в руки –
работа другая:
сучки, закорюки
рубанком стругаем.
Хороши стружки –
жёлтые игрушки!
А если
нужен шар нам
круглый очень,
на станке токарном
круглое точим.
Готовим понемножку
то ящик,
то ножку.
Сделали вот столько
стульев и столиков!
Столяру хорошо,
а инженеру –
лучше,
я бы строить дом пошёл,
пусть меня научат.
Я
сначала
начерчу
дом
такой,
какой хочу.
Самое главное,
чтоб было нарисовано
здание
славное,
живое словно.
Это будет
перёд,
называется фасад.
Это
каждый разберёт –
это ванна,
это сад.
План готов,
и вокруг
сто работ
на тыщу рук.
Упираются леса
в самые небеса.
Где трудна работка,
там
визжит лебёдка;
подымает балки,
будто палки.
Перетащит кирпичи,
закалённые в печи.
По крыше выложили жесть.
И дом готов,
и крыша есть.
Хороший дом,
большущий дом,
на все четыре стороны,
и заживут ребята в нём
удобно и просторно.
Инженеру хорошо,
а доктору –
лучше,
я б детей лечить пошёл,
пусть меня научат.
Детям
я
лечу болезни –
где занятие полезней?
Я приеду к Пете,
я приеду к Поле.
– Здравствуйте, дети!
Кто у вас болен?
Как живёте,
как животик? –
Погляжу
из очков
кончики язычков.
– Поставьте этот градусник
под мышку, детишки. –
И ставят дети радостно
градусник под мышки.
– Вам бы
очень хорошо
проглотить порошок
и микстуру
ложечкой
пить понемножечку.
Вам
в постельку лечь
поспать бы,
вам –
компрессик на живот,
и тогда
у вас
до свадьбы всё,
конечно, заживёт. –
Докторам хорошо,
а рабочим –
лучше,
я б в рабочие пошёл,
пусть меня научат.
Вставай!
Иди!
Гудок зовёт,
и мы приходим на завод.
Народа – уйма целая,
сто или двести.
Чего один не сделает –
сделаем вместе.
Можем
железо
ножницами резать,
краном висящим
тяжести тащим;
молот паровой
гнёт и рельсы травой.
Олово плавим,
машинами правим.
Работа всякого
нужна одинаково.
Я гайки делаю,
а ты
для гайки
делаешь винты.
И идёт
работа всех
прямо в сборочный цех.
Болты,
лезьте
в дыры ровные,
части
вместе
сбей
огромные.
Там –
дым,
здесь –
гром.
Гро –
мим
весь
дом.
И вот
вылазит паровоз,
чтоб вас
и нас
и нёс
и вёз.
На заводе хорошо,
а в трамвае –
лучше,
я б кондуктором пошёл,
пусть меня научат.
Кондукторам
езда везде.
С большою сумкой кожаной
ему всегда,
ему весь день
в трамваях ездить можно.
– Большие и дети,
берите билетик,
билеты разные,
бери любые –
зелёные,
красные
и голубые! –
Ездим рельсами.
Окончилась рельса,
и слезли у леса мы,
садись
и грейся.
Кондуктору хорошо,
а шофёру –
лучше,
я б в шофёры пошёл,
пусть меня научат.
Фырчит машина скорая,
летит, скользя,
хороший шофёр я –
сдержать нельзя.
Только скажите,
вам куда надо,
без рельсы
жителей
доставлю на дом.
Е –
дем,
ду –
дим:
«С пу –
ти
уй –
ди!»
Быть шофёром хорошо,
а лётчиком –
лучше,
я бы в лётчики пошёл,
пусть меня научат.
Наливаю в бак бензин,
завожу пропеллер.
«В небеса, мотор, вези,
чтобы птицы пели».
Бояться не надо
ни дождя,
ни града.
Облетаю тучку,
тучку-летучку.
Белой чайкой паря,
полетел за моря.
Без разговору
пролетаю гору.
«Вези, мотор,
чтоб нас довёз
до звёзд
и до луны,
хотя луна
и масса звёзд
совсем отдалены».
Лётчику хорошо,
а матросу –
лучше,
я б в матросы пошёл,
пусть меня научат.
У меня на шапке лента,
на матроске
якоря.
Я проплавал это лето,
океаны покоря.
Напрасно, волны, скачете –
морской дорожкой,
на реях и по мачте
карабкаюсь кошкой.
Сдавайся, ветер вьюжный,
сдавайся, буря скверная,
открою
полюс
Южный,
а Северный –
наверное.
КНИГУ ПЕРЕВОРОШИВ,
НАМОТАЙ СЕБЕ НА УС –
ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ,
ВЫБИРАЙ
НА ВКУС!
Что ни страница, – то слон, то львица
Открывай страницу-дверь –
в книжке
самый разный зверь.
Льва показываю я,
посмотрите, нате –
он теперь не царь зверья,
просто председатель.
Этот зверь зовётся лама,
Лама дочь
и лама мама.
Маленький пеликан
и пеликан-великан.
Это зебра.
Ну и цаца!
Полосатее
матраца.
Как живые, в нашей книжке
слон,
слониха
и слонишки.
Двух– и трёхэтажный рост,
с блюдо уха оба,
впереди на морде хвост
под названьем «хобот».
А из пасти –
шутки бросьте! –
два клыка
слоновой кости.
Сколько им еды, питья,
сколько платья снашивать!
Даже ихнее дитя
ростом с папу нашего.
Всех прошу посторониться,
разевай пошире рот, –
для таких мала страница,
дали целый разворот.
Крокодил. Гроза детей.
Лучше не гневите.
Только он сидит в воде
и пока не виден.
Вот верблюд, а на верблюде
возят кладь
и ездят люди.
Он живёт среди пустынь,
ест невкусные кусты,
он в работе круглый год –
он,
верблюд,
рабочий скот.
Кенгуру.
Смешная очень.
Руки вдвое ног короче.
Но за это
у ней
ноги вдвое длинней.
Жираф-длинношейка –
ему
никак
для шеи не выбрать воротника.
Жирафке лучше:
жирафу-мать
есть
жирафёнку
за что обнимать.
Обезьян
смешнее нет.
Что сидеть, как статуя?!
Человеческий портрет,
даром что хвостатая.
Зверю холодно зимой.
Зверик из Америки.
Видел всех.
Пора домой.
До свиданья, зверики!
Тучкины штучки
Плыли по небу тучки.
Тучек – четыре штучки:
от первой до третьей – люди;
четвёртая была верблюдик.
К ним, любопытством объятая,
по дороге пристала пятая,
от неё в небосинем лоне
разбежались за слоником слоник.
И, не знаю, спугнула шестая ли,
тучки взяли все – и растаяли.
И следом за ними, гонясь и сжирав,
солнце погналось – жёлтый жираф.
История Власа – лентяя и лоботряса
Влас Прогулкин –
милый мальчик,
спать ложился,
взяв журнальчик.
Всё в журнале
интересно.
– Дочитаю весь,