ированным на этом складе, предъявлялись совершенно новые требования, с подобными мы раньше не сталкивались. Сроки были еще менее реальными, чем раньше. Воплощать очень сложные специальные алгоритмы в рабочий код гораздо дольше, чем предусматривали эти дедлайны, поэтому мы приняли решение на первое время интегрировать наспех написанный матлабовский код. Команда смогла справиться с многочисленными проблемами в этом процессе, не тревожа меня в отпуске.
По возвращении меня ждали новые неприятности. В мое отсутствие Гахаган поставил вопрос о моем увольнении на собрании высшего менеджмента. До этого поводов уволить меня у него не было, и я оставался одним из немногих ведущих специалистов, которых Гахаган с кукушатами еще не успели выжить. Кукушата, как обычно, послушно поддакивали. И все же меня не уволили, хотя деталей этого собрания я не знаю до сих пор. Возможно, сделать это не дал Рик, главный босс. Но я был тем не менее «поставлен на счетчик» по абсолютно смехотворному поводу – что софтвер палетизации для упомянутого выше Мебейна отставал от графика. Он действительно отставал… менее чем на два месяца. Другие софтверные и хардверные компоненты отставали на полгода и больше.
Обстановка в компании к этому времени была настолько отвратительной, что я сам, конечно, тоже думал об уходе, как ни жаль было расставаться с командой. А тут подвернулась и возможность. Ларри Свит, мой бывший босс, уже успел уйти с профессорства в Технологическом институте, где его слегка обманули со спокойной синекурой перед пенсией: он оказался на позиции с «мягкими деньгами», что предусматривало постоянную борьбу за гранты и другие источники финансирования. В результате Ларри устроился в «Амазон», в Сиэтл. В июне, незадолго до злополучного общего собрания, он как раз написал мне: спросил, не хочу ли я присоединиться к нему.
Мне очень нравилось работать с Ларри, но переезжать в Сиэтл я не горел желанием. За два года до этого мы купили замечательный дом с выходом к озеру, с несколькими гектарами леса. Я осваивал подзабытые со времен советской дачи навыки садоводства, облагораживал дорожку от дома к озеру. Летом вода в нем была теплая, как в ванной, – купайся хоть каждый день. До последних чисел ноября я регулярно катался по озеру на каяке. В лесу, прямо на участке, поздним летом и осенью собирал грибы. Сидя на веранде, можно было наблюдать за птицами с разноцветным оперением, а также за снующими вокруг белками и бурундуками. Это было настоящей мечтой.
Но положение дел в «Симботике» вынуждало хвататься за возможность, предложенную Ларри. Он готовил должность в «Амазоне» специально для меня. Я обновил резюме и начал долгие процедуры интервью – в «Амазоне» это подразумевало множество этапов и формальностей. Нужно было заполнить анкеты, развернуто, почти как в полноценном сочинении, ответить на несколько вопросов и пройти телефонное интервью. Пока все складывалось нормально. Главное собеседование в офисе «Амазона» назначили на конец октября. Я чувствовал: моя многолетняя работа в «Симботике» подходит к концу. Состояние моего проекта и команды было достаточно хорошим, чтобы их можно было оставить. Прощальное письмо было почти написано. Я уже раздумывал, как и когда буду переезжать в Сиэтл.
В начале октября я сидел в кабинете Роба Салливана. Это был один из его последних дней в компании. Роб стоял у истоков «Симботика» (точнее, компании «КейсПик Системс») почти десять лет назад и несколько лет исполнял обязанности CEO, пока компания была совсем небольшой. Потом он ушел, но через пару лет его опять пригласили – на должность вице-президента по хардверу. Около года он был моим непосредственным начальником, пока я не ушел в отдел софтвера руководить командой палетизации.
Когда Гахаган стал приводить в «Симботик» своих кукушат, это затронуло и Роба. На его место новый CEO притащил своего кандидата из «Эвида». Тот не имел никакого опыта в хардвере, но для Гахагана это было намного менее важным фактором, чем личная лояльность. Робу, в отличие от других управленцев, замещаемых кукушатами, была предложена некая синекура – что-то вроде «главного по развитию» (Chief Development Officer) с сохранением зарплаты. Роба это в целом устраивало, хотя нового вице-президента по хардверу он терпеть не мог.
Но вечно так продолжаться не могло: конфликт вызревал. Незадолго до нашего разговора с Робом Рик, главный босс, пригласил Роба в выходной день к себе домой в Нью-Гемпшир для откровенного разговора. Роб высказал Рику вполне определенно, что думает о нынешнем CEO и его шайке. Гахаган каким-то образом пронюхал об этом и, видимо, запаниковал – как оказалось впоследствии, не зря. На следующий день он вызвал Роба к себе в кабинет, наорал на него и заставил написать заявление об уходе.
Я зашел к Робу только попрощаться, но в итоге мы проговорили почти час, вспоминали прошлое, перетирали косточки Гахагану и кукушатам. Роб рассказывал о комических ситуациях, в которых некомпетентность нового ВП по хардверу проявлялась во всей красе. После нескольких эпизодов с его явной забывчивостью (и неоднократным засыпанием на важных совещаниях) Роб всерьез подозревал, что у того может быть даже ранний Альцгеймер. Робу оставалась в компании пара дней. Я рассчитывал, что меня тоже не будет здесь через несколько месяцев. Роб напоследок протянул свою визитку и сказал, что без колебаний даст мне лучшую рекомендацию на любую другую работу. Вероятно, он подозревал, что я могу уйти к Ларри. Слухи среди ветеранов «Симботика» распространялись достаточно эффективно.
В конце октября я слетал в «Амазон» на собеседование, затянувшееся почти на целый день. Кампус этой крупнейшей компании штата (когда-то таковой был «Боинг», затем – «Майкрософт») находился в центре Сиэтла и занимал несколько кварталов, разрастаясь с каждым годом. Большинство зданий были новыми и довольно безликими. Сам «Амазон» произвел на меня противоречивое впечатление – «муравейник». Комфортабельные офисы в одной из застекленных высоток, кафетерий с широким выбором блюд, вроде бы все хорошо. Тем не менее, как я заметил во время собеседования, в офисах царил не меньший хаос, чем в «Симботике». «Амазон» строил все больше собственных складов, где уже работали сотни тысяч людей. В них было меньше автоматики, чем в системах «Симботика». Но «Амазон» научился эксплуатировать людей и машины намного успешнее, чем наша компания, разработавшая крутые технологии, но пока раз за разом проваливающая эффективное совокупное их использование. «Надстройка» же над складами «Амазона» – штаб-квартира и различные офисные и исследовательские подразделения – выглядела далеко не такой эффективной, а скорее кишащей сотней проектов и направлений, мало согласованных друг с другом.
Я продолжал готовиться к скорому побегу из «Симботика». Но тут из «Амазона» пришли неожиданные новости. В рамках своих периодических инициатив по сокращению расходов они подвесили должность, специально готовившуюся под меня. Причем с большой вероятностью ее могли сократить совсем. Моя позиция предусматривала такой же ранг, как и у самого Ларри (в «Амазоне», при большом разнообразии должностей и званий, положение в иерархии четко определялось «рангом» – всего их было 13 и верхний, 13-й, был только у самого Безоса). В руководстве посчитали, что две достаточно ранговые позиции на одну малочисленную группу – это многовато. Нужно было срочно менять планы.
Через неделю после Сиэтла я слетал на другое мероприятие – в Чикаго, на ежегодный съезд Русско-американской научной ассоциации (RASA). Эта неформальная ассоциация объединяла множество ученых из бывшего СССР, работающих в США (и иногда в Канаде) в академической среде – в основном в вузах и национальных лабораториях. Подавляющее большинство докладчиков представляли академическую науку и работали в разных университетах. Меня же пригласили сделать доклад про палетизацию как пример практического решения одной из сложнейших задач прикладной математики. Это было замечательное собрание. Среди выступающих были известные ученые в своих областях, от астрофизики до генетики, и некоторые доклады запомнились надолго. В первый день двухдневной конференции к нам заезжал российский посол в США Анатолий Антонов, и мы сфотографировались с ним на память. Идиотская истерика, связанная с «русскими хакерами», «шпионами» и «фальсификацией выборов», уже больше года как захлестнула почти все американские СМИ, но науку она еще не успела заразить по-настоящему. Я не видел, чтобы кто-то из присутствующих стыдился или боялся называть себя русским.
Я выступал в экономической секции, поскольку мою тему сложно было пристегнуть к какой-либо из основных представленных здесь фундаментальных наук. Председателем секции был профессор экономики Константин Сонин: я знал его уже много лет по Живому Журналу и не раз спорил с ним, не соглашаясь с его взглядами. Среди присутствующих были и другие, кого я знал по ЖЖ (без всякой привязки к темам докладов).
Мое выступление прошло на ура. Я рассказывал, как трудная математическая задача может оказаться важнейшей компонентой в очень значимом практическом приложении. Чтобы немного развеселить публику, я показал пару видео с приколами, регулярно случающимися на наших складах: как палета, собранная из более чем сотни разных упаковок, рассыпается вдребезги от одной ошибки робота, неправильно подхватившего слегка скособоченную коробку, и как роботы швыряют коробки одну за другой на дно ячейки палетизации – где некоторые разбиваются, повреждая тонкую механику, – не ведая, что основание палеты перекосилось и больше не закрывает дыру в полу мезонина. Аудитория падала со смеху.
На конференцию меня пригласили еще до того, как я задумался об уходе из «Симботика». И поскольку теперь я находился в поиске, это мероприятие могло дать весьма интересные и полезные знакомства. Нужно было думать, что делать дальше. В первых числах ноября я получил письмо от Джона Лерта – с него началась десятью годами ранее вся наша компания. Именно он предложил идею автоматизации с помощью ботов в «холодном звонке» Рику в далеком 2007 г., и тот неожиданно согласился вложить деньги в крошечный стартап, обещавший революционизировать складское хозяйство. Через несколько лет после этого Лерт поссорился с Риком и ушел из компании – именно в тот момент, когда я разработал первую версию моего алгоритма: так уж совпало. Лерт писал: