Второй мой визит в Бетлехем пришелся на середину декабря, на самый морозный день той зимы, когда из гостиницы на улицу не хотелось даже нос высовывать. За прошедшие три месяца мы с командой уже добились немалых улучшений. Палеты были больше размером, и по крайней мере часть из них выглядела достойно. Но с ними еще хватало проблем. Нашим главным кошмаром в Бетлехеме стали упаковки «Мартинелли» – большие коробки с тяжелыми бутылками сидра или соков. Они пользовались большим спросом поздней осенью и в начале зимы, в некоторые дни они были в каждой палете, часто по нескольку штук. Наш софт PBP еще недостаточно оптимизировал распределение упаковок по весу, и нередко эти коробки оказывались наверху, потому что к ним трудно было подобрать стеки такой же высоты из других товаров для нижних слоев. Упаковки «Мартинелли» продавливали нижние коробки и иногда из-за получившихся перекосов даже падали с палет. Каждые несколько дней мы получали рассерженные сообщения из Бетлехема о том, что «Мартинелли» в очередной раз раздавил какие-нибудь кукурузные хлопья или упаковку салфеток.
Стоя у ячейки, я говорил с начальником смены: мы обсуждали только что построенные палеты. Он не слишком ругался на них, но заметил: «А ты видел палеты в Йорке (это был огромный склад, тоже в Пенсильвании, с технологией компании "Шейфер", о чем я писал в девятой главе)? Или палеты в Ньюбурге, они даже лучше…» «Я видел и те и другие. В Ньюбурге палеты делаются по алгоритму, который я изобрел и внедрил там…» – ответил я. Мне показалось, он не очень поверил мне.
На склад в Бетлехем в этот период мне довелось наведаться не раз. Так исторически сложилось (примерно с 2012 г.), что я возил пару раз в год новых стажеров и сотрудников CTO Group в Ньюбург – ознакомиться с нашей первой системой. Со временем меня стали просить взять в эти поездки стажеров из других групп. Через пару лет это стало почти официальным ритуалом в «Симботике» – два или три раза в год я собирал стажеров и инженеров, сажал их в микроавтобус (иногда в него набивалось до 15 человек), и мы отправлялись с ночевкой в Ньюбург, где проводили несколько часов на нашем складе для ознакомления с системой. Ньюбург работал к этому времени вполне неплохо, но постепенно увядал: в нем были боты раннего, 6-го поколения, еще до «Ботов-7», работающих в «Таргете», «Сиско» и на складе «Кока-Колы» в Нью-Брансуике. Мы больше не делали этих старых ботов, только ремонтировали, и они постепенно выходили из строя. Софтвер тоже не обновлялся уже несколько лет. Палеты – пусть и не очень высокие, не более полутора метров, – выглядели отлично, но производительность системы падала. Оборудование ветшало, как и все здание склада. В один из визитов, в начале 2017 г., мы увидели протекающий потолок, дождевые лужи на полу и кое-где – ведра с водой под местами протечек. Это совсем не та картина, которую мы хотели продемонстрировать новым сотрудникам. С тех пор мы решили ездить в другое место.
Сам Ньюбург, как и другие локации с нашими складами, был, мягко говоря, не самым привлекательным местом. Средней величины захолустный город в северной части штата Нью-Йорк на правом берегу Гудзона, он очень редко попадал в общенациональные новости. Одним из таких случаев была ужасная история, когда женщина в приступе депрессии и отчаяния посадила в старую машину своих троих детей и въехала вместе с ними в воды Гудзона. Выжил только старший ребенок. Второй памятный случай получил название «Ньюбургская ячейка» и стал сюжетом документального фильма HBO. Это был исламистский заговор с целью организации теракта. Правда, ячейка была создана не сама по себе, а фактически по подсказке ФБР – классическая ловушка (entrapment). Члены ячейки, из местной бедноты, умом не блистали и легко попались на удочку провокаторов из федеральной охранки.
Третий случай был с более счастливым концом. Предваряя эту историю, произошедшую зимой, замечу, что борьба с выпавшим снегом в Америке заключается не в вывозе оного из города, а в спихивании снежного покрова с дорожного полотна на обочину, так что вдоль дорог и на тротуарах нередко вырастают огромные сугробы, делая многие улицы непреодолимым препятствием для пешеходов. Накануне очередного Рождества двое местных первоклашек играли в уличных сугробах, и проходящая мимо снегоуборочная машина засыпала их толстым слоем мокрого снега. Перепуганные родители, соседи и полиция искали мальчишек несколько часов – и к наступлению темноты, когда американские семьи усаживаются за рождественский ужин, наконец обнаружили их в снегу промерзшими, но невредимыми.
Дорога в Ньюбург из нашего офиса занимала чуть менее трех часов. Примерно за полчаса до пересечения Гудзона один из съездов с магистрали I-84 указывал на местечко Сэнди Хук, где за несколько лет до того, в декабре 2012 г., произошел один из самых ужасных массовых расстрелов в американской истории. Психически неуравновешенный молодой человек Адам Ланза сначала застрелил свою мать, затем приехал в начальную школу, которую посещал сам много лет назад, убил почти тридцать человек, из них двадцать маленьких детей, и в итоге покончил с собой.
В самом Ньюбурге, помимо нескольких больших складов, располагалась крупная база Национальной гвардии, и к ней прилегал гражданский аэропорт, куда из соображений экономии прилетали даже некоторые рейсы из Европы. Город не был богат на достопримечательности. Присутствие военных особенно ощущалось в районе нескольких стрип-клубов и adult video stores (магазинов порнухи), на вид довольно задрипанных. Но раз в год, в мае, город переживал бум. Менее чем в получасе езды от него располагалась главная военная академия Америки – Уэст-Пойнт. В дни очередного выпуска все городские отели были заполнены родственниками курсантов, так что нам приходилось планировать визиты, исключая эти даты.
Когда склад в Ньюбурге, с протекающим потолком и ведрами воды на полу, стал явно приходить в упадок, основной демонстрационной системой стал наш новый склад в Бетлехеме. Добираться до него было более хлопотно: ехать не три часа, как до Ньюбурга, а почти семь. Часть пути, довольно живописная, пролегала через леса и холмы Пенсильвании, где дорогу регулярно перебегали олени. Однако Бетлехем, город в центральной части штата, выглядел еще более депрессивным, чем Ньюбург. Всего лишь несколько десятилетий назад это был один из главных центров американской сталелитейной промышленности. Здесь находилось основное производство компании «Бетлехем Стил» – когда-то одной из крупнейших сталелитейных компаний во всем мире. Трудные для нее времена начались в 1980-е, и совсем туго ей пришлось в 1990-е. В 2003 г. компанию признали банкротом. Одной из главных причин ее коллапса стала возросшая конкуренция с новыми мировыми экспортерами стали – Китаем, Россией, Украиной.
Сейчас это бывшее производство превратили в туристическую достопримечательность. Вдоль гигантских заржавевших доменных печей протянулась пешеходная эстакада: по ней можно совершить полукилометровую прогулку и прочитать с плакатов историю завода. Рядом с погасшими домнами расположен скромный, но симпатичный парк и информационно-развлекательный центр. Но в целом город так и не оправился от закрытия завода. Немного туризма, кое-какие мелкие производства и несколько огромных складов не могли принять всю рабочую силу, выброшенную на улицу с остановкой производства. Население сокращалось, зарплаты оставшихся были скудными, город пустел.
Наша система занимала небольшую площадь, менее 10 % всего здания склада: эта часть, как и в Ньюбурге, была самой удаленной от входа. Чтобы добраться до системы «Симботика», нужно было почти пять минут идти через стеллажи старой части склада, где работала восстановленная после продажи аптечной сети «Волгринс» операция штучного отбора для пополнения магазинов – очень хаотическая и с виду опасная. В тесных проходах между рядами сновали вилочные погрузчики и рабочие, переносящие пластмассовые контейнеры. Проходы были забиты неряшливыми стопками картона, обрывками упаковки, кучами разнородных коробок, которым почему-то не нашлось места на стеллажах. Над головой жужжали конвейеры, где ездили контейнеры и коробки. Казалось даже странным, что они не падали на головы проходящих внизу.
Подобная картина стала уже привычной. К этому времени я побывал на многих складах разных компаний. Ни один из них не производил впечатления гламурного места, но эти два склада в империи Рика – Ньюбург и Бетлехем – выглядели отрицательными аномалиями даже на таком незавидном фоне. Это вызывало не слишком хорошие мысли. Империя Рика была построена на самом дешевом ручном труде и примитивных условиях работы. Технологии «Симботика» – боты, конвейеры и палетизаторы – при всех своих недостатках и текущих проблемах обещали в большой степени заменить низкооплачиваемый и тяжелый ручной труд. Но они пока приносили лишь убытки и были оплачены трудом самых дешевых работников, каких только можно было найти в депрессивных маленьких городках провинциальной Америки – нередко иммигрантов, зачастую без каких-либо легитимных документов.
В начале 2017 г. мы делали релиз (обновленную версию) нашего софта палетизации по итогам каждого двухнедельного спринта, и качество палет улучшалось с каждым релизом. Но не все выдерживали заданный мною темп, и двое из наших отсеялись: один перешел в команду анализа данных в «Симботике», другой нашел работу в «Амазоне» и уехал в Сиэтл. Так у меня появились две горящие вакансии.
Я устроил собеседование с несколькими кандидатами, но подходящих для команды PBP пока не находил. Денис С., менеджер из «Глобал Лоджик», отвечавший, в числе прочего, за киевскую часть моей команды PBP, предложил своего бывшего коллегу Сашу Музычко: когда-то они вместе начинали в «Глобале», но затем Саша уехал в США. Сейчас он работал неподалеку от Бостона, но подумывал о смене места. Я поговорил с ним (по-русски, как и со всеми моими украинскими собеседниками), и, хотя он не был чистым алгоритмистом, меня впечатлили его знания и опыт, и я пригласил его в команду. Практически в это же время появился еще один кандидат, Илья Ерохин, русский, выпускник МИФИ. Коренных американцев среди разработчиков к этому времени на горизонте почти не просматривалось, и в последующие годы тенденция тольк