Руфина взяла свой стакан с морсом, сделала из него глоток.
– Книга Йоакима в нашей семье воспринималась, как сборник старинных страшилок, – сказала госпожа Дире. – В юношеские годы я читала ее несколько раз и тоже не принимала всерьез. Дневник же нашла случайно на чердаке – какой-то умник додумался подложить тетрадь под ножку старого стола. К слову сказать, дневнику я тоже не очень-то поверила. Право, ведь эта история случилась так давно! В те дремучие годы люди не были настолько образованы, как мы, и компенсировали недостаток знаний фантазиями и суевериями. Однако все изменилось после того, как бабушка рассказала мне историю своего знакомства с Эрихом Солусом. Видите, София, все, в конце концов, возвращается к нашему проклятому барону. Круг замкнулся. С Эдуарда все началось, и им же закончится.
Я потерла виски. Вот тебе и глухая провинция! Такие страсти кипят – только держись! Интересно, знает ли Эд, что в его замке трудится убежденная вампироненавистница?
– Ваша история дает немало пищи для размышления, – сказала Руфине. – Однако у меня появилось несколько вопросов. Например, как много людей прочитали «Правдивые описания» господина Ленна? Вы отдали книгу библиотекарям, чтобы сообщить местным жителям о реальных кровососах. Однако баденцы не торопятся брать Ацер штурмом и не высказывают его управляющему никаких претензий. Я думаю, кроме нас с вами и еще пары работников книгохранилища никто не знает, что в городе хранится такое интересное произведение. Те же, кому это известно, считают его сборником фольклора.
– Тем не менее, в нужных руках книга все-таки побывала, – заметила хозяйка дома. – Раз мы с вами сейчас ее обсуждаем, значит, мой поступок был не напрасным.
– Ладно, – кивнула я. – Тогда задам еще один вопрос. Я уже задавала его раньше, но ответа так и не получила. В свете всего вышесказанного, чего вы хотите от меня, Руфина?
– Пару недель назад я хотела, чтобы вы уехали из Ацера, – сказала она, глядя мне в глаза, – боялась, что барон использует вас в качестве закуски. Теперь вижу: вам грозит кое-что пострашнее. Но, несмотря на это, я буду просить вас остаться в замке еще на некоторое время.
– На какое – некоторое?
– До зимнего маскарада. Я считаю, что Солус захочет обратить вас либо в этот день, либо сразу после него. Я хочу, чтобы вы помогли мне вывести вампира на чистую воду, София. Люди должны знать, какие существа находятся рядом с ними, и какую опасность они представляют.
– Но почему маскарад? Что мешает Эдуарду обратить меня раньше? Например, сегодня. Или в будущую субботу.
– Перерождение всегда связано с комой, кровью и прочими малоприятными вещами. Барон не станет заниматься этим накануне праздника. Он дорожит репутацией своего жилища, и не захочет, чтобы Ацер оскандалился перед столь значимым событием. Если же вы внезапно исчезните или с вами случится беда, это будет немедленно предано огласке. Я лично об этом позабочусь, София. Обращать вас после бала тем более нет никакого смысла, ведь вы уедете домой.
Ее слова звучали просто и логично, но от каждого из них мне становилось не по себе. Это что же, экскурсовод предлагает мне поохотиться на вампира? В памяти снова промелькнули волшебные глаза цвета горячего шоколада.
«Ты ведь не уедешь, не подарив мне танца, София?»
Я посмотрела на Руфину. Она глядела на меня выжидательно и с явным нетерпением ждала ответа.
– Я обещала Эдуарду, что не уеду из замка до маскарада, – сказала ей. – Вам я могу пообещать то же самое. Но только это. Больше ничего.
Глава 8
В Ацер я возвращалась голодная и в расстроенных чувствах. Свою порцию запеченной утки я не съела – после разговора с Руфиной кусок в горло мне так и не полез. А еще стало понятно, что приятельницами нам с госпожой гидом все же не стать.
Мне не понравился фанатичный блеск в ее глазах, который появлялся, когда она говорила об Эдуарде. Похоже, желание поймать настоящего вампира так завладело ее разумом, что превратилось в идею фикс. А там, уж простите, и до помешательства недалеко.
В нашем же случае помешательство явно стоит у Руфины на пороге.
Провожая меня на автостанцию, госпожа Дире продолжала рассуждать об опасности, которую представляет Солус, просила быть начеку и серьезно подумать о перспективе совместного сотрудничества.
– За шесть прошедших лет местные жители привыкли к барону, – говорила она. – Смерть Зариды Мотти кажется естественной и, конечно же, ее никто с ним не свяжет. Сам же Эдуард очень осторожен, а потому ни в коем случае себя не выдаст. Однако, я уверена, – после произошедшего задерживаться в Ацере он не станет. Месяца через два или три наверняка оставит дела и уедет охотиться в другие места. Это значит, что появятся и другие жертвы. Представьте, сколько их было за двести лет его недожизни, и сколько еще появится. Солуса надо остановить, София.
Я слушала ее, смотрела вдаль и с нетерпением ждала появления автобуса. Общество Руфины с каждой минутой становилось все более тягостным, и мне больше всего на свете хотелось с ней попрощаться. При этом где-то внутри шевелилось неприятное осознание – в словах наследницы Йоакима Ленна по-прежнему есть смысл.
Всю дорогу до замка я размышляла о том, что мне делать и как себя вести. Желания послать баденцев куда подальше и попросту уехать домой уже не возникало, более того, сама мысль об этом вызывала у меня отторжение. И дело было не в научном интересе, и даже не во влюбленности в господина барона, а в предчувствии надвигающейся беды. При этом опасалась я вовсе не за Руфину или потенциальных жертв возможного кровососа, а за Эдуарда, на которого фактически объявила охоту полусумасшедшая женщина.
Говорят, убить вампира можно, вонзив ему в сердце кол. Между тем, если проткнуть сердце обычного человека, он тоже погибнет.
Сдается мне, госпожа Дире, с ее бравым настроем, устроит Солусу темную вне зависимости от того, попытается он меня обратить или нет. Руфина давно все для себя решила, и теперь только ждет подходящего момента, чтобы начать войну. Хорошо, если дело обойдется скандалом. А если нет? Если эта фанатичка действительно пырнет Эдуарда какой-нибудь острой деревяшкой или попытается отрезать ему голову?
В том, что барон способен за себя постоять, я не сомневалась, однако он вряд ли ожидает от своей сотрудницы нападения, а значит, является очень уязвимым.
В связи с этим снова возникает вопрос: как себя вести? Просто рассказать Солусу, что его хотят «вывести на чистую воду»? Или все-таки немного подождать и посмотреть, что будет дальше?
Ощущение сюрра, преследовавшее меня в последние дни, сменилось тревогой. Шутки шутками, но мне категорически не хотелось, чтобы Эдуард пострадал.
Между тем, мерзкий червяк сомнений по-прежнему покусывал меня изнутри, гаденько напоминая, что все маньяки и жестокие убийцы умели мастерски пускать окружающим пыль в глаза, а потому внешне казались душками и не вызывали ни малейшего сомнения в чистоте своих помыслов. И от этого мне становилось совсем худо.
Когда автобус остановился у Ацера, на улице начался дождь. Я вышла из теплого салона под его тоненькие струйки и решила, что вариант «подождать и посмотреть, как будут развиваться события», по-прежнему остается самым лучшим. Поговорить с Эдуардом о планах Руфины тоже необходимо, но не сейчас, а чуть позже. Как знать, вдруг госпожа Дире одумается и все-таки откажется от своих сумасшедших планов…
В субботу утром мы с Солусом отправились в Арканум – город, расположенный в двухстах километрах от Бадена. Настроение у барона было отличное – в пятницу после полудня в холле закончился ремонт, и с сегодняшнего дня в замке возобновились экскурсии.
Остаток рабочей недели мы с Эдом почти не виделись. Все свое время он проводил в разъездах или беседах с мужчинами в галстуках и строгих пальто, приезжавших в Ацер по какому-то важному делу.
Еще я выяснила, где конкретно находится рабочий кабинет барона – накануне вечером, явившись в холл, чтобы сфотографировать восстановленную лестницу, заметила видневшуюся из-за нее полоску света. Дверь, расположенная справа от каменного льва, – та самая, о которой в среду говорил Солус, была так здорово вписана в общий интерьер, что совершенно не бросалась в глаза. Осторожно заглянув внутрь, я увидела широкий деревянный стол, подобный тому, что находился в спальне Эдуарда, резной стул с высокой спинкой, стеллаж с папками, два мягких кресла и старинный камин. На столе стоял принтер и включенный ноутбук, при взгляде на который у меня возникло подозрение, что интернет в Ацере все-таки есть, и находится он именно в этом помещении.
За ужином Солус напомнил мне о поездке в театр и сообщил, что в соседний город мы отправимся сразу после завтрака, дабы успеть до премьеры прогуляться по улицам, заглянуть в какой-то музей и где-нибудь перекусить.
Утром я разрывалась между желанием нарядиться в платье (единственное, которое взяла с собой в командировку), чтобы выглядеть женственно и элегантно, или джинсы с блузкой, дабы комфортно чувствовать себя в дороге. В конечном итоге, выбрала платье – приталенное, глубокого винного цвета, а в качестве аксессуара надела овальный кулон, который во время первой вылазки в Баден мне подарил Эдуард.
Солусу наряд понравился. Когда, переодевшись после завтрака, я спустилась в прихожую, он улыбнулся и посмотрел таким взглядом, что в моей груди стало горячо, как в печке.
– Как я выгляжу? – не удержавшись, спросила у него.
– Восхитительно, – по-прежнему улыбаясь, ответил барон. – Как и всегда.
Он протянул мне руку. Я взяла его под локоть, и отчего-то подумала, что, если бы все-таки нарядилась в джинсы, Эдуард сказал бы то же самое.
До Арканума мы добирались почти четыре часа. Солус предложил выехать пораньше не просто так – примерно в середине пути нормальный асфальт внезапно закончился, и дорога превратилась в сплошную череду рытвин и ям. Пришлось сбросить скорость – проскочить такую полосу препятствий без вреда для автомобильной подвески можно было только при помощи крыльев или телепортации. Солус вел машину очень аккуратно, однако нас все равно безбожно трясло, и поездка в театр уже не казалась такой отличной идеей, как раньше. О том, как мы будем возвращаться обратно, я старалась не думать.