами и что он всякий раз жалует ей по сто руб лей; но, примолвила она с простосердечием, не деньги дороги, а то, что видит под своею крышею такого гостя. В сей день проехали мы сто две версты.
Двадцать второго числа, поехавши довольно рано, переменили мы лошадей в Зимогорье, Государевом Яме; сие местечко хорошо построено; потом проехали мы скоро Валдайские горы и город Валдай; за сим городом представилось нам ещё озеро Валдай, которое пространством своим и величественным видом увеселяло мои взоры; оно составляет многие острова, которые делают приятное разнообразие. Потом переменили мы лошадей в городе Крестцы, который хорошо построен, как и все здешние уездные города; обедать остановились в Яжевелеве; я должна заметить, что по всей дороге в Тверской и Новгородской губерниях одежда крестьян мне очень понравилась.
Двадцать третьего числа, выехав по обыкновенному, не нашли мы ничего примечательного в местах, которые проезжали до Новгорода, где мы обедали. Я с удовольствием увидела сей древний город, что был некогда столицею России, часто противился великим князьям и участвовал в Ганзейском союзе, который играл тогда столь знатную ролю. Местоположение его прекрасно, и остатки его величия напоминают о прежней его силе; отсюдова приехали мы ночевать в Полисье.
Двадцать четвёртого числа, отправившись в путь, переменили мы лошадей в селе Чудове при реке Тересте, в котором пять сот душ; потом, отъехавши двадцать пять вёрст, ещё в другой раз – в Померании; оттудова приехали обедать в Тосну при реке того же имени. Потом, отъехав около тридцати вёрст, въехали мы в Петербургскую губернию и приехали ночевать в Ижору. В сей день отъехали мы сто шесть вёрст.
Двадцать пятого числа, отдохнувши в Ижоре и одевшись получше, поехала я с напряжённым ожиданием увидеть наконец Петербург. Сие ожидание ничуть не было обмануто. Проехавши одиннадцать вёрст, достигли мы Сарского села; сие место привело меня в восхищение, хотя я только поверхностно могла рассмотреть оное. Сей дворец, огромное и великолепное здание, которое я видела только с одной стороны, сии сады и рощицы, в которых гуляла Екатерина, сии беседки, фонтаны наподобие развалин и обложенные камнем горы – всё сие прельщало меня. Новые селения, которые мы встречали, с чистыми и порядочными домиками, показывали попечение правительства о том, чтоб делать полезными самые бесплодные места; ещё далее проехали мы чрез селени