А ведь этот холл недавно отремонтировали. Помнится, барон говорил, что реставрация обошлась в хорошую сумму денег, и чтобы ее получить, ему пришлось серьезно потрудиться.
Сам Эдуард сейчас стоял неподалеку от пострадавшего зверя и внимательно слушал полного краснощекого человека, который что-то говорил, эмоционально размахивая руками. Взор Солуса был ледяным и надменным, а от всей его гибкой прямой фигуры исходили такие волны гневного презрения, что, казалось, их ощущали все, кто находился неподалеку. Уборщицы работали молча и не поднимая головы, а у толстяка, распалявшегося все больше и больше, начали заметно трястись руки.
– Довольно, – вдруг сказал Солус. От звука его голоса мое сердце пропустило удар. В холле тут же стало тихо, и эта тишина резанула по ушам. – Мне неинтересны ваши рассуждения, господин Эккер. Ваши люди некачественно выполнили свою работу, и это принесло замку большие убытки. Теперь их предстоит возместить – вы за свой счет закажете для Ацера новую люстру и ликвидируете следы сегодняшнего происшествия. Или же вернете полученные деньги вместе со стоимостью светильника. Думаю, нет нужды объяснять, что ждет вашу организацию в случае неповиновения, с условиями контракта вы знакомы не хуже меня. И да, я бы на вашем месте выбрал срочную реставрацию.
Толстяк попытался что-то сказать, но Эдуард остановил его движением руки.
– Можете приступать к работе прямо сейчас, господин Эккер. Холл должен быть приведен в порядок к пятнице. На этом все.
Солус небрежно кивнул подрядчику и, развернувшись, скрылся в боковой галерее.
– Хорош, да? – усмехнулась незаметно подошедшая Руфина Дире. – Какая железная уверенность в себе, какое аристократичное высокомерие! И ведь не сказал ничего особенного, даже голос не повысил, а все вокруг трепещут и чувствуют себя ничтожными людишками.
– Да, впечатляет, – пробормотала я.
– Вы его таким не видели, верно? – заметила госпожа Дире. – С вами-то он другой. Мягкий, добрый, заботливый. Как сказочный принц.
Я коротко выдохнула.
– Зачем вы мне это говорите, Руфина?
– За тем, чтобы вы не строили по поводу Солуса иллюзий, София. Он не добрый и не мягкий. Он такой, каким вы видели его сейчас. Безупречно вежливый, но при этом жесткий, холодный, надменный. В сказках такие персонажи обычно считаются злодеями.
У меня внутри начала подниматься волна раздражения.
– Какое вам дело до моих иллюзий, госпожа Дире? И в чем конкретно Эдуард был неправ? Этот человек… Эккер, кажется? Разве не его рабочие виноваты в том, что в Ацере случилось ЧП? Барон всего лишь указал ему на необходимость заново отремонтировать холл.
Руфина покачала головой.
– Не надо его защищать, София. Господин Солус в этом не нуждается. Подумайте лучше, кто защитит вас? Высокомерие – это ерунда, у Эдуарда есть умения пострашнее. Вы умная девушка и наверняка обратили внимание на некоторые странности в поведении нашего уважаемого барона. Я ведь права, София? И при этом вы продолжаете жить рядом с ним и с каждым днем подпускаете его к себе ближе и ближе.
Мне стало не по себе.
– О чем вы, Руфина?
Она несколько секунд пристально смотрела мне в глаза, а потом решительно взяла за локоть и отвела в сторону от открытой двери.
– Сегодня ночью умерла Зарида Мотти, – сверкнув глазами, сообщила госпожа Дире.
– Боже, – ахнула я. – От чего?
– Не знаю, – она криво усмехнулась. – Ее нашли мертвой в собственной постели. Причина смерти станет известна после вскрытия. Видите ли, София, наша дорогая сказительница последние несколько дней плохо себя чувствовала. Жаловалась на слабость и головокружение. А еще на порез, который неизвестно откуда появился на ее руке и никак не желал заживать. Ничего необычного, не так ли? Зариде было глубоко за семьдесят, в этом возрасте здоровье шалит у всех. Однако меня настораживает, что недомогания начались у нее сразу после Радожа. А еще то, что господин Солус зачастил в Хоску. За последние три дня я видела его в нашем поселке дважды!
Ее намек был прозрачен, как горный ручей. В прошлую субботу Зарида Мотти трижды пригласила Эдуарда войти в свой дом, и теперь он мог беспрепятственно переступать ее порог. Похоже, подозрения Руфины по поводу сущности хозяина Ацера давно переросли в твердое, полностью сложившее мнение.
Стоп.
Выходит, эта женщина считает, что к болезни и смерти старой сказительницы причастен мой барон? Но ведь это бред! Несусветная глупость! Зачем Эдуарду несчастная старуха? В качестве закуски? Его же кормят трактирщики Мун!
И это не говоря о том, что наличие крови в рационе Солуса еще не доказано.
– Ваши подозрения чудовищны, – холодно заметила Руфине.
– О, так вы все-таки понимаете, о чем я говорю, – снова усмехнулась она. – Значит, подозрения есть не только у меня. Знаете, София, нам надо поговорить. Но не здесь, а в каком-нибудь другом месте.
Да-да, побеседовать определенно стоит. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что еще этой женщине известно об Эдуарде, и что она собирается делать с этими знаниями.
Наш разговор прервал шорох автомобильных шин – к воротам замка подъехала чья-то машина.
– Это за мной, – сказала госпожа Дире. – Предлагаю пообщаться завтра. Буду рада, если вы приедете ко мне в Хоску. Я угощу вас вкусным чаем и поделюсь некоторыми соображениями по поводу нашего общего знакомого.
– Я приеду, – кивнула в ответ.
– Чудно. В таком случае, жду вас к обеду. До встречи, госпожа Корлок.
***
С Эдуардом мы неожиданно встретились в замковой библиотеке. Расставшись с Руфиной, я отправилась к себе, чтобы переодеться и пообедать, а по пути на всякий случай отправила Солусу смс, в котором сообщила, что приехала в Ацер и беспокоиться обо мне не нужно. На сообщение барон не ответил, из чего я сделала закономерный вывод – поводов для беспокойства у него хватает и без меня.
В библиотеку отправилась после обеда – хотелось быстрее выполнить данное брату обещание и вплотную заняться собственными делами. Войдя же внутрь, обнаружила Эдуарда, раскладывавшего папки с чертежами по местам. Он нарочито медленно перетаскивал их по приставной лестнице на верхние полки шкафов. Выражение его лица было каменно-невозмутимым, как лики парковых статуй, а взгляд таким серьезным и сосредоточенным, что я невольно улыбнулась.
Да-да, я тоже так делаю – занимаюсь физической работой, когда нужно отвлечься от неприятностей или обдумать что-то важное. Обычно это приводит к гармонии в наичистейшем виде: порядок воцаряется и в доме, и в голове.
– Ты пообедала?
Солус положил на полку стопку матерчатых папок и обернулся ко мне.
Лучистые глаза, добрая улыбка.
О… Я-то думала, что ступила в библиотеку бесшумно.
– Да, – кивнула в ответ. – Вот, пришла сфотографировать для Алекса камин.
– Фотографируй скорее, – усмехнулся барон, спускаясь с лестницы, – пока он находится в целости, и на него не обрушился потолок.
Пошутил, ага. Смех смехом, а фотосессию холла пока придется отложить.
– Люстру жалко, – заметила я. – И льва.
Солус пожал плечами и взял со стола еще несколько папок с чертежами.
– Вовсе нет. Люстра – безвкусный новодел, которым заменили аутентичный светильник, висевший там столетиями. А льва в холле раньше не было вовсе, на его месте стояла чудесная каменная ваза с растительным орнаментом. Вот ее-то мне действительно жаль. И еще выщербленный пол. Но его господа ремонтники приведут его в порядок вместе со львом и люстрой. Что действительно неприятно, так это иметь дело с разгильдяями, подсчитывать убытки, которые замок понес из-за их недобросовестной работы, и писать отчеты столичным чиновникам.
Эдуард отвернулся, чтобы подняться по лестнице к верхним полкам шкафа, а мне вдруг стало интересно, спит ли он по ночам. И отдыхает ли когда-нибудь, кроме тех дней, когда мы совершаем вылазки в Баден.
Нет, усталым Солус не выглядел. Наоборот, он был собран и бодр, однако мне почему-то показалось, что происходящее вокруг здорово его утомляет. Подготовка к зимнему маскараду, постоянные ремонтные работы, организация экскурсий, отчеты, я со своими поездками… И посреди всего этого он один. Право, за три недели моего пребывания в Ацере я не заметила, чтобы у Эдуарда были помощники.
Как говорит братец Алекс, в таких условиях любой задолбается.
– Все это пустое, – сказал, между тем барон. – Расскажи лучше, окончила ли ты свои дела в городской библиотеке.
– Окончила, – я вынула из кармана телефон и сделала пару снимков камина. А потом подошла к столу, взяла несколько папок с архитектурными планами и подала их Солусу. – Дочитала любопытнейшую книгу, узнала много интересного.
– О вампирах?
– Ага.
– Например?
Он забрал у меня чертежи и аккуратно задвинул их вглубь полки.
– Например, там говорится, что вампиры боятся домовых, едят редиску и предпочитают жить в городах.
– И что же тут особенного? Об этом знают все.
– А вот и нет, – я подала ему очередную партию бумаг. – В других регионах вампиры питаются исключительно кровью, живут в склепах и боятся святого распятия.
– Наверное, в других регионах обитает другая разновидность кровососов.
– Скорее всего, – согласилась я. – Знаешь, книга хоть и была интересной, однако рассказала не так уж много. Например, там не сказано, спят вампиры или нет.
– Надо полагать, спят, – Солус снова спустился с лестницы и придвинул ее к соседнему шкафу. – Отдых нужен всем, хотя бы немного.
– Где же они отдыхают? В гробах?
– Зачем им гробы? – удивился Эдуард. – Разве они покойники?
– А разве нет?
Барон неопределенно дернул плечом, а я поняла, что тему разговора лучше сменить.
– Бог с ним, с фольклором. У меня есть просьба: когда у тебя будет свободное время, не мог бы ты показать мне бальный зал? – я подала ему последнюю папку с чертежами. – Алекс просил сфотографировать его потолок.
– Мы можем пойти туда прямо сейчас.
– Правда? Разве ты не занят?