Он подозрительно уставился на Федерико.
— Капитан Беттини, не надо выдумывать, — мрачно процедил полковник. — Я уверен, Каталано ни о чем не подозревал. Но в то, что он сознательно нарушал закон, не поверю. Хотя, Каталано, эта ваша странная консультация…
Он покрутил рукой в воздухе, намекая на недавний рассказ подчиненного о визите к специалисту по запрещенной магии. К специалисту, который не афиширует наличие у себя столь необычных знаний и на которого выйти не так уж и просто.
— Я не верю в то, что Паола — искомый маньяк, — упрямо сказал Федерико. — Я не верю даже в то, что она получила филларов, лично их заколдовав, а уж в то, что она убивала девушек, и подавно.
— Похвальная преданность любовнице в присутствии жены, — издевательски сказал Беттини. — Уверен, инора Каталано оценит. Женщины вообще любят, когда при них проявляют такие высокие чувства. Каталано, глупо отрицать очевидное. Морини замешана в грязных делишках. И если ты думаешь, что это удастся замять, то глубоко заблуждаешься. Ответит по всей строгости закона. И за филларов, и за жертвы.
— Каталано, — устало сказал полковник, — городок у нас небольшой, вы серьезно думаете, что у нас орудуют два знатока запретной магии? Представьте себе, в классической магии нет заклинания, позволяющего превратить человека в животное так, чтобы это было незаметно на магическом плане. Я опрашивал и Кавальери, и Бонетти. Ни один из них ничего не подозревал. Мы экстренно вызвали консультанта, но он ничего внятного не сказал. Заклинание, которое использовала Морини, в нашем ведомстве неизвестно, ранее не встречалось.
— Мне вообще кажется, что превращение филларов не имеет отношения к маньяку в городе, — продолжал упорствовать Федерико. — Такого рода превращение скорее характерно для эльфийской магии.
— Эльфы здесь тоже уже отметились, — чуть поморщился Вольпе. — Но их больше интересовали повреждения психики бывших филларов, чем превращение. Даже предлагали забрать пострадавших на реабилитацию. Но кто ж им отдаст улики.
Он мрачно посмотрел почему-то на Неллу. Нелла чувствовала себя ужасно от этих взглядов, от разговоров о Паоле. Мерзко, противно, но правда не всегда красива. Она посмотрела на Федерико. Тот, похоже, вообще забыл, что она рядом, прямой, напряженный, пытающийся отстоять невиновность Паолы. А так ли она невиновна? Хотелось закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы ничего не видеть и не слышать, но Нелла не могла себе этого позволить. И уйти тоже не могла. Она сидела, молчала и слушала.
— Идите уж, Каталано. У вас медовый месяц как-никак, — издевательски сказал полковник, — а вы только и делаете, что пытаетесь увести следствие от инориты, о которой вам не следует беспокоиться.
— Я всегда беспокоюсь о тех, кого несправедливо обвиняют.
— Вот завтра об этом и будете говорить комиссии, которая приезжает из Ровены. Идите! — Полковник стукнул кулаком по столу. — Вон! Чтоб я вас, Каталано, в отделении сегодня не видел!
— Но ведь подтвердилось то, что артефакты используются в ритуалах запретной магии для конкретных целей! — звенящим от возмущения голосом крикнула Нелла.
— Это бесполезно, — устало сказал Федерико. — Возможно, комиссия, которая приедет завтра, будет более понятлива.
Он встал и подал руку Нелле. Она, немного помедлив, все же воспользовалась его помощью. Что бы она ни думала, показывать это парочке, остающейся в кабинете, она не собиралась.
— Надеешься их уболтать? — Беттини снисходительно посмотрел на Федерико. — Надейся, надейся, а что тебе остается, с твоими перспективами. Без работы ты, считай, уже остался. Это повезет, если не посадят, — он неприятно усмехнулся. — Уверен, много чего интересного всплывет.
— Рано радуешься.
Федерико с Неллой уже почти дошли до двери, как Вольпе спохватился:
— Каталано, я же самое главное забыл!
Нелла вздрогнула в предчувствии очередной порции гадостей, но полковник как ни в чем не бывало продолжил:
— Я к вам сегодня заходил, и Рокко опять спит в кастрюле! Это безобразие! Рокко — маленький беззащитный котенок, ему нужны уют и комфорт. Чтобы я больше этого не видел!
ГЛАВА 32
Федерико удивился не тому, что встретил Бонетти в отделении, а тому, что на лице мага вместо ожидаемого злорадства была написана обеспокоенность. И отнюдь не своей судьбой, а судьбой Паолы.
— Смотрю, тебя уже известили о случившемся, — встревоженно сказал маг. — Федерико, это ни в какие рамки не лезет!
— Что именно?
— Как что? Вот так взять и обвинить Морини даже без допроса, на основании непонятно чего! — экспрессивно возмутился маг.
— Тебе же Паола не нравится? Что же ты из-за нее расстраиваешься?
— Нравится, не нравится, при чем тут это? Мне и Кавальери не нравится, и, между нами, он намного больше подходит на роль того, кто балуется с запретными разделами. Но если обвинят его на таком же основании, я в восторг не приду.
Федерико был полностью согласен с Бонетти, но привычка поддерживать своих была слишком сильна, чтобы не возразить:
— Согласись, что превращение людей в животных очень серьезное преступление.
— Соглашусь. Но, орк меня побери, уверен, что Морини не имеет к нему никакого отношения. Слишком тонкая там для нее работа. И потом, ты видел, как за нее филлары стояли? Если бы их обратила Морини, не было бы такой преданности. Они ее любили. Нет, Рико, она ни при чем.
— Сам механизм привязки обеспечивает преданность филларов.
— Преданность — да, но не любовь, — горячо возразил Бонетти. — Они и обернулись обратно потому, что пропустили через себя намного больше возможного, чтобы спасти хозяйку. Это простой привязкой не объяснить. Настоящие филлары погибли бы, эти — вернули первоначальное обличье.
— Интересно, сколько еще превращенных людей у магов в филларах? — чуть глуховато спросила Нелла.
Она была бледной и какой-то взъерошенной. Да уж, перспектива превратиться в животное навсегда и быть привязанным к какому-нибудь магу — не самая приятная в этой жизни, пусть даже филлары одни из самых милых зверюшек, которых видел Федерико.
— Инорита, я вообще знаю только о двух случаях появления филларов из ниоткуда. И оба были у нас в Унарре, — Бонетти со значением посмотрел на Федерико. — Возможно, это даже один и тот же. Просто Кавальери рассказывал об одном филларе, которого чуть не поймал. Но при его рассеянности второго мог и не заметить.
Количество филларов, которых мог не заметить Кавальери, сейчас меньше всего волновало Федерико, больше его занимала другая информация, выданная магом.
— Постой, ты говорил про то, что они обратились из-за слишком большого магического потока, который пропустили через себя. Это только твое мнение или еще кто-то думает так же?
— Кавальери. И эльфы, кстати, тоже, — Бонетти осторожно посмотрел по сторонам и, понизив голос, продолжил: — Более того, я уверен, что превращение этих иноров в филларов — как раз их рук дело. При них я такое, разумеется, не говорил, а то как начнут в своем витиеватом стиле намекать на умственную неполноценность собеседника, из сострадания к которой не подадут в суд на оскорбителя. Но они там так суетятся вокруг обратившихся, так хотят их захапать, что сомнений нет.
— Полковник Вольпе сказал, что эльфов интересует психика иноров, долго пробывших в животном обличье.
Федерико не особо в это верил, поскольку прекрасно помнил, что отчим инориты Вивиани якшался с эльфом-изгнанником, который постоянно попадал в зону интересов их отделения Сыска и который пропал как раз тогда, когда у Паолы появились филлары. По слухам, вернулся на родину. И хорошо, что вернулся: привлечь его не удалось, так как ни разу не удалось доказать, что эльфийские зелья, всплывающие время от времени на черном рынке Унарры, — его рук дело, но среди коллег Федерико никто не сомневался, что эльф просто хорошо заметал следы.
— А как же! — фыркнул Бонетти. — Этих эльфийских ублюдков наверняка интересует, не проболтаются ли превращенные о том, кто их превратил. Уверен, если бы не постоянное наблюдение, бывшие филлары давно бы уже отправились за грань.
— Это называется «бездоказательные обвинения», — заметил Федерико. — Кто-нибудь видел, что эльфы собираются что-то использовать на пострадавших инорах? Зелья, артефакты, заклинания? Микеле, если до них дойдут твои слова, они тебя по судам затаскают.
— Рико, я же только тебе, и больше никому. Делюсь впечатлениями, как с представителем Сыска, — Бонетти усмехнулся: — Ты же не будешь пересказывать другим, уверен.
— Боюсь, что вскоре я могу перестать быть представителем Сыска, — некстати вспомнил Федерико про слова полковника.
— Думаю, это пустые угрозы, — маг успокаивающе похлопал его по плечу. — Да на тебе, можно сказать, все отделение держится. Не идиот же Вольпе, чтобы этого не понимать.
— Полковник считает, что я был в курсе делишек Паолы, но закрывал на это глаза.
— Что за ерунда! — возмутился Бонетти. — Ты никогда не стал бы покрывать преступника!
Нелла чуть слышно вздохнула, и Федерико подумал, что последние дни ее с успехом убеждали в обратном. Пусть даже инор, его консультировавший, вряд ли практиковал запретную магию, но давал консультации именно по ней. У Федерико даже появились обоснованные подозрения по поводу личности консультанта, который на прощание как бы мимоходом сказал, что в Унарре есть как раз подходящий маг, чья молодость уже прошла, а силы ему всегда было мало. И звучало в его словах столько застарелой ненависти, что Федерико невольно сказал: «А дом вы зря с книгами продали, уж все по запрещенной магии могли бы с собой забрать». — «Да там только конспект остался, его для практики не используешь», — небрежно бросил маг и испуганно замолчал, поняв, что выдал себя, Федерико сделал вид, что ничего не случилось: он дал слово, что консультанту ничего не грозит, если тот не причиняет вреда обывателям. И пока тот только консультирует и его консультации не используют преступники в своих грязных целях, инор может спать спокойно, Федерико на него не донесет.