– Что с вашей рукой, София? – вместо приветствия спросила женщина, когда я вышла из автобуса.
Надо же какая глазастая!
– Порезалась, – ответила ей. – Здравствуйте, Руфина.
– Здравствуйте, – кивнула она. – Порезались? Давно?
– Сегодня утром.
– Понятно. Что ж, рада вас видеть. Идемте, нас ждет пирог и запеченная утка.
Дом госпожи Дире располагался неподалеку от автостанции. Это был небольшой одноэтажный коттедж с палисадником и застекленной верандой.
– Руки омывать будем? – поинтересовалась я, поднимаясь на крыльцо вслед за хозяйкой.
– Сегодня обойдемся без этого, – усмехнулась она. – Если бы с нами был господин Солус, тогда бы я вынесла и ковшик, и полотенце. Кстати, София, барон видел ваш порез?
– Видел и даже сам его обрабатывал.
– Вот, значит, как… Проходите, прошу вас. Куртку можно повесить здесь.
Внутри коттедж был просторнее, чем казался снаружи, и чем-то неуловимо напоминал домик покойной сказительницы.
– Руфина, на какой день назначены похороны госпожи Мотти?
– На завтра. Сегодня ее дочь и племянницы оформляют документы.
– Разве вам не надо им помогать? – я уселась на широкий деревянный табурет. – Говорят, вы родственники.
– Так и есть, – согласилась госпожа Дире. – Но не настолько близкие, чтобы мешаться друг у друга под ногами. Кто рассказал вам про наше родство? Уж не Эдуард ли Солус?
– Он самый.
– О, – улыбнулась Руфина. – Господину барону в этом вопросе можно доверять. Он осведомлен о многих здешних семьях. А с родоначальниками некоторых из них был знаком лично.
Она поставила передо мной тарелку с птицей и овощами. Блюдо выглядело и пахло очень аппетитно, но есть его почему-то не хотелось.
– Вы собирались что-то рассказать, Руфина.
– Я надеялась, что это вы мне кое-что расскажете, – произнесла она, усаживаясь рядом. – Вы ведь заметили за Эдуардом некоторые странности, верно? Например, его феноменальное знание местной истории. Или удивительное равнодушие к холоду и теплу. Или непонятную диету, включающую систематическое употребление крови.
– Вы видели, как барон пьет кровь? – заинтересовалась я. – Я – нет.
– Я тоже не видела, – покачала головой Руфина. – Это заметил кое-кто другой. Друг моего мужа подрабатывает в «Орионе». Это ресторан в Бадене. Слышали о таком?
– Да.
– Его хозяева держат небольшое приусадебное хозяйство. Выращивают кур, овец и свиней. А Лукас помогает им резать скот и разделывать туши. Он рассказывал, что хозяин ресторана всегда отливает немного крови, предназначенной для кровяной колбасы, в отдельную тару и отправляет куда-то со своим сыном. Все были уверены: парень носит кровь повару соседнего кафе, однако тот однажды признался, что отвозит ее в Ацер. Это никому не показалось подозрительным, София. Но мы-то с вами знаем, что в замке готовить кровянку некому.
– Вы хотите сказать, что Эдуард Солус… – я глубоко вздохнула, – является вампиром?
– Вот вы и произнесли это вслух, – довольно улыбнулась госпожа Дире. – Попробуйте утку, она очень вкусная.
Я с тоской посмотрела в свою тарелку. Потом подцепила вилкой кусок мяса и неохотно отправила его в рот. Он сразу же встал у меня поперек горла.
– Эдуард ведет тихую жизнь, никого не трогает, никому не мешает, – сказала, запив птицу холодным ягодным морсом. – Какое нам дело до его кулинарных предпочтений? Если ему хочется свиной крови, пусть пьет на здоровье.
– Главное, чтобы ему не захотелось крови человеческой, – кивнула Руфина, принимаясь за еду. – А ему захочется, можете мне поверить. Вернее, уже захотелось. Знаете, в чем преимущество маленьких поселений? Здесь все друг друга знают и, в случае чего, охотно приходят на помощь. Муж моей двоюродной сестры служит делопроизводителем в баденской полиции и время от времени дает мне полистать старые регистрационные книги. У меня, не к столу будет сказано, несколько лет назад появилось забавное хобби – искать в архивах упоминания об обескровленных трупах.
– И много вы нашли таких упоминаний? – с замиранием сердца спросила я.
– Много. Края-то у нас суровые. Бывает, что люди встречаются с волками или дикими кабанами. Да и желающих вскрыть себе вены тоже немало. Меня же заинтересовали три конкретных случая, произошедшие с разницей в пять десятилетий. Эти покойники были людьми разного возраста и социального положения, однако кое-что у них оказалось общим. Во-первых, все они умерли от вялотекущей болезни, связанной со слабостью и головокружением. Во-вторых, на теле каждого из них обнаружились свежие порезы. А в-третьих, время их смерти удивительным образом совпадало с присутствием в Ацере очередного барона Солуса.
Я покачала головой.
– Все это может быть совпадением.
– Почему вы упрямитесь, София? – Руфина оторвалась от трапезы и посмотрела мне в глаза. – Зачем ищете Солусу оправдание? Вы отлично понимаете, что я имею в виду и, что немаловажно, склонны со мной согласиться. Наш дорогой барон живет в Ацере седьмой год. До последнего времени он держался молодцом и употреблял в пищу только свиней и баранов, но голод все равно взял свое. Смерть Зариды Мотти один в один повторяет кончину его прежних современников. Вампир снова вышел на охоту, и отрицать это глупо.
– А как же презумпция невиновности? Руфина, мы живем в двадцать первом веке. Нельзя обвинять человека в убийстве, имея на вооружении только мистические домыслы. Да и зачем Эдуарду госпожа Мотти? Не логичнее ли ему было напасть на меня? Мы три недели живем под одной крышей. К тому же, я не местная, в случае чего мое исчезновение ни у кого не вызовет вопросов. Однако же барон меня пальцем не тронул.
– И не тронет, можете не сомневаться, – снова усмехнулась госпожа Дире. – Кровушка ваша ему не нужна. Думается мне, у Солуса на вас иные планы.
– Это какие же?
– Он одинок, София. А вы красивы и очень ему нравитесь. Я считаю, что Эдуард хочет сделать из вас существо, подобное себе.
Моя рука, снова потянувшаяся за стаканом с морсом, замерла в воздухе.
– Превратить меня в вампира?..
Руфина криво улыбнулась и медленно кивнула.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом я все-таки взяла стакан и одним махом вылила в себя его содержимое.
– Звучит немного странно, да? – госпожа гид смотрела на меня прямым серьезным взглядом. – Но лично я другого объяснения этому не вижу.
– А может, никакого особенного объяснения тут не надо? – мой голос отчего-то прозвучал сипло. – Возможно, в симпатии Эдуарда нет никакого криминального подтекста. Вы не рассматривали вариант, что ему просто нравится ухаживать за мной, как за девушкой?
Руфина пожала плечами.
– Мы легко можем это проверить, – заметила она. – Сколько времени вы намерены провести в Ацере?
– Примерно три недели.
– Отлично. Если по прошествии трех недель вы спокойно уедете домой, я признаю, что была не права. Если же решите остаться в замке и полюбите коктейли с металлическим привкусом, значит правда все-таки на моей стороне. Признаюсь честно, последний вариант меня совсем не вдохновляет, ибо в этом случае вместо одного вампира мы получим двух.
Я смотрела на нее и не знала, как реагировать. С одной стороны, в словах госпожи Дире был смысл. С другой же…
Господи! Ну не могу я составить окончательное мнение о человеке, пока не буду знать наверняка, что он именно ТАКОЙ, а не какой-то другой.
Да, я действительно вижу, что Солус отличается от прочих людей, и склонна согласиться с Руфиной во многих ее подозрениях. Но разве можно просто взять и признать его убийцей?!
Всему этому должно быть объяснение. Вопрос – как его найти…
– Почему вы так заинтересованы в господине бароне? – спросила, наконец, я. – Отчего так сильно его невзлюбили? Только из-за случая с вашей бабушкой?
Госпожа гид снова улыбнулась, и ее улыбка снова была кривой и неласковой.
– Моя девичья фамилия Ленн, – ответила она. – Вам о чем-нибудь это говорит, София?
Я удивленно моргнула. Перед глазами тут же встала старинная книга в черной потертой обложке.
– Вы родственница Йоакима Ленна? – изумилась я.
– Видите, мы и в этом друг друга понимаем, – кивнула Руфина. – Да, я его родственница. Прямая. А вы, надо полагать, слышали о моем прапрапрадеде благодаря его научному труду?
– Да. Я несколько дней подряд ездила в Баден, чтобы читать его книгу.
– «Правдивые описания» хранились в нашей семье много лет, София. Я передала их городской библиотеке три года назад. Знаете, зачем?
– Нет.
– За тем, чтобы о вампирах узнал другие люди. Не о тех вампирах, что являются выдумкой суеверных крестьян, о настоящих, которые столетиями бродят среди нас. Которые мастерски притворяются обычными людьми, а потом вероломно выпивают досуха ничего не подозревающих женщин и подростков. Йоаким Ленн не просто интересовался вампиризмом, София. Сбор фактов о кровососах и методах борьбы с ними стал делом всей его жизни. В молодости Йоаким был помощником одного из баденских докторов. Некого Коливебера, который, если верить дневникам прапрапрадеда, лечил местного аристократа, пострадавшего от нападения неизвестного проходимца. Угадайте, как звали его пациента?
– Эдуард Солус, – со вздохом ответила я.
– Именно, – усмехнулась Руфина. – Проходимец нанес молодому барону серьезную рану, однако тот не умер, а лишь впал в кому, из которой затем благополучно вышел. Вместе с доктором мой предок наблюдал за изменениями, происходившими с Солусом после этого происшествия. Йоаким писал, что кожа Эдуарда стала прочной, как камень, и почти потеряла чувствительность. Барон перестал есть и спать и резко охладел к тому, что ранее вызывало у него интерес. Коливебер считал это последствиями комы, однако вскоре признал – с бароном происходит нечто странное. Он понял это, когда тот сообщил ему, что начал потреблять кровь. Доктор был хорошим другом Солусов, поэтому не предал свои наблюдения огласке и потребовал от моего предка поклясться на Святом Писании, что он также никому об этом не расскажет. Йоаким сдержал слово, однако тема вампиризма очень его взволновала. Впоследствии он совершил несколько долгих поездок, дабы собрать сведения о подобных случаях и хорошенько их изучить. Вы знаете, незадолго до эпидемии холеры Эдуард уехал из Ацера. Йоакиму удалось повидаться с ним спустя сорок лет, когда тот зачем-то вернулся в наши края. В «Правдивых описаниях» об этой встрече нет ни слова, а в дневнике она описана очень подробно. Ленн, который на тот момент находился в преклонных годах, утверждал: за прошедшее время барон ничуть не изменился. В Бадене о нем говорили, как о сыне последнего барона Солуса, однако Йоаким быстро понял, что это не так. Вампира выдал шрам. Ленн пишет, что во время их случайной встречи он увидел лишь тонкую полоску, видневшуюся из-под шейного платка, но этого хватило, чтобы его узнать, ведь мой предок сам зашивал Эдуарду разорванное горло.