о впервые увидел. Ужасники-то смотришь? - продолжил он. - Грихан, дорогой, я ужасы вижу каждый день. Жаль только, что режиссеры ко мне не обращаются, а то такой бы им материалец отвалил... - Да я не об этом. Тут, говорят мокрушник совершенно странный объявился. Тебя разве не поставили в известность?! - Тебе что от этого, Грихан, Лучше давай-ка ближе к телу, тьфу ты, дьявол, к делу! После упоминания дьявола бомж снова осмотрелся по сторонам, перекрестился а потом, так же тихо продолжил: - Ты, мусорок, потише с упоминаниями дьявола. Этот мокрушник, не иначе с ним связан. Матерью клянусь. Хотя так никто не делает. Пентаграмщик-то он... - Не понял... - недоумевающе потянул милиционер. - Какой такой пентаграмщик? - Тут одного из наших замочили, там, на кронверкском... Черный дом, может слышал?! - Не-а, - отрезал капитан. - Слыхом не слыхивал... Что там? Ну... Бомж состроил многозначительную физиономию и закинув голову наверх, прокряхтел, а потом продолжил: - Наши-то, бомжовские говорят, в том доме сатанюга страшенный поработал... Труп там тебя давно ждет, разве тебе еще не сообщили твои начальники? После этих слов Антон пристально уставился на Грихана, а тот в свою очередь немного попятившись назад перекрестился. - Батюшки святы, ну хорошо, это я твоему полкану наводку на мертвяка дал. Сдаюсь, ей богу подшутить над тобой, начальник, хотел. Мусорки-то твои кореша, уже давно там рыскают. Я утром, как за пустыми бутылями отправился на поиски, ну и забрел, черт его, в этот Черный дом. Поднялся, понимаешь, на чердак, а там... Такого и страшном сне не увидишь. Посреди чердака, прямо за мауэрлатом, гляжу, что-то светится, подхожу... Там пентаграмма на полу мелом нарисована, а посреди нее мертвяк распятый лежит. Кровищи-то, кровищи, прорва. Все залито. Стошнило меня прямо на месте. Он замолчал и развел руками в стороны. - Вот такенную нарыгал. Мамой клянусь. - Хорошо, хорошо, - парировал капитан, глядя на зажатые в грязном кулаке Грихана, скомканные деньги. - Ну и что же дальше?! - Как стошнило меня, ну, думаю, нужно бы свежего воздуха дохнуть. Я не долго думая и метнулся к крыше, ну прямо к выходу на нее, к слуховому окну. Выглянул... Бомж остановился, пытаясь отдышаться от переполняющих его эмоций, но буквально через секунду выпалил: - Высунул я-то свою голову наружу, глядь, а там... Там, кажется убийца стоял. - Где? - прервал его милиционер. - Там же крыша такая покатая, что птицы, садясь на нее, наверное, падают вниз. Ну блин, если бы у вранья были крылья, ты бы давно летал... Грихан весь насупился, но поиграв желваками, все же продолжил: - В том-то и дело. Я смотрю, а он, в тако-о-о-м длиннющем черном плаще, стоит на краешке крыши и даже не шелохнется. Ну, мать его, думаю, дурак какой-то или самоубийца. Кричу: "Ты чего, мол, там балансируешь? А ну, марш отсюда!". И ты, мусорок, не поверишь, он, ну, этот в плаще, оборачивается, а у него и... лица-то нет. Как услышал меня, хрясть и сиганул с крыши. Я ничего понять не могу, мчусь скорее вниз и... Бомж снова многозначительно замолчал. - Ну и чего?! - пытаясь его "растолкать" прошептал Антон. - Что дальше-то? - Что, что? Прибежал я в низ, глядь, а там никого и ничего нет. Мираж или мистика, прямо, какая-то. Понимая, что дальнейший рассказ информатора больше ничего не даст Синьков поблагодарил его и незамедлительно отправился к дому на Кронверкском, благо, что до него было почти что рукой подать. Пешком - квартала три идти. Улица благоухала утренним ароматом. Летнее солнце еще, видимо, не проснувшись, как следует от долгого ночного сна, пригревало не так сильно. Антон, проходя мимо ларька, остановился и прикупив бутылочку холодной "Балтики", продолжил свой путь. Да, в голове все еще стучали безумные молоточки вчерашнего припозднившегося похмелья. "Кстати, а как я добрался от Биржевой Площади?! Вот, блин, ума не приложу... помню казино "Плаза", моргающие глазницы светофоров... И... Черт, был ведь еще тот незнакомец... в черном... Стоп, нет, ну это уж, точно, бред какой-то. Не может быть..." Тут капитан вспомнил, как он простился с незнакомцем, лица которого он так и не смог рассмотреть... - Ну, что, - прошептал тот еле слышно. - И на этом тебе спасибо. - А огонь? - почему-то произнес Антон на прощанье. Странный незнакомец протянул свою руку, на ладони которой горело голубоватое пламя к капитану. - Дай-ка мне свою руку... - как-то гипнотизирующе протянул он. - Не бойся, я тебе ничего не сделаю... Синьков отчетливо помнил, как ответно протягивает свою ладонь незнакомцу в плаще и... Сильные вспышки, словно молнии пронзают его мозг. Удар, еще один. И вот он уже просыпается в собственной квартире, в собственной кровати, цепляет голыми ногами тапки и... Антон посмотрел на ладонь, которая вчера, словно вполузабытии, коснулась руки странного полуночного человека. О ужас, на ней осталась кроваво-красная отметина, какие обычно бывают после ожогов от огня... - Что это? - сказал он сам себе. - Прав Грихан, тут точно мистика какая-то. Но, вот еще какая странность... Антон покрутил рукой из стороны в сторону. - А боли-то вовсе никакой и нет... Так в раздумьях он не заметил, как постепенно добрался до того самого дома на Кронверкском, о котором совсем недавно рассказывал Грихан. Дом, как дом, как сотни других, разбросанных по Питеру, никому не нужный, видимо из-за того, что кто-то положил глаз на место, где он стоит. Положил глаз и тихонечко ожидает того момента, как это старинное строение само по себе рухнет. Зачем что-то ремонтировать, вкладывая в эту безнадегу баснословные суммы? Проще и дешевле построить что-то новое, по последнему слову современной архитектуры. Да и кому сейчас нужны лепные ангелочки, прикрепленные по периметру всего строения. Вот и стоит этот Черный дом, привлекая к себе только бомжей вроде Грихана, которым все равно, есть тут ангелочки или их нет, построят тут что-то новое, или оставят место для потомков. - Сюда проходить нельзя! - вдруг послышалось со стороны. - Ну нельзя, ты что, ничего не видишь. И действительно, Антон, задумавшись совсем забыл о том, что пресловутый дом оцеплен со всех сторон милицией. Он, постепенно приходя в сознание рассмотрел того, кто только что пытался его остановить. Это был рослый детина-милиционер. "А, понятно, значица сержант..." - подумал Синьков, подбирая выражения, которыми он готовился осыпать охранника объекта. Он аккуратно засунул руку в брючный карман и вытащив оттуда удостоверение личности, раскрал его, сунув внутренней стороной прямо в глаза сержанту. - А, ну простите, - понуро пробасил последний. - Не знал, вы... - Капитан Синьков, убойный отдел. Сержант тут же улыбнулся и немного помедлив прошептал: - А тут вас, товарищ капитан, уже давно дожидаются. Даже эксперты ничего еще не трогали. "Ни фига себе персона, - подумал Антон. - Это почему же все решили меня, любимого подождать? Ну да ладно, сейчас, наверняка разберемся, в чем дело..." - Ну... я пройду? - Конечно, конечно. Без разговоров. Сами понимаете, служба, ничего не попишешь. - словоохотливо ответил сержант на вопрос старшего по званию. - А куда идти-то?! Охранник наклонил голову на бок и вытянув руку указательным пальцем вперед, незамедлительно ответил: - А-а-а... вон ту парадную видите? Так там, прямо по лестнице, до самого верха. Только будьте крайне осторожным! Там на всех лестничных пролетах отсутствуют перила, да и хлама всякого полно кругом навалено. Не ровен час оступиться. - Спасибо, спасибо! - вежливо ответил капитан, но тут же подумал: "Тьфу тебе на язык, идиот. Наговоришь мне всяких кошмаров, так точно свалюсь..." Подъем по лестнице был действительно довольно опасным, то тут, то там торчали куски арматуры, того, что некогда называлось перилами; лестничные ступени были покрыты какой-то вековой пылью, из которой торчали остовы отвалившейся штукатурки. Ноги, того и гляди, могли в любой, самый неподходящий момент, поскользнуться и тогда... Антон перебираясь через весь этот хаос, наконец-то достиг заветной двери-входа в чердачное помещение. Около него изнутри стоял еще один сержант-охранник который заметив нового человека, тут же попросил его представиться. Пройдя чуть дальше капитан увидел то, что действительно, чуть было не повергло его в шок. Посреди чердака, прямо под мауэрлатом, как и говорил Грихан, на очищенном от мусора деревянном полу была нарисована перевернутая звезда-пентаграмма. Каждый луч которой украшала полусгоревшая свеча черного цвета, видимо потушенная кем-то из прибывших на место убийства, стражей порядка. Посреди огромного символа лежало окровавленное и изувеченное до неузнаваемости человеческое тело. Капитан все ближе и ближе подходил к месту трагедии, чувствуя сердцем, как внутри него с каждой секундой нарастает сдавливающий грудь ужас. Кровь была разбрызгана повсюду, будто неизвестный маньяк, "поработавший", словно хищник над жертвой, специально, для увеличения значимости содеянного, сделал так, чтобы от всей этой картины становилось ужасно страшно. - А, - вдруг услышал милиционер голос своего начальника. - Ты, как всегда вовремя. Как говорится: с корабля - на бал! Ну оно и к лучшему. Пойдем ближе, смотри, что тут нам приготовили на этот раз... Он несколько раз похлопал своего подчиненного по плечу и пригласил его подойти ближе к нарисованному на полу символу. - Вот-вот, я тоже чуть было не скончался от всего этого. Смотри, Чикатилло - не Чикатилло, но точно маньяк поработал. Такого я еще никогда не видел. Капитан подойдя к пентаграмме осмотрелся по сторонам. Тут было действительно слишком много людей: следаки, медики, криминалисты. Но Антона сейчас интересовало совсем не это. - Виктор Леонидович, - начал он. - Почему эксперты ничего еще не предпринимают? - Да ты не тараторь. - отозвался полковник. - Этим делом заинтересовались в главке. Ну ты же сам понимаешь, с раскрываемостью сейчас, у-ф-ф-ф... Одним словом не все так хорошо, а тут, кто-то стукнул им туда: так мол и так, маньяк на Крестовском орудует. Ну они всполошились и велели все силы бросит сюда. А кто ж о тебе не слышал?! Ты у