То, что компания была частной, ограничивало возможность сотрудников получать компенсации. В компаниях, торгуемых на фондовой бирже, сотрудникам нередко выдавали опционы, и, если акции компании росли в цене, эти опционы могли стать серьезной прибавкой к зарплате, а порой даже основной частью дохода их держателей.
В частной компании, такой как «Симботик», это было сложнее. Иногда в подобных случаях некоторые сотрудники получают некий суррогат опционов на акции компании – что-то вроде акций, но выражаемое в долях оценочной стоимости компании – весьма обтекаемого показателя, в отличие от точной цифры капитализации, если компания торгуется на бирже.
В 2013 г. я получил первый пакет таких суррогатных опционов. Он назывался Value Appreciation Plan (VAP), что можно перевести как «план признания заслуг». Подобные премии в тот год получили и другие ведущие сотрудники компании, но далеко не все, и размеры поощрения определялись в индивидуальном порядке. Юридическое описание VAP на нескольких страницах было составлено в такой казуистической форме, что едва ли можно было понять, на сколько же долей стоимости компании я могу претендовать. В качестве короткого пояснения главный юрист «Симботика» приписал карандашом на полях документа: 1 млрд = 350 000. Это означало что, если стоимость «Симботика» по некоему критерию равнялась миллиарду долларов, моя доля составляла 350 000. Простыми словами в тексте это, конечно, нельзя написать – нужно городить многостраничную ахинею, иначе зачем нужны юристы? Но сумма в 350 000 была верхним пределом. Для реализации этой премии требовалось соблюсти три условия, тоже с непростыми формулировками. В целом они были привязаны к объему выручки компании и ее первичной прибыли (до выплаты процентов по долгам, налогов и амортизации – это EBITDA). Если, например, выполнялось два условия из трех, вместо 350 000 выплаты составили бы 233 000 на 1 млрд стоимости.
Все это в течение нескольких лет оставалось довольно абстрактным. Никто не знал, сколько стоит «Симботик», но миллиард казался далекой недосягаемой целью. В пакете опционов было указано, что стоимость будет определяться «комиссией независимых экспертов» – в независимость коих не слишком верилось, – а также при смене собственности (то есть продаже компании): в таком случае выплаты рассчитывались бы на основании суммы сделки.
В начале 2018 г. большинству постоянных сотрудников «Симботика» выдали еще один пакет суррогатных опционов – тоже с тремя условиями, но уже иными, нежели в 2013-м. Количество единиц стоимости компании варьировалось в зависимости от должности, например, старшие инженеры получали 20 000 единиц, ведущие (Principal Engineer) – 30 000, директора, такие как я, – 50 000. Грант был составлен таким же нечитабельным языком, как и первый, но, судя по тому, что удалось разобрать, второй пакет имел значительно меньшую ценность. Однако все это по-прежнему просматривалось лишь где-то в туманном будущем. «Симботик» оставался убыточным, и его чистая стоимость (за вычетом накопленного долга) оценивалась как близкая к нулю.
В 2021 г. ситуация постепенно становилась интереснее. В апреле этого года «Волмарт» официально согласился признать, что система BRK-2 полностью отвечает контрактным обязательствам по производительности: требуемых показателей качества и объема палет мы добились уже давно и с тех пор понемногу улучшали их и дальше. Это не только открывало дорогу большому контракту на строительство десятков подобных систем, но и вело к радикальному расширению деятельности «Симботика» в целом.
В июле 2021-го карты раскрылись: был выпущен совместный пресс-релиз «Волмарта» и «Симботика» о программе автоматизации более половины РЦ «Волмарта» общей стоимостью около $5 млрд. На нескольких новостных порталах, посвященных роботам, автоматизации или логистике, это стало главной новостью, остававшейся в топе несколько дней.
О дальнейших финансовых планах «Симботика» тем не менее сведений пока не прибавилось. Но в ноябре в одной бизнес-публикации проскочила новость: «Симботик» планирует выход на биржу с помощью банковского консорциума. Рик, главный босс, в этот же день назначил короткое общее собрание, на котором «ушел в несознанку», утверждая, что сведения в статье – не более чем досужие домыслы, ничего не значащие. Но и нельзя исключать, что когда-нибудь в будущем подобный шаг будет рассмотрен.
Иногда на совещаниях с участием Рика я краем глаза видел на экране конференц-зала календарь его собственной рабочей недели. Там проскальзывали загадочные названия проектов, неизвестных широкому кругу сотрудников, и упоминались то «Дойче Банк», то «СофтБанк»… В декабре все прояснилось. «Симботик» действительно решился на первоначальное размещение акций (Initial Public Offering – IPO) через несколько месяцев на бирже NASDAQ. Пакеты опционов наконец-то могли превратиться во что-то ощутимое.
В январе 2022-го я получил письмо от юридического отдела «Симботика» о возможных вариантах решения, которое мне нужно принять касательно первого гранта (2013 г.). Его можно было обналичить уже сейчас – в течение нескольких месяцев, – по оценке стоимости компании, сделанной в прошлом сентябре и составляющей немногим более $3 млрд. Из трех условий гранта выполнялись два: «Симботик» по-прежнему был убыточным даже по критерию EBITDA, – так что моя премия с учетом этих обстоятельств составляла чуть более $750 000. После выплаты налогов чистая премия не дотягивала и до полумиллиона. Это было уже кое-что, но, конечно, даже близко не отражало мой реальный вклад в успех «Симботика».
Вторым вариантом было отказаться от немедленной выплаты и дождаться IPO, когда опционы будут конвертированы в акции компании по курсу, который юридический отдел еще не определил. По данным, проскальзывающим в финансовых новостях, оценочная стоимость «Симботика» к выходу на биржу должна была превышать $5 млрд, но этого, естественно, никто не гарантировал. Я решил отказаться от немедленной выплаты и дождаться IPO, как и примерно дюжина других старожилов компании с пакетами 2013 г. на руках.
В декабре 2021 г. я в последний раз побывал в Киеве, в офисе «Глобал Лоджик». Я встречался с моей новой командой, работающей над маршрутизацией ботов, и целую неделю перед католическим Рождеством мы провели в технических обсуждениях. Команда уже давно не была чисто киевской. На встречу со мной ребята приехали из Харькова, Одессы, Львова. Менеджмент «Глобала», как и в прошлые разы, организовал мне встречу «с удобствами» – люксовый автомобиль из аэропорта, хороший отель, целый просторный кабинет в моем распоряжении в офисе «Глобала». Когда мне понадобился ковид-тест для посадки в самолет, два представителя медицинской лаборатории пришли ко мне прямо на рабочее место.
Предновогодний Киев не сильно отличался от предновогодней Москвы – разве что декорации победнее и побольше неочищенного льда на тротуарах. В последний вечер я дошел до майдана Незалежности и еще раз удивился, насколько он меньше главных московских площадей. Майдан был почти пустым. На улицах, как и раньше, в основном звучала русская речь. В маленьких киосках, как и в Москве, продавали кофе, какао и глинтвейн. Вокруг главной елки недалеко от Софийского собора гуляли толпы, которые можно было легко представить в любом российском областном центре.
Я улетел из Киева в Москву ровно за два месяца до начала СВО, которую тогда никто не ждал. После 24 февраля работа с «Глобал» осложнилась, но не прекратилась. Несколько человек (не из моей команды) попали под призыв, а кто-то стал от него скрываться. Многие программисты в первые дни боевых действий уехали в западные области, в основном в деревни и небольшие городки, а кому-то удалось уехать за границу. Иногда в рабочее время пропадало электричество или интернет, на совещаниях мы недосчитывались отдельных сотрудников, и периодически эти встречи приходилось переносить. Возросла текучка. К концу 2022 г. все труднее было найти квалифицированных программистов. Но работа с украинской командой тем не менее продолжалась без перерыва.
В июне 2022 г. «Симботик» вышел на IPO. Руководство компании присутствовало на открытии торгов на бирже NASDAQ в Нью-Йорке, сопровождавшемся ударами в гонг, вылетающими воздушными шарами и поздравлениями от гендиректора NASDAQ. В офисе «Симботика» это событие отметили праздничным завтраком с бокалами «мимозы» для всех присутствующих и трансляцией открытия торгов на большом экране (см. цв. вкл., рис. 14). На момент открытия цена акций была определена примерно в $9 и в течение первого дня поднялась до $16 (что делало формальный уровень капитализации компании близким к $9 млрд), а затем немного упала. В последующие два месяца цена акций скакала в диапазоне от $9 до $20.
В августе 2022-го нам объявили детальные условия конвертации туманных опционов в реальные акции. В результате из моего первого пакета (2013 г.) получилось около 137 000 акций, а из пакета 2018 г. – примерно 23 000. В дополнение к этому директора получили еще по 10 000 акций. Таким образом, мой полный пакет по состоянию на август 2022 г. составил порядка 170 000 акций. В локальный пик цены на акции, в начале августа, потенциальная стоимость всего пакета составила более $3 млн.
Все это тем не менее оставалось лишь потенциальным: акции нельзя было продать сразу. У каждого пакета было сложное расписание «вестинга» – поступления порций акций на счета сотрудников. В результате вестинг всех пакетов растягивался на три года, хотя более половины моего главного пакета поступило на мой брокерский счет уже к сентябрю. Но даже это еще не означало возможности свободной продажи. Бóльшую часть времени действовало правило «затемнения» (blackout period), когда акции на счету невозможно было реализовать. Это формально оправдывалось противодействием инсайдерской торговле – периоды затемнения заканчивались после каждого квартального отчета, но уже через несколько недель начинался следующий «темный» период. В реальности это было одним из способов ограничить возможности сотрудников продавать акции по оптимальной для них цене.