Подходя к университету, Никита увидел на стоянке ее машину. Она выходила из нее, когда лицом к лицу встретилась с молодым человеком.
– Вот он! – всплеснула она руками. – Где ты пропадаешь? Я ему два дня названиваю, а он не доступен!
Инга обвила его шею руками, поцеловала искренне и нежно – чужие или даже бывшие так не умеют. Юноша немного успокоился. Отвечая на ее поцелуй, он вытащил из кармана сотовый телефон и продемонстрировал ей – экран айфона был черным, девайс был выключен.
– Зарядка села. Работал над дипломом, не обратил внимания.
– Эх, ты ученый, – Инга потрепала его по челке, – скоро на людей перестанешь внимание обращать. Ну ладно, у меня лекция, встречаемся как обычно?
Никита кивнул и еще раз горячо поцеловал девушку.
– Что с тобой?
– Соскучился, – улыбнулся молодой человек и исчез в дверном проеме.
Профессор Никитин в своей лекции освещал проблему применения Тухачевским газов при подавлении Тамбовского восстания – Никита с удивлением обнаружил, что пробелов в выполнении учебного плана с его стороны допущено не было.
– Итак, приказ Тухачевского гласил: «Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей.
Для немедленной очистки лесов приказываю:
1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.
2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.
3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.
4. О принятых мерах донести.
Командующий войсками Тухачевский
Начштаба Какурин»
Казалось бы – вот неопровержимое доказательство применения газов против тамбовских повстанцев. Но каковы были практические последствия этого свирепого распоряжения? Россиянам ведь не привыкать к тому, что самые жестокие указы остаются пустыми бумажками, никак не влияя на реальную жизнь. Вот, например, каких только заявлений о «беспощадной борьбе с коррупцией» мы не слышали за последнее время, однако практика повседневной жизни показывает, что не очень-то это борьба и беспощадная. Итак, как воплощался в жизнь суровый приказ Тухачевского?
На тот момент газовые атаки производились двумя способами: путем распыления газа из баллонов или с помощью обстрела территории химическими снарядами, содержащими газ.
Так вот – «баллонов с ядовитыми газами», о которых пишет Тухачевский в своем приказе, в распоряжении Тамбовского командования просто не было. За помощью пришлось обращаться в Москву. Военное руководство весьма скептически встретило предложение о проведении газовых атак против тамбовских повстанцев, но баллоны в количестве 250 штук выделило. Однако по прибытии необходимых боеприпасов выяснилось другое обстоятельство: единственное подразделение в Тамбовской области, способное проводить газовые атаки – 1-я Отдельная химическая рота – оказалась абсолютно не готова к выполнению такого задания. Вот как оценивало ее состояние местное командование: «…отсутствие комсостава и обмундирования, учебные занятия не ведутся, люди совершенно не обучены и химрота в отношении газоборьбы является абсолютно не подготовленной и не боеспособной».
Итог – проводить газобаллонные атаки в Тамбовской губернии было некому, так что этот вариант борьбы с повстанцами отпал сам собой.
Однако в распоряжении Тухачевского еще оставались химические снаряды, которые тоже были присланы из Москвы в количестве 2000 штук. Использовать их было легче – это были обычные снаряды, только начиненные газом. А обученные артиллерийские части, в отличие от химических, в распоряжении Тухачевского имелись. И действительно – на обстрел повстанцев химическими снарядами красное командование возлагало большие надежды. Однако эти надежды не оправдались.
В реальности было зафиксировано всего два случая спонтанного применения красными химических снарядов в борьбе с тамбовскими повстанцами.
Первый эпизод произошел в ночь с 12 на 13 июля 1921 года в бою с антоновцами у деревни Смольная Вершина. Части Красной армии выпустили по противнику 15 химических снарядов. Причина стрельбы химическими снарядами, скорее всего, заключалась в любопытстве красных артиллеристов: им хотелось посмотреть, насколько эффективны новые боеприпасы. Результат от этой стрельбы был нулевой – чтобы создать смертоносное облако, нужно было выпустить в десятки раз больше снарядов.
Аналогичная ситуация была и во втором случае. 14 июля 1921 года конная батарея обстреляла лес южнее озера Ильмень. По лесу было выпущено 50 химических снарядов. Можно утверждать почти наверняка, что никаких результатов указанный обстрел не принес – поскольку этот факт не сочли нужным даже зафиксировать в оперативных сводках, куда заносилась информация о всех хоть сколько-нибудь значимых боевых действиях.
Таким образом, за всю историю подавления тамбовского восстания можно насчитать лишь три случая использования газа со стороны красных войск. Во всех этих случаях результат такого использования был нулевой: повстанцы не понесли от газовых атак никаких потерь.
Убедившись в низкой эффективности химических снарядов, советские войска вернулись к практике обычного артиллерийского обстрела лесов «по площадям». Эта мера не наносила практически никакого материального ущерба повстанцам, но зато психологический эффект от такого обстрела был огромным – испуганные артиллерийским огнем антоновцы десятками сдавались Красной Армии. На этом закончилась история т. н. «тамбовских газов»[25]…
– Простите, Юрий Федорович? – поднял руку Никита.
– Да?
– Вы уверены в своем источнике?
– Абсолютно.
– А раскройте его, пожалуйста.
– Все написано в моей методичке, ее и изучайте. Или у Вас имеется другое мнение?
– Имеется, и вполне подтвержденное документально.
– Кем же?
– Предъявителем вот этого, – Никита воздел к небу кулак с зажатым в нем листком с признанием Тухачевского, обнаруженным им еще утром.
– Что это?
На глазах притихшей аудитории Никита подошел к профессору и вручил ему документ. Тот пробежал его глазами.
– Это… это ведь архивный документ. Откуда он у Вас?
– Вы не сомневаетесь в его подлинности?
– Ничуть, его содержание хорошо известно любому историку. Однако, расхищать архивные фонды нехорошо, и Вы как будущий ученый должны это знать!
– И не намеревался этого делать. Хоть сейчас пошлите запрос в архив ФСБ, и Вам сообщат, что дело целиком и признание Тухачевского в частности целы и невредимы.
– Тогда откуда это у Вас, потрудитесь объяснить?
– Этот документ мне передал приближенный маршала Тухачевского и очевидец подавления им Тамбовского восстания вместе со своей запиской о порядке применения газов в 1920 году в лесах Тамбовской губернии.
– В 1921…
– Нет, именно в 1920! Он очевидец – ему мы можем доверять больше, чем искаженным на потребу Советской власти летописям.
Прозвенел звонок. Студенты 21 века проявляли к темным пятнам в истории своей страны столетней давности меньше интереса, чем проявили бы их коллеги еще век назад и потому предпочли не тратить свободное время на отслеживание горячего диспута ученого и его юного коллеги. А диспут, меж тем, стихийно продолжался.
– Понимаете, Савонин, этот вопрос очень спорный и открыт будет, я полагаю, еще достаточно долго.
– А я думаю, нет. Как Вам известно, я работаю над дипломом по этой теме и должен Вас обрадовать – я сделал немаловажное научное открытие.
– В чем же оно состоит?
– Как Вы считаете, почему Тухачевский решил применить газ, когда подобные Тамбовскому восстанию выступления вовсе не были редкостью для страны, и спокойно подавлялись с использованием подручных, так сказать средств – конницы, артиллерии, пехоты?
– Трудно сказать… Нельзя забывать, что Тухачевский был крупным военным специалистом, прошел Первую мировую, имел опыт применения химического оружия в полевых условиях…
– Да дело не в этом!
– А в чем же тогда?
– А в том, что тех людей… или, вернее сказать, нелюдей, с которыми будущий маршал столкнулся на Тамбовщине, обычные виды оружия не могли вывести из состояния боеспособности – их не брали ни пуля, ни штык!
Профессор улыбнулся:
– Ваши выражения не комплементарны.
– Вы меня не поняли, я высказываю не мнение относительно оценок, а исторический факт. В 1920 году на Тамбовщине Тухачевский имел дело с… зомби!
– Вы с ума сошли! – Никитин ударил кулаком по столу и вскочил со стула. – Вы воруете мое время пересказом научной фантастики, а сами имеете нахальство трудиться над дипломной работой. Я думал у Вас действительно серьезная тема, а Вы…
– Она серьезная! Я обещаю в работе раскрыть источник своей информации. Сами понимаете, что, если она не подтвердится, то и мне, и моей научной карьере придет конец. А это пять лет на помойку! Стал бы я так рисковать из-за, как Вы выражаетесь, научной фантастики?!
Никитин посмотрел на юношу – внешне он не производил впечатление умалишенного.
– Не похоже, но… Пойдемте-ка со мной.
Профессор и студент покинули аудиторию и направились в кабинет декана.
– Вадим Дмитриевич, – начал Никитин. – Извините, что отнимаем Ваше время, но здесь у нас… кхм… просто-таки научная сенсация!
– Что случилось?! – не поднимая головы от бумаг спросил декан.
– Вот господин Савонин настаивает на необходимости включения в свой диплом по теме Тамбовского восстания некоего научного открытия, которое им сделано…
– Что за открытие?
Никитин посмотрел на юношу, предоставив ему самому защищать свою точку зрения.
– Понимаете, Вадим Дмитриевич, Тухачевский применил в 1920 году газы против крестьянской армии Антонова, потому что… счел невозможным применение иного оружия…