тастрофы…»
Мишутин выключил видеомагнитофон, открыл стол, достал большую лупу и стал рассматривать вырезанный из журнала снимок.
«Да, шрам действительно редкий. Мне кажется, я где-то…»
В дверь постучали.
Он отложил увеличительное стекло и сказал:
— Войдите.
Майор четко доложил:
— Товарищ полковник, только что по видеотелеграфу передали результаты экспертиз.
Мишутин взял протянутую папку.
— Разрешите идти?
— Да, пожалуйста, — кивнул полковник, развязывая тесемки папки.
«Результаты баллистической экспертизы… Ничего себе, — он отложил листок и взял следующий. — Натрий, калий, магний, фосфор… Напоминает по составу морскую воду… Правило Дитмара…»
Мишутин нажал на кнопку селектора и спросил:
— Галочка, генерал у себя?
— Да, Александр Сергеевич.
— У него кто-нибудь есть?
— Нет.
— Спасибо.
Полковник сложил разбросанные на столе папки в дипломат и вышел.
Кабинет генерала находился в самом конце коридора. В приемной Мишутин улыбнулся миловидной секретарше и открыл обитую с двух сторон коричневой кожей дверь.
— Можно?
Санько разговаривал по телефону. Он поднял голову, прикрыл ладонью микрофон и сказал:
— Только что собирался позвонить тебе. Садись. — Генерал убрал руку с микрофона: — Нет, нет, я слушаю… Да, конечно… До свидания. — Он положил трубку и повернулся к полковнику. — Присаживайся поближе и рассказывай.
Полковник сел за стол напротив Санько, вытащил из дипломата папки и раскрыл одну из них.
— Владимир Григорьевич, я только что получил результаты экспертиз по институту. Эксперты утверждают, что майор Вилок был ранен из своего пистолета.
— Как это? Ты же сам говорил, что видел, как стрелял этот седой.
— Товарищ генерал, вы же сами знаете, какие штучки «они» могут выкинуть. Кстати, об этом седом тоже кое-что есть. То, что осталось от него в морозильной камере, больше всего по своему составу напоминает морскую воду.
— А он не мог выбраться оттуда и скрыться?
— Исключено.
— Да, странно… Ну ладно, майор сам мог выстрелить себе в живот, но как же с морской водой?
— Владимир Григорьевич, наш вычислительный центр закончил сегодня обработку всех собранных нами фактов и выявил интересную закономерность. Оказывается, все случаи появления «их» были зарегистрированы в морях, океанах или прибрежных районах. Исключение составили только несколько происшествий с грабежами и насилиями, которые, возможно, вообще никакого отношения к нашему делу не имеют. Я думаю, разгадку всего этого надо искать в океане.
— А нападение на ювелирный магазин в Мадриде?
— Там было обычное ограбление. Грабители решили воспользоваться шумихой вокруг «пришельцев», их уже арестовали и даже показывали по телевизору.
— Вот, — улыбнулся Санько, — у меня нет времени даже программу посмотреть. Ты говорил, что у тебя есть идеи.
— Есть. Еще Пуанкаре сказал, что мы всегда можем придумать бесконечное число гипотез, объясняющих какой-то комплекс данных, полученных в результате наблюдений, но ученый должен выбрать наипростейшую. Так вот, гипотез я понапридумывал, а вот простейшую выбрать не могу. Мне кажется, настало время собрать конференцию из ведущих ученых различных областей науки и ознакомить их со всем этим материалом, — полковник положил руку на стопку папок.
Генерал подошел к большому, с коричневыми стеклами окну, постоял, подумал, а затем, повернувшись к Мишутину, сказал:
— Ну что ж, может, ты и прав, ученые быстрей придут к какому-нибудь правильному выводу. А что ты сам думаешь по поводу этих неизвестных?
— Возможно, я ошибаюсь, Владимир Григорьевич, но я считаю, что это биороботы, они появляются из морей…
— А почему именно из морей? Ты задавал себе этот вопрос?
— Скорее всего, это как-то связано с изготовлением роботов или их транспортировкой. Ведь по воде или под водой легче незаметно доставить их в любое нужное место. А может, просто потому, что там прячутся те, кто засылает их сюда. Биороботы, несомненно, могут «читать» наши мысли и даже исполнять наши приказания. Вот хотя бы, я думаю, с этой стрельбой. Роботы всего лишь исполняли желания. Страх пострадавших перед тем, что биороботы начнут стрелять и попадут в них, всему виной. И только благодаря тому, что никто не желал, чтобы его убило по-настоящему, они отделывались ранениями.
— Зачем «им» это чтение мыслей и выполнение желаний?
— Не знаю. Возможно, между роботами и «хозяевами» существует какое-нибудь более простое объяснение всему этому… Я уже перебрал столько всяких гипотез, от аномалий во времени до инопланетян, что у меня скоро голова треснет от них.
Генерал сел в кресло, снял очки с толстыми, слегка голубоватыми стеклами, посмотрел внимательно на Мишутина и сказал:
— Ты просто немного устал. Иди поспи, прими холодный душ и займись вплотную подготовкой к конференции.
Полковник встал и начал собирать разложенные на столе папки, но генерал остановил его:
— Оставь это у меня, я хочу посмотреть кое-что, заодно буду точно уверен, что ты спишь, а не сидишь опять над ними. Иди.
Дверь за Мишутиным закрылась. Санько пододвинул стопку бумаг к себе, вытащил из верхнего ящика стола очки для чтения в тоненькой золоченой оправе и открыл первую папку.
НЬЮ-ЙОРК. Обширная территория на восточном побережье Соединенных Штатов напоминает сейчас зону, в которой вот-вот развернутся боевые действия. Безлюдные улицы, которые патрулируют солдаты национальной гвардии, полицейские и представители спасательных служб, тысячи машин с домашним скарбом, направляющиеся в глубь материка. Такие приготовления вызвал приближающийся ураган «Глория».
Машина плавно свернула с многорядного шоссе на узенькую подъездную дорогу и остановилась у высоких ворот. «Волга» мигнула фарами, металлические створки разъехались в стороны, пропустили машину и вновь сомкнулись за ней.
— Сегодня вы мне больше не нужны, — сказал полковник Мишутин шоферу и вышел.
Дежурный офицер распахнул перед ним дверь и отдал честь.
— Начали? — спросил у него Мишутин.
— Так точно, товарищ полковник.
— Давно?
— Минут двадцать назад.
Полковник поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж, открыл дверь в зал заседаний и, пригибаясь, стараясь поменьше шуметь и мешать сидящим, прошел на свое место рядом с Санько.
— Ну как? — поинтересовался генерал.
— Все в порядке, Владимир Григорьевич, суда вышли в море.
Выступающий покосился на них и продолжил:
— Я думаю, вы согласитесь со мной, что теории инопланетного происхождения этих существ надо отбросить. У меня нет ни капли сомнения, что разгадка всего этого кроется в глубинах морей и океанов…
— Профессор Ариков, почему вы считаете, что загадка кроется в глубинах морей, и не кажется ли вам, что дело тут в самом Мировом океане? Почему бы не предположить, что воды всех океанов, морей в совокупности с нектоном, планктоном и бентосом представляют собой огромное живое существо. Присоединяюсь к мнению Владимира Григорьевича, который сказал, что биороботы всего лишь «слепки» с реально существовавших, но утонувших людей. Возможно даже, Мировой океан хранит информацию обо всех погибших в его водах людях и, когда нужно, использует ее. Не зря же нас всех так влечет море?..
— А вы уверены, что в морях и океанах есть возможность изготовить эти биороботы?
— Конечно. Мы ведь тоже вышли из океана, в нем есть все нужные для изготовления человека вещества, даже наша кровь по составу близка к морской воде.
— Вы знаете, я уже встречал нечто подобное в зарубежной, да и в нашей фантастике.
— А ведь действительно, вполне возможно, что все эти огромные массы воды, рыба, животные, острова, планктон, водоросли и вообще все, что находится в морских глубинах, это нечто большее, чем просто Мировой океан…
— Думаю, это уж слишком фантастическая гипотеза.
— Ну почему? Почему мы сразу же отбрасываем все, что выходит за пределы узеньких рамок наших знаний? А я даже думаю, что нельзя отделять океан от тела планеты. Скорее всего, Мировой океан лишь небольшой орган огромного существа, точнее, огромного мозга, находящегося внутри планеты, а твердь — это оболочка, защищающая мозг от повреждений и переохлаждения. Мы же — тонкая пленка плесени, покрывающая планету… И возможно, мы тоже играем какую-нибудь роль в жизни этого огромного мозга…
— Значит, вы хотите сказать, что все планеты, и даже солнце и звезды, — это мыслящие существа?
— А почему бы и нет?
Академик Никонов, председательствующий на этом заседании, кашлянул в кулак и заметил:
— Мы, кажется, слегка ушли в сторону от рассматриваемого вопроса.
— Почему ушли? Считаю, что однозначных ответов не существует даже на простые вопросы. Нельзя рассматривать в отдельности человечество, океан, планету и даже нашу планетную систему.
— Вы правы, Александр Иосифович, и никто не собирается спорить с вами по этому вопросу. У кого есть еще какие-нибудь гипотезы?
— А может, мы всего лишь игрушки океана? Он создал нас, задал нам какие-то условия и стал играть нами, как марионетками. Миллионы лет, которые были до Мирового океана всего лишь мгновениями, все было хорошо, но вот мы взяли и вышли из-под его контроля.
— Нет, здесь все намного проще. Мы всего лишь случайные создания, так сказать, на чистом теле планеты. Мировой океан нас не замечал, не брал в расчет, но вот, со временем, человечество выросло и стало загрязнять окружающий мир, и прежде всего морские и океанские воды, ядовитыми промышленными отходами, нефтью, мазутом. Человек изобрел атомное оружие, и речь уже идет не только об уничтожении всего живого на планете, но и самой Земли.
— Землю не так-то просто уничтожить.
— Хорошо, пускай планета не расколется на куски, как Фаэтон, но погибнут люди, животные, рыбы. Все будет заражено. Миллиарды разлагающихся трупов. Резко упадет температура, и начнется атомная зима. Это грозит гибелью Мировому океану, и он начал бороться с нами. Вот, — академик Сергеенко потряс над головой пачкой газет, — прочитайте сообщения о тайфунах, ураганах, цунами. Они все зарождаются над или даже в самом океане. Не много ли их в последнее время?