– Вот, посмотрите, видите эти линии? Когда ваш поезд подойдет, вы выстроитесь по этой самой линии. Все в очередь. Друг за другом. Никакой толпы.
– Так давайте сейчас уже строиться!
– Сейчас не нужно. Вы же собой перегородите весь проход.
– Как хорошо, что вы с нами. В жизни ничего тут не найдешь.
– На самом деле все очень просто. Нужно смотреть под ноги. Все написано. Видите. Номер поезда, номер вагона. И, кстати, в метро то же самое. Да, метро на первый взгляд очень сложное. И опять же иероглифы. Но каждая станция пронумерована. То есть можно только на цифры смотреть, не заморачиваться. И поедете, куда вам надо, как миленькие. Но пока, пожалуйста, отойдите в сторонку.
– А заграждение к чему? – Кира подала голос. – Чтобы люди на рельсы не прыгали?
– Кира! О чем ты говоришь? Зачем им прыгать на рельсы? – Саша одернул жену.
– Ну, ты же сам говорил, в Японии многие заканчивают жизнь самоубийством. В лес едут.
– Вот именно, в лес!
– И про лес не очень верно. Кстати, вы будете там проезжать, и на рельсы, конечно, специально никто не прыгает. Просто в часы пик народу много. В целях безопасности зону прибытия поезда отгородили. Когда придет состав, двери поезда откроются строго напротив дверей заграждений. Удобно.
– Да, тут все удобно.
– Раз уж тут стоим, давайте немного расскажу про поезда.
– А мы уже знаем, первый поезд отправился в путь при императоре Мэйдзи в 1872 году.
Все уважительно оглянулись на Сашу.
– Точно! – поддержала его Валентина. – Из Токио в Иокогаму. Там был еще смешной случай. Естественно, что первыми приехали проверяющие. Перед тем как войти в поезд, они, естественно, разулись. Ну, по японской привычке. Они же в жилище вошли, как без этого. И очень удивились, когда вышли в Иокогаме, что их обуви нет. То есть им в голову не пришло, что так произойдет. И что их тапки не поедут следом.
Валентине удалось разрядить обстановку. Народ начал забывать про пеший маршрут. Ведь они уже на вокзале. Ждут поезд в Осаку. Погода прекрасная.
– А в Японии везде разуваются?
– Обязательно. Такая традиция. Может быть, вы заметили, что для входа в туалет есть еще одни тапочки, специальные. Вот я могу, к примеру, перепутать, так и буду шастать по квартире в туалетных тапках. А мой парень, он японец, он никогда не перепутает.
К девушке тут же потянулись женщины из группы:
– Валя, а вы тут работаете?
– Нет, я учусь. В университете.
– Надо же! И парень – японец. А родители не против?
Валя расхохоталась.
– Кто их знает? Может, и против, но они же мне не скажут. Вот мои против, так они и мне говорят, и ему.
– Ну так и правильно. Они же за твое будущее переживают. Вот как жить будешь? Ничего не понять. Никто толком ничего не знает. Правильно тебе родители говорят: собирай манатки и домой, всем спокойнее, – подытожила Инесса.
– Инесса, все же, наверное, это не совсем наше дело, – мягко попыталась извиниться за нее Кира.
– А чего я?
– Главное, что мы знаем… – Валя совершенно не обиделась. – Мы друг друга любим, и нам хорошо. Его родители, может, тоже его отговаривают, я не знаю, но он меня не будет расстраивать никогда. Мы живем дружно и весело, никогда не ругаемся. Да, по-крупному никогда не ругаемся. Ну, мы можем ругаться на каком-то бытовом уровне. Например, я должна была выбросить мусор и забыла. И вот он будет теперь стоять в квартире и пахнуть там неделю. Вот он прямо на меня может накричать. Или про тапки, например. Это нормально. Это наши внутренние дела. А так? Мы друг друга любим, при чем тут национальность?
– А вот, например, про мусор? – вставила Кира. – Нигде нет мусорных бачков. Или, возможно, они к стенам прибиты, а мы не видим? У нас в Америке кругом мусорки. Очень удобно.
– Вы абсолютно правильно заметили. Это такая политика. Японцы очень чистоплотная нация. Чистота для них – все. Отсюда и отсутствие мусорных бачков. Несите все домой. Первые туристы приехали в Японию в шестнадцатом веке. Итальянцы, португальцы. И они больше всего удивились чистоте. И это очень почитается. Вы уже, наверное, были в святилищах. В храм нельзя войти, не вымыв руки. Сначала левую, потом правую, потом из ковшика их полить. Потом еще нужно прополоскать горло. Кстати, японцы и дома тоже, придя с улицы, не только моют руки, но и полощут горло. Это называется «огай». Тоже традиция такая.
Валентина рассказывала от души, видно, ей самой нравилось.
– Ну, давайте еще немного расскажу вам про японскую железную дорогу. Видите, сколько тут путей? Так вот, между Осакой и Токио курсируют до шестнадцати поездов одновременно. Это самое загруженное направление. Открылось оно в 1964 году к летней Олимпиаде. Пятьсот пятнадцать километров. В пути два с половиной часа. Японцы называют этот поезд «поезд-пуля». Да, еще из интересного, как мне кажется. Первый игрушечный паровозик японскому сегуну подарил русский адмирал Путятин. Он, кстати, и первый договор с Японией подписал. Да, подарил карманные часы и паровозик. Чем просто очаровал японцев.
– Господи, неужели все японцы про это знают? – в который раз всплеснула руками Инесса.
– Я что, японец? – возмутилась Валя.
– Ну, можно и так сказать. Живешь же здесь.
– Это не одно и то же, я историю изучаю. Если интересно, то секретарем у Путятина в то время был Гончаров. Да-да, тот самый.
– Давай маме позвоним? – Николай подошел к Рите.
– Тебе надо, ты и звони.
– Я, конечно, позвоню, но она же волнуется.
– Так пусть не волнуется. Ты же ей каждый день звонишь, пока я в душе. Или ты не ей звонишь?
Поезд подошел совершенно бесшумно. Как будто он летел по воздуху. Группа туристов выстроилась по намеченным линиям, оставив место для выходящих из поезда. Синхронно открылись ворота на станции и двери поезда, и из вагонов дисциплинированно начали выходить пассажиры. Мужчины в костюмах, белых рубашках и, обязательно, галстуках, женщины в брючках, курточках, многие в масках, потом стайкой пошли детишки. Возможно, какой-то класс возвращался с экскурсии. Или ехали на экскурсию в Токио. Все в горчичного цвета блузах, синих брюках и смешных серых панамках. С ними трое сопровождающих. Как и в России. Спереди, сзади, по центру. Взрослые что-то периодически говорили ребятам, дети толкались, смеялись, но шли по нарисованным линиям.
– Че так медленно идут? Че остановились? Мы так не успеем погрузиться. – Инесса нервничала больше всех. – Матвей. Куда пропал?
– Да здесь я!
– Господи, ты уж не теряйся. Ну прости тетку заполошную. Но мне с моим грузом одной не справиться. – Она разворачивалась в разные стороны, не снимая со спины огромный рюкзак. Рядом стоящие с трудом успевали уворачиваться. – Ты проверил, мы точно рядом сидим, да?
– Я не проверял. – Матвей ответил ровно, но нервозность в голосе прослеживалась.
– Так, а чего ж ты не проверил? А если не рядом? И что тогда?
– Тогда парень хоть немного отдохнет, – тихо проговорил Саша.
Да, стало быть, не одной Лизе эта Инесса казалась такой навязчивой. Тихий и сдержанный Саша тоже уже кипел от негодования.
Валентина наконец-то дала отмашку заходить в вагон.
– Пожалуйста, заходите в вагон, рассаживайтесь, в Осаке вас встретит Яна.
– А как же мы ее узнаем, а? – взволнованно поинтересовался Эрик.
– Она вас сама узнает. Я вас описала!
– Меня?
– Именно вас!
Эрик расплылся в улыбке. Какая все же у него была характерная внешность! Мысленно Лиза поместила его на какое-нибудь пиратское судно. Ему определенно пошли бы коричневые шаровары, белая рубаха, перетянутая зеленым кушаком, и в обязательном варианте красная бандана. Что-то было немного зловещее в его широкой белозубой улыбке.
– Прям пират, – поделилась своими ощущениями Лиза.
– Как интересно, мне почему-то тоже сейчас вспомнился «Остров сокровищ», – поддержал женщину Саша.
– То, что Саша в душе поэт, это я понял, но как тут развилась творческая жилка у моей жены, просто удивляюсь! Но про пиастры – это вы правы! – Вадим одобрительно поднял большой палец.
– И вот вам основные различия в наших буднях. Он себе может позволить. Я про поездки. С длинными перелетами. Сам не боится, людей не боится напрягать. Интересно, давно ли он эмигрировал? За сколько лет появилась такая уверенность, такое самоуважение? Русский человек такого уважения к себе лишен. К великому сожалению… – Вадим как будто говорил сам с собой. А что тут ответить?
Пассажиры друг за другом заходили в вагон поезда и занимали свои места. Сначала поезд ничем не отличался от европейского. Чуть позже, скорее всего, они эти отличия увидят. Еще одна особенность Японии. Тут нет ничего вычурного, бросающегося в глаза, бьющего своей новизной. Вроде бы все очень просто. И только потом ты начинаешь обращать внимание на какие-то невероятное детали. Незначительные мелочи, которые изменят суть до предела. Ну кто мог, например, подумать, что сиденья тут поворачиваются? И ты сам решаешь, ехать тебе спиной к движению. Или наоборот.
Поезд двигался абсолютно бесшумно, тишину нарушал приятный голос на японском, а потом на английском языке про приближающиеся станции. Никто не суетился при выходе, все успевали выходить и заходить. Никакой давки, никакой агрессии. Но и доброжелательности не было. Японцы жили своей жизнью.
Место Маргариты «номер два» оказалось рядом с Матвеем. Ну вот, надо же, как такое могло произойти? Девушка даже опешила сначала.
– Рандомный выбор.
– Что? – Матвей не понял.
– Случайный.
– Давай меняться! – подскочила Инесса.
– С какой стати? – резко парировала Марго.
– Так у него мои вещи!
– Не волнуйтесь, Инесса, я за вещами прослежу, – тут же отреагировал Матвей.
Странная она все-таки. Матвей думал о Маргарите, а не об Инессе. Инесса раздражала, но он в какой-то момент жизни очень хорошо для себя уяснил. Есть вещи, с которыми бороться невозм