Вэнс погрузил все отобранные вещи в два мешка для мусора и с трудом поволок их к машине. На обезвреживание детектива-констебля Шэз Боумен ушло пятнадцать или шестнадцать часов, и теперь он был измотан душевно и физически. За работой он никогда не прибегал к наркотикам. Обманчивый прилив сил и чувство вседозволенности, которые они порождают, могут стать причиной опрометчивых поступков и промахов. Но именно сейчас он пожалел, что у него в кармане не лежит аккуратно свернутый пакетик с кокаином. Пару раз нюхнуть, и он бы одним махом доделал то, что осталось, а не тащился бы еле-еле по чертовой посыпанной гравием дорожке где-то в самой заднице этого Лидса.
Со слабым стоном облегчения Вэнс закинул второй мусорный мешок в багажник. На мгновение он замер, брезгливо сморщив нос. Когда он затем наклонился и принюхался, худшие его подозрения подтвердились. Эта дрянь описалась в его машине, и ковровое покрытие промокло насквозь. Еще одна вещь, от которой придется избавляться, подумал он, радуясь, что решение нашлось так быстро. Он сорвал с себя перчатки и всю экипировку, поглубже запихав их в запасную покрышку, потом бережно опустил крышку багажника, закрывшегося с мягким щелчком.
— Прощай, детектив-констебль Боумен, — пробормотал он себе под нос, устало опускаясь на водительское сиденье. Часы на приборной доске показывали почти половину третьего. Если повезет и копы не остановят водителя, едущего в неурочный час на такой классной тачке, в половине пятого он будет на месте. Единственная трудность была в том, чтобы преодолеть инстинкт, побуждающий вдавить педаль до упора, стремясь как можно быстрее увеличить пространство, отделяющее его от содеянного. Обе руки на руле — одна влажная от пота, другая ледяная, как ночной ветерок, — он выехал из города и направил машину на север.
Дорога заняла на десять минут меньше, чем он рассчитывал. Административно-хозяйственный корпус Королевской больницы в Ньюкасле был пустынен. Он знал, что таким он останется до шести утра, когда подъедет очередная смена — смена выходного дня. Вэнс нашел место для машины прямо у служебного входа, возле двойных дверей, через которые вел проход к печам. В этих печах сжигали отходы, скапливавшиеся в хирургическом отделении после операций. Часто, заканчивая свое добровольное дежурство в палатах, он приходил сюда поболтать с санитарами и выпить чашечку чаю. Они гордились тем, что могут запросто, по-приятельски общаться с такой знаменитостью, как Джеко Вэнс, и сочли честью для себя выдать ему личную магнитную карточку для входа сюда, чтобы он мог приходить и уходить, когда захочет. Они знали также и о том, что иногда ему случается появиться здесь среди ночи, когда никого нет вокруг, и помогать им, не гнушаясь грязной работой, наваливая в печь запечатанные мешки с отходами, поступавшими сюда из клиник, больничных палат и операционных.
Им не могло прийти в голову, что в пламя он добавляет и собственное горючее.
В этом состояла одна из многих причин, почему Джеко Вэнс никогда не боялся разоблачения. Он не какой-нибудь Фред Уэст с трупами, подпиравшими фундамент его дома. Когда ему надоедало развлекаться со своими жертвами, они навеки исчезали в очищающем пламени печей Королевской больницы в Ньюкасле. По сравнению с тем, сколько способна проглотить машина, в которой ежедневно без следа исчезают отходы целой больницы, два мешка, наполненные собранными Шэз Боумен материалами, выглядят просто смехотворно. Ему понадобится на все про все минут двадцать. А там уже и конец не за горами. И он сможет повалиться в свою любимую кровать в самом сердце и средоточии преступления, забыть о всех прочих соблазнах и спать сном праведника.
Часть вторая
~~~
— Кто-нибудь знает, где Боумен? — нетерпеливо вопрошал Пол Бишоп, в пятый раз за последние две минуты поглядывая на часы. Шесть недоуменных лиц смотрели на него.
— Не иначе как померла, а? — пошутил Леон. — Шэззи никогда не опаздывает. Кто угодно, только не она.
— Ха-ха-ха, — разразился саркастическим смехом Бишоп. — Будь хорошим мальчиком, сбегай и проверь на проходной, не было ли от нее звонка.
Леон со стуком опустил стул на все его четыре ножки и нехотя поплелся к двери. Подчеркнуто широкие плечи зауженной к талии куртки заставляли его метр восемьдесят с небольшим кожи и костей выглядеть вызывающе. Бишоп нервно забарабанил пальцами по пульту видеомагнитофона. Если не провернуть занятие как можно скорее, он может опоздать. Им предстоит просмотреть видеозапись с мест преступлений, а в обед назначена встреча с министром внутренних дел. Чертова Боумен. Почему из всех дней она выбрала для опоздания именно сегодняшний? Он решил все-таки подождать ее, пока не вернется Джексон, а там наконец начинать. Плохо, если она пропустит что-нибудь важное.
— Ты с пятницы разговаривала с Шэз? — шепотом спросил Саймон у Кэй.
Кэй покачала головой. Ее пушистые каштановые волосы падали на лицо, занавешивая щеку. Точь-в-точь полевая мышка, выглядывающая зимой из-за засохших травинок.
— Когда она не пришла на карри, я послала ей сообщение, но ответа так и не получила. Вчера вечером я думала, что увижу ее в бассейне, но туда она тоже не пришла. Впрочем, специально мы ни о чем не договаривались.
Прежде чем Саймон успел сказать что-то еще, вернулся Леон.
— Никаких почтовых голубей, — объявил он, — не сказывалась больной, ничего.
Бишоп сокрушенно поцокал языком:
— Ну что ж, придется нам обойтись без нее.
Он коротко ознакомил их с программой утреннего занятия, потом нажал кнопку «старт» на видео.
Картина последствий безудержных зверств и насилий, развернувшаяся перед их глазами, произвела мало впечатления на Саймона. Так же мало участия он принял и в последовавшем затем обсуждении. Отсутствие Шэз не выходило у него из головы. Он направился к ней вечером в субботу, как было условлено, чтобы перед ужином в обычной компании пригласить ее куда-нибудь. Но когда он подошел к двери в ее квартиру и позвонил, ему никто не ответил. Положим, он пришел немного раньше времени, поэтому она могла, скажем, быть в душе или сушить волосы феном и потому ничего не слышать. Подумав так, он вернулся назад, к дороге, и поискал телефон. Слушая гудки, он не вешал трубки до тех пор, пока автомат не отсоединился, а потом попробовал еще дважды. Не в состоянии поверить, что она раздумала идти с ним, ни слова ему не сказав, он снова вскарабкался на холм и стал звонить в дверь.
Он знал, в какой из двух квартир на первом этаже живет Шэз, потому что проводил ее как-то раз, когда они вчетвером допоздна засиделись в баре. Грустно утешая себя мыслью, что ему еще удастся собраться с духом и как-нибудь выманить ее из дома, он довольно долго простоял там, пытаясь понять, светятся ли ее окна. И он заметил, что шторы на эркере спальни по фасаду плотно задернуты, хотя стемнело только недавно. На его взгляд, это должно было означать, что она одевается, готовясь куда-то идти. Хотя, как было очевидно, не с ним. Он уже почти сдался и хотел отправиться в бар один и там залить унижение парой кружек пива, когда вдруг взгляд его упал на неприметную тропинку сбоку от дома. Не дав себе времени подумать, насколько правильно и мудро так поступать, Саймон нырнул в узкий проход между домами, проскользнул в украшенную железными завитушками калитку и оказался на заднем дворе, где было пусто и темно.
Он завернул за угол дома и чуть не налетел на ступеньки, ведшие к двум высоким стеклянным дверям. «Вот черт!» — вполголоса выругался он, насилу удержавшись на ногах, чтобы не грохнуться ничком. Загораживаясь рукой от лучей света, падавших из окон соседнего дома, он попытался заглянуть через стекло внутрь. В полумраке виднелись смутные очертания мебели. Очевидно, свет туда проникал из другой комнаты, дверь которой выходила в коридор и была сейчас открыта. Никаких других признаков жизни он не заметил. Неожиданно этажом выше вспыхнул яркий свет и на землю совсем рядом с Саймоном лег неровный желтый прямоугольник.
Сообразив вдруг, что в глазах человека со стороны он сам больше похож на бандита, чем на офицера полиции, Саймон тихонько отступил на несколько шагов назад, под прикрытие стены, от всей души надеясь, что не привлек ничьего внимания. Не хватало еще шуточек местных полицейских насчет коллег из Особого подразделения, страдающих нездоровым любопытством. Озадаченный явной неприветливостью Шэз, ни с того ни с сего давшей ему от ворот поворот, он грустно поплелся по направлению к Шиш-Махал, где их должны были ждать Леон и Кэй. Не желая обсуждать с ними более заманчивое предложение, которое, видимо, получила Шэз, он сосредоточился на том, чтобы залить себе в горло как можно больше светлого «кингфишера».
Сейчас же, утром в понедельник, он уже беспокоился всерьез. Одно дело не прийти на свидание. Если говорить честно, она могла подобрать кавалера и получше, и без особых усилий. Но пропустить занятие — это было совершенно не в ее духе. Не слушая поучений Пола Бишопа, Саймон сидел как на иголках, между темных бровей его пролегла складка. Лишь только грохот отодвигаемых стульев возвестил окончание утреннего занятия, он отправился на поиски Тони Хилла.
Психолога он нашел в столовой, за столом, который облюбовала для себя их команда.
— Можно вас на минутку, Тони? — обратился к нему Саймон. Его встревоженное, сумрачное выражение до странности напоминало выражение лица его наставника.
— Конечно. Берите кофе и садитесь сюда.
Саймон в нерешительности оглянулся:
— Ну, дело в том… Сейчас здесь будут остальные, а этот разговор… Одним словом, я бы хотел поговорить без посторонних.
Тони взял свою чашку и папку, которую просматривал:
— Ну что ж, попробуем занять какой-нибудь кабинет.
Саймон прошел следом за ним по коридору до первого из кабинетов, где обычно допрашивали свидетелей, но сейчас красная лампочка над дверью не горела. В воздухе висел запах пота, невыброшенных окурков и вроде как жженого сахара. Тони оседлал один из стульев и смотрел, как Саймон какое-то время кружил по комнате, выбирая, куда сесть. Н