Я слушала его, согласно кивая, и мысленно прикидывая, какие именно тексты сфотографирую для своего сборника. Все, что говорил господин Хакен, было мне отлично известно, однако из уст этого чудесного дедушки звучало такое искреннее восхищение, что впору было заслушаться.
– В моей коллекции собраны традиционные песни из тридцати двух окрестных деревень, – с гордостью заметил старик. – И повивальные, и свадебные, и похоронные. А еще заговоры и запевки – на счастье, на урожай, на защиту от нечистой силы…
– На защиту от нечистой силы? – переспросила я.
– Да, – кивнул господин Хакен. – В наших местах в стародавние времена был популярен обряд призвания домового, который бы защищал дом от оборотней и ведьм.
– Вы имеете в виду обычай хоронить под порогом умершего родственника?
– Да, его, – снова кивнул мужчина. – Это очень сложное действо, госпожа Корлок. Сами понимаете, для того, чтобы в жилище появился страж, просто закопать под полом труп не достаточно. Нужно провести целый ритуал и спеть много особенных песен. Сейчас этот ритуал, конечно, забыт, однако песни остались, и они чудо как хороши.
О, не сомневаюсь. А главное, действенны.
– Говорят, домовые защищают не только от ведьм, но и от вампиров, – заметила я.
– Возможно, – согласился старик. – Есть поверье, что страж пропустит вампира, если тот трижды попросит позволения войти. Считалось, что гость, трижды уточняющий, можно ли ему переступить порог, должен насторожить хозяев. А без их разрешения вампиру в дом не попасть.
– Иногда хозяева бывают настолько беспечны, что их не спасет даже домовой, – усмехнулась я. – Знаете, на днях я прочла любопытную книгу. В ней говорилось, что два столетия назад в вашей деревне произошел страшный случай. Якобы некий пришлый человек убил местную девушку. Он явился на свадьбу, незаметно вывел из дома невесту, выпил ее кровь и скрылся.
Взгляд старика стал удивленным.
– Впервые слышу эту историю, – сказал он.
– Не мудрено, – я пожала плечами. – Это случилось очень давно.
– Нет-нет, дело не в этом, а в том, что такого просто не могло быть.
– Почему же?
– Потому что в Гоммате любая мало-мальски интересная история тут же обросла бы слухами и превратилась в легенду. Знаете, во времена моего детства здесь случилось грустное, но достаточно заурядное событие. Дикие кабаны разодрали в лесу крепкого молодого парня, который должен был жениться на моей двоюродной тетке. Тетка, конечно, погоревала, поплакала, а потом вышла замуж за лесоруба из соседнего села. Прожила с ним всю жизнь, родила троих детей, пятерых внуков воспитала, даже правнуков дождалась. Ничего необычного, правда? Однако, если вы пройдетесь по деревне и спросите местных о том случае, вам расскажут потрясающую сказку об охотнике, которого полюбила лесная нимфа. Эта же нимфа его и убила – натравила на него диких зверей, когда парень отказался принять ее чувства. В итоге охотник умер, нимфа осталась без возлюбленного, а его невеста – без жениха.
– Вот это да! – восхитилась я. – Действительно, легенда, возникшая на пустом месте.
– А ведь с момента той охоты прошло всего-то лет шестьдесят, не больше, – усмехнулся господин Хакен. – Еще вам могут рассказать про ведьму, из-за которой у местных хозяек дохли куры и скисало молоко. Или про свинью, в которую вселился бес, из-за чего она стала такой злой и быстрой, что резать ее пришлось аж семерым сильным мужчинам. Поверьте, мои односельчане не обошли бы вниманием такое потрясающее происшествие, как появление в деревне предполагаемого вампира. Тем не менее, ничего похожего на эту историю у нас не рассказывают. Иначе я бы это знал.
Я слушала его, чувствуя себя ошеломленной. Быть может, пожилой историк что-то путает? Или же господин Ленн решил приукрасить свое произведение и притянул за уши совсем другое событие? А то и вовсе выдумал его, дабы сделать повествование более ярким и зловещим?
– Вообще, этот ваш случай похож на чью-то выдумку, – озвучил мои мысли господин Хакен. – Причем, не самую умную. Зачем вампиру так рисковать? На деревенской свадьбе гуляет много народа, невеста все время находится на виду, незаметно вывести ее из дома почти невозможно. Неужели там не было других девиц? Это не говоря о том, что кровосос мог без проблем отобедать домашним скотом. Уж за сараями во время праздника точно никто не следил.
Что ж, логично. И в связи с этим возникает вопрос. Вернее, не один вопрос, а целый список. Например, являются ли «Правдивые описания вампиров» такими уж правдивыми? Или же научная работа господина Ленна на самом деле научно-фантастическая? То, что помощник баденского лекаря описал настоящие повадки и привычки вампиров, не подлежало сомнению – это подтвердил Эдуард, а другого эксперта в данном вопросе мне не надо. Но были ли настоящими истории, которые Йоаким приводил как пример зверствований «бесовских отродий»? Или же господин ученый просто собирал слухи, а потом выдавал желаемое за действительное?
Можно, конечно, предположить, что кровососы бывают разными. Мне повезло познакомиться с вампиром-аристократом, однако это вовсе не означает, что все они воспитанные и деликатные. Среди этих созданий наверняка были (и есть) те, кто не слишком отягощен моралью, а потому способен вычудить что-нибудь этакое. Тем не менее, историк-фольклорист деревни Гоммат не в курсе, что его населенный пункт посещал «слуга дьявола», да и саму возможность этого ставит под большое сомнение.
Таким образом, вновь возникает вопрос, который я задавала себе, когда читала «Правдивые описания». Так ли страшны вампиры, как считают Йоаким Ленн и его впечатлительные родственники?
В Ацер я вернулась после обеда. Эдуарда беспокоить не стала, из Гоммата в Хоску меня привез сосед господина Хакена – угрюмый молчаливый мужчина, сказавший за время поездки едва ли десяток слов, а оттуда я добралась до замка на автобусе.
Наскоро проглотив остывшую еду, уселась за компьютер и встала из-за него лишь тогда, когда в мою комнату заглянул барон – с напоминанием, что пришла пора отправляться на репетицию.
– Ты выглядишь утомленной, – заметил Солус, едва мы выехали на шоссе.
– Я весь день в разъездах, – ответила ему. – Знаешь, в такие моменты я жутко тебе завидую. Ты можешь сутками носиться между Ацером и Баденом, и при этом совсем не устаешь.
– Отчего же, – пожал плечами Эдуард. – Время от времени мне тоже нужен отдых. К примеру, сегодня я планирую немного поспать. Подготовка к зимнему балу продолжает вытягивать из меня силы – и душевные, и физические. Как, кстати, прошла твоя поездка? Удалось узнать что-нибудь интересное?
– Удалось, – кивнула я. – Причем, даже больше, чем я планировала. Эд, можно задать тебе вопрос?
– Ты произносишь эти слова каждый раз, когда желаешь спросить что-то личное, – усмехнулся Солус. – Спрашивай, конечно.
– Это правда, что ты боишься домовых?
Барон бросил на меня удивленный взгляд.
– София, домовых не существует. Как я могу их бояться?
– Как это не существует? – удивилась я. – Зачем же ты трижды просил у Зариды Мотти разрешения войти в ее дом? А «Орион»? В дневнике Аннабель сказано, что после обращения тебе приходилось долго раскланиваться с трактирщиком, прежде чем войти в его заведение.
– А, ты об этом, – сообразил Эдуард. – Здесь дело вовсе не в домовом, а в заклинании, которое накладывали во время ритуала призыва. Именно оно не дает мне возможности свободно входить в помещение.
– О!.. Как же это работает?
– Понятия не имею, – пожал плечами барон. – Я просто ощущаю препятствие, которое преграждает мне путь. Этакую прозрачную стену. Но как только хозяин жилища соглашается впустить меня внутрь, она пропадает.
– Выходит, чтобы преградить путь вампиру, достаточно пропеть над порогом особые слова? Закапывать под полом покойника не обязательно?
– Как знать, – снова пожал плечами Эдуард. – Возможно, одно без другого просто не подействует. Для призыва защитника в свое время был придуман целый обряд. Наверняка наши предки знали, что делали.
Я задумчиво потерла переносицу.
– И все-таки мне не понятно, почему заклинание отказывается тебя пропускать. Оно должно задерживать на пороге людей, которые желают хозяевам зла. Если же ты не желаешь им ничего плохого, почему не можешь пройти?
– Потому что намерения гостя заклинание распознавать не умеет, – усмехнулся Эдуард. – Его задача – не пускать в дом существ, чья энергетика отличается от биополя обычного человека. Раньше мыслили примитивно, Софи. Если ты не такой, как все, значит – плохой. Только и всего.
– Стало быть, твоя энергетика отличается от энергетики прочих.
– Стало быть, да.
За сим разговор был окончен, и остаток пути мы провели в тишине.
Репетиция оказалась затянутой и от того очень скучной. Хотя поначалу все было хорошо. В фойе театра нас встретила степенная пожилая женщина и проводила в танцевальный зал – большую прямоугольную комнату, обшитую по периметру зеркалами.
В зале обнаружилась еще одна пожилая дама – строгая и очень худая, отчего-то напомнившая мне своим видом высохшую сосну. Вместе с ней нас ждала темноволосая девушка в ярко-фиолетовом платьице, таком коротком, что в первое мгновение я приняла его за свитер, под который забыли надеть юбку или штаны.
Далее выяснилось, что строгая дама является хореографом, которому надлежит выучить с нами бальный танец, а полуголая девица – местный костюмер, присланный на репетицию, дабы обсудить маскарадные костюмы. Собственно, именно из-за обсуждения костюмов наше пребывание в театре и затянулось.
Девушке (ее имя волшебным образом вылетело у меня из головы) понадобилось не более двух минут, чтобы придумать наряд для меня («Это должно быть платье винного цвета, с открытыми плечами и пышной юбкой. У нас как раз такое есть») и почти час – для Эдуарда.
Она кружила вокруг его, аки ястреб, приметивший добычу, и едва ли не облизывалась. При этом ее глаза лучились таким восторгом, а зубы так часто закусывали нижнюю губу, что у меня возникло неприятное впечатление, будто девица вот-вот накинется на барона и уволочет в какой-нибудь темный уголок.