– Я не знаю, что там было между Зиной и Андреем. Но вы же понимаете, что мужчины так устроены…
– Нет, не понимаю, – резко ответила Мирослава.
Лукина пристально посмотрела на детектива, но больше ничего не сказала в оправдание брата.
– Ваш брат потом не женился на своей невесте?
– Нет. Я же уже говорила вам!
– И все-таки хотелось бы уточнить почему.
– Они рассорились, и она ушла чуть ли не из-под венца.
– Она узнала об измене жениха?
– Я не знаю. – Под пытливым взглядом детектива женщина добавила: – Честное слово не знаю!
– Что с ней стало дальше?
– С кем?
– С бывшей невестой вашего брата?
– Насколько мне известно, она вышла замуж и по сию пору живет счастливо. В отличие от Андрюши. – Лукина поджала губы, точно в несчастиях Андрея была виновата именно его невеста, не простившая ему измены.
– У вас есть ее адрес?
– Да.
– Дайте мне его.
– Пожалуйста. Но это адрес ее родителей.
– И еще мне нужен адрес Зины.
– Но ее нет в живых!
– Откуда вы знаете?
– От своей сокурсницы.
– Тогда мне нужен адрес вашей сокурсницы.
– Но она жила на съемной квартире, так как пока училась, ездить в пригород было далеко.
– Она тоже из области?
– Кажется.
– Вы были когда-нибудь у нее в гостях?
– В пригороде?
– Нет, на съемной квартире.
Лукина замолчала и отвернулась.
– Вы можете мне ничего не говорить, если вас перестала волновать дальнейшая судьба вашего брата.
– Да скажу, скажу я вам адрес съемной квартиры Нины!
– Вашу сокурсницу звали Ниной?
– Да, Нина Васина. Черт, только я его не помню!
Мирослава вопросительно посмотрела на Лукину.
– Но я могу показать! – воскликнула Бэлла Петровна.
– Превосходно. Тогда вы сейчас садитесь в свою машину и едете к нужному дому, а я следую за вами.
– Сейчас? – растерялась женщина.
– Ну да, чего же ждать?
– Да, да, конечно, – засуетилась Бэлла Петровна, собираясь.
Через сорок минут они остановились возле первого подъезда старой пятиэтажки. Лукина выбралась из машины.
– Это здесь.
– Пойдемте?
– Куда?
– Вы покажете мне квартиру. И потом, может, хозяйка жива и помнит вас.
– Я сильно изменилась.
– Ничего.
Лукина нехотя подчинилась. Они поднялись на второй этаж, и Бэлла Петровна нажала на звонок обитой старым дерматином двери.
– Кто там? – спросил дребезжащий от старости голос.
– Я Бэлла Лукина, у вас когда-то жила моя подруга Нина Васина.
Дверь открылась сначала на цепочку, потом полностью. Видимо, увидев, что перед дверью стоят две женщины, хозяйка перестала опасаться.
– Вы, наверное, меня не узнаете, – сказала Бэлла Петровна. Она и сама с трудом узнала в сгорбленной старушке ту еще не старую женщину, у которой жила Нина в пору студенчества.
– Нет, я вас как раз узнала, – сказала женщина, – заходите.
В гостиной на одной стене висел старый ковер над плюшевым диваном, другую стену занимала югославская стенка, напротив небольшой, но новый телевизор, недалеко от него фикус в кадке и еще чуть дальше два кресла, а посередине комнаты круглый стол со стульями вокруг него.
– Садитесь, – пригласила хозяйка, а когда гостьи сели, спросила Лукину: – Ты, Бэллочка, с дочкой?
– Вы даже помните, как меня зовут, Марья Гавриловна? – удивилась Бэлла Петровна.
– Но ты же не забыла, как меня звать-величать, – улыбнулась женщина.
– Верно, не забыла, но это не дочь моя, а детектив Мирослава Волгина.
– Детектив? – удивилась в свою очередь старая женщина.
– Да, Марья Гавриловна, мы к вам по делу пришли. – Лукина замялась.
– Нам бы узнать адрес вашей бывшей квартирантки Нины Васиной, – пришла ей на помощь Мирослава.
– Адрес Нины? Да откуда же я его знаю! Столько лет прошло!
– Марья Гавриловна, а вы случайно не помните, к вашей квартирантке в гости приезжала девушка по имени Зина?
– Почему не помню, помню, конечно.
– Не знаете, что с ней стало?
– Знаю. – Хозяйка насупилась.
– Расскажите нам, пожалуйста, мы не из любопытства спрашиваем, для дела очень нужно.
– Для какого такого дела?
– Мой брат попал в беду, – решилась Лукина, – и он утверждает, что видел Зину незадолго до обрушившихся на него неприятностей.
– А он не пьет, брат-то твой? – строго спросила Марья Гавриловна.
– Ну что вы! – всплеснула руками Лукина.
– Я-то ничего, – ответила хозяйка, – только не мог твой брат на трезвую голову видеть Зину.
– Почему? – спросила побледневшая Бэлла Петровна, которой заранее был известен ответ.
– Потому, что померла она родами уж более двадцати лет назад.
– Расскажите нам, пожалуйста, все по порядку, – попросила Мирослава.
– Ну что ж, рассказать оно, конечно, можно, – вздохнула женщина, – тем более говорите, что для дела.
– Для дела, – подтвердила Мирослава.
– Значит, Зина приехала к Нине погостить, они куда-то ходили, кажется, в театр, а потом к кому-то на вечеринку. Я запомнила, как они старательно выбирали наряды, хотя и выбрать-то особо тогда у них было не из чего. Помню, Ниночка выпросила у меня брошку, а Зине я дала клипсы. Они давно лежали у меня в шкатулке, я их и не носила. Чего, думаю, девчонок не порадовать. Пришли они в тот вечер поздно, обе возбужденные, громко обменивались впечатлениями. Я-то уже спать легла, а тут проснулась, услышала их и подумала: должно быть, хорошо девчонки повеселились, дело молодое. И опять заснула. Потом Зина через несколько дней уехала, и не было ее месяцев шесть или семь. И вдруг приезжает! Беременная! Живот большой! Я как увидела, руками всплеснула, спрашиваю: ты, Зиночка, никак замуж вышла? А она в слезы! Говорит, можно мне Нину повидать? Отчего же, говорю, нельзя? Впустила ее в квартиру. Заперлись они с Ниной в комнате и долго о чем-то шептались. Потом Нина стала умолять меня разрешить Зине пожить в ее комнате до родов. Я сперва не соглашалась. Виданое ли дело, приехала девчонка беременная без мужа, без родителей. И на учете же должна состоять в поликлинике!
Старая женщина тяжело вздохнула:
– Но потом они меня уломали. Ладно, говорю, пусть живет. Месяц она жила, все тихо было. И вдруг ночью стоны, крики. Выбегает Нина и говорит: надо «Скорую» срочно. Телефона тогда у меня не было. Побежала в автомат на улицу. Вызвала. Приехали быстро и увезли Зину. А вот назад она не возвратилась. Нина плакала сильно, убивалась. Она мне и сказала, что Зина родами умерла. Не смогли ее спасти.
– А ребенок?
– И ребенок, судя по всему, тоже.
– Родители Зины сюда не приезжали?
– Не было у нее никаких родителей. Ее бабка старая одна тянула.
– Адрес Нины у вас случайно не сохранился?
– Я и не спрашивала ее адреса, – отмахнулась Марья Гавриловна и вдруг воскликнула: – Открытка!
– Открытка?
– Ну да, мне Нина открытку присылала, когда уже отучилась и от меня съехала.
– И откуда открытка?
– Из дома. Она обратно вернулась в свой городок в области. И один раз меня с Рождеством поздравила.
– Давно?
– Да уж лет двадцать прошло.
– И вы сохранили открытку? – не поверила Бэлла Петровна.
– Она очень красивая, – объяснила старая женщина, – и потом, не больно-то меня кто и поздравляет, – добавила она смущенно, – а это все ж таки память. Сейчас я ее найду, она у меня в комоде. – И женщина вышла из зала.
– А вам о смерти Зины сказала Нина? – спросила Мирослава Лукину.
– Да, и сказала как-то сквозь зубы. А потом избегать меня стала.
– Оно и понятно, – отозвалась Мирослава.
– Но если даже виноват Андрюша, я-то тут при чем?! – шепотом возмутилась Лукина.
– Вы его сестра, – обронила Мирослава.
Бэлла Петровна хотела еще что-то сказать, но тут вернулась Марья Гавриловна.
Она протянула Мирославе открытку:
– Вот! Перепишите адрес, а саму открытку я вам не отдам.
– Хорошо, – согласилась Мирослава, достала блокнот, ручку и аккуратно переписала адрес Нины Васиной.
Она уже поняла, что до этого городка может доехать на машине за два часа. Ей даже захотелось поехать немедленно. Но сначала она решила побывать в роддоме.
Вот только фамилия Зины была ей неизвестна. Она подумала, что если девушка была родственницей Нины, то, может, ее фамилия тоже была Васина…
Попытки выяснить фамилию у Марьи Гавриловны успехом не увенчались.
– Вот поезжайте к Нине, у нее и спросите, – сказала она, – а я знать больше ничего не знаю.
– Хотелось бы еще услышать, в какой роддом ее отвезли, – вырвалось у Мирославы.
– В какой роддом, это и ежу понятно, – выпалила Марья Гавриловна.
– То есть? – удивились обе женщины.
– Я ж вам русским языком говорю, у нее схватки начались преждевременные, она совсем плохая была! Куда они ее, по-вашему, могли повезти?!
– И куда?
– В Измайловский роддом! Он тут у нас за углом!
– И сейчас действует?
– Куда ж ему деваться? – удивилась Марья Гавриловна. – Если бабы рожают, то он принимает.
– Спасибо вам! Вы нам очень помогли!
– Не за что, – вздохнула Марья Гавриловна, – Зине и ее дитю никто не помог и теперь уже не поможет.
Лукина переминалась с ноги на ногу, чувствовалось, что ей хочется как можно скорее уйти.
Но возле двери она пропустила Мирославу вперед, а сама задержалась.
– Марья Гавриловна. – Краснея и бледнея попеременно, она сунула в руку женщины крупную купюру.
– Чего это ты удумала, Бэлла? – спросила та.
– Помяните Зину и ребенка и простите меня, пожалуйста.
– Ты-то в чем виновата? – отмахнулась та.
– Не знаю, но виновата.
– Что ж, Господь тебе судья. А Зину с дитем помяну, соберу своих подружек и вместе помянем.
– Спасибо вам. – Бэлла Петровна бегом побежала к двери и, не оглядываясь, выскочила на площадку.
Мирослава ни о чем ее не спросила.
Уже на улице Волгина сказала:
– Вы, Бэлла Петровна, поезжайте домой, а у меня еще дела здесь.