«…Без эмоций. Раз, два, три, четыре… Хорошо, что Сьюзан в обмороке. Ведь может закатить истерику и попытаться убежать от меня…»
Словно услыхав его мысли, Сьюзан очнулась и начала вырываться. Бинни попытался успокоить ее, но безуспешно.
– Сьюзан, успокойся, все хорошо. Просто расслабься…
Но девушка опрометчиво взглянула на двухголовых монстров вокруг, закричала и удвоила усилия по освобождению из объятий Бинни. Мужчина ощутил укол раздражения.
– Тихо! – прикрикнул он нервно. – Я не могу… – Он прикусил язык. – Без эмоций. Раз, два, три… остановись, Сьюзан… четыре, пять, шесть…
– Отпусти меня! Ой!
– Урдле ах дри? – деликатно осведомился один из летунов.
– Прекрати сейчас же… семь, восемь, девять…
– Дри варн.
– Без эмоций… Десять, одиннадцать… ох!
Это Сьюзан, с прискорбным отсутствием сдержанности, вонзила свои маленькие белые зубки в предплечье Бинни.
– Ты, маленькая… – Бинни немного растерялся. Моргая от боли, он невидяще уставился в испуганное лицо Сьюзан и пробормотал: – Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя!
И в подтверждение своих слов, он вырубил девушку аккуратным ударом, своевременным и замечательным по точности – в нужную точку челюсти. То, что он бил с чувством сожаления, а не в гневе, похвально свидетельствовало о самообладании Бинни.
Сьюзан обвисла. Бинни, глубоко опечаленный, снова притянул ее обмякшее тело под укрытие своей руки. Он взглянул на таращившиеся на него, чужые лица летунов вокруг себя, с бессилием осознал, что они ничего не собираются ради них предпринять, и снова начал упражняться в счете…
ОГРОМНОЕ багровое солнце ощутимо продвинулось по пунцовому небу, а Бинни все еще продолжал считать. Ничего не происходило. Двухголовые создания оставались на месте, не совершая абсолютно никаких действий, лишь вызывали раздражение у Бинни, который к тому же, не мог позволить себе выйти из себя. Если бы только существовал какой-нибудь способ попасть вниз, на уровень земли! Но, не имея крыльев, это было невозможно.
Сколько еще это может продолжаться? Они могут оставаться здесь несколько дней и умереть с голоду, или он так ослабеет, что может потерять соприкосновение со Сьюзан. Неужели летуны ничего не понимают?
– Ты и твоя проклятая урдле дри, – с горечью прорычал Бинни. – Что это значит, в конце концов?
– Ах, ньяста, – услужливо ответил один из обладателей крыльев.
Времени оставалось все меньше. Бинни чувствовал, что ему становится все труднее и труднее держать себя в руках. Кроме того, Сьюзан не могла вечно пребывать в бессознательном состоянии, и он не мог постоянно нокаутировать ее. Нужно найти какой-то способ…
Бинни попытался найти решение в своей памяти. Он не мог спуститься с крыши. Если он материализуется в двухстах футах над Нью-Йорком, итог будет фатальным. Если только… если только что-то не помешает ему разбиться. Но что же может смягчить падение? Что…
Вода!
– Вау! – с чувством сказал Бинни.
Именно! Падение в воду с высоты двухсот футов было бы опасным и неприятным, но не смертельным. Особенно в случае с Бинни. Вода была его стихией. Ближайшим водоемом, на Земле, была река Гудзон.
Но как определить это место? Как найти то нужное место, в котором он мог бы разозлиться, возвратиться на Землю и точно упасть в глубокую воду? Здесь не было никаких ориентиров…
Впрочем, был один. Площадь в форме полумесяца. Она, по прикидкам Бинни, соответствовала входу в Голландский туннель. Все, что ему нужно было сделать, это подойти к внутреннему изгибу полумесяца, повернуться спиной и идти… и насколько далеко?
Какой длины был Голландский туннель?
Бинни попытался визуально, по памяти восстановить картину того, как все происходило. Внезапно Бинни увидел себя сидящим в автобусе, рядом с седовласым, болтливым Деннлером, и лениво пересчитывающим металлические двери. Сто девяносто пять дверей. Возможно, еще несколько штук. Это не столь важно. Что важнее, они располагались примерно в сорока футах друг от друга. Это получается – давайте посчитаем – около 8000 футов. Если бы он отошел от изгиба колодца на четыре тысячи футов, то оказался бы приблизительно над серединой реки Гудзон, но только лишь, в другом мире.
Вот так! Бинни встал и взвалил расслабленное тело Сьюзан себе на плечи. Она вовсе не была тяжелой, но и Бинни сам не был тяжеловесом. Он, пошатываясь, прошел по крыше к краю провала в форме полумесяца, глянул вниз, а затем повернулся к нему спиной. И начал осторожно отмерять шагами нужное расстояние. Два шага – пять футов. Десять футов. Пятнадцать. Двадцать…
Через шестнадцать сотен шагов Бинни остановился. Перепончатокрылые сопроваждали его на небольшом расстоянии, вопросительно посвистывая.
– Дри?
– Урдле дри?
– Урдле дри чокнутые, – огрызнулся Бинни, наконец-то найдя нужное место. Если его расчеты были верны, он находился, так сказать, по центру реки Гудзон. Он сел, обняв Сьюзан, и принялся сам себе яростно отвешивать тумаки.
Только вот, на беду, гнев не приходил.
ЛЮБОЙ психолог мог бы объяснить Бинни в чем дело, но ни одного психолога рядом не наблюдалось. Бедняга Бинни осознал, что он сейчас крут, как огурец[2]. Маячившие вокруг пустые, бессмысленные лица перепончатокрылых, больше не вызывали у него раздражения.
Он обзывал их мерзкими именами. Он дразнил их, показывал им нос и звал подойти поближе. Они отказались. И это не вызвало у Бинни злости.
Он пощипал себя за то место, куда его укусила Сьюзан, и попытался довести себя до бешенства этим способом. Но тщетно. В конце концов, он любил эту девушку.
Он стал думать про Тима Блейка и о катастрофичной для себя драке и почти разъярился, вспомнив мускулы Блейка, но затем заулыбался, представив выражение лица красавца, когда его несли по воздуху. Где сейчас Блейк? В Нью-Йорке, посреди многолюдной улицы, в своем купальном костюме.
Бинни благословил ту счастливую предусмотрительность, что заставила его и Сьюзан переодеться в уличную одежду, прежде чем их перекинуло в этот странный мир. Два человека в купальниках, выбирающиеся из Гудзона, привлекут гораздо больше внимания, чем мужчина и женщина, в намокшей верхней одежде, упавшие, по-видимому, за борт с парома.
Но сейчас все это не имело никакого смысла. Бинни даже замычал от досады. Он мог бы разорвать соприкосновение со Сьюзан, и ее перенесло бы обратно на Землю, но она не очень хорошо плавала. Также она могла потерять сознание и разбиться насмерть. Бинни, ты совершенно никчемен. После того, как ты придумал способ убежать отсюда, ты не можешь собрать в кулак волю и разозлиться.
– Ты жалкое, бесхарактерное насекомое, – вынужден был признался саму себе Джо Бинни. – Ты ничтожная, бездарная пародия на полудохлого, бесхребетного червяка! Ты даже не можешь разозлиться, когда надо. Ну почему, ты, линялый…
Бинни бешенно захотелось схватить себя за горло и задушить. Он внезапно вскипел от горькой, неистовой злости на этого беспомощного, глупого человечка по имени Джо Бинни.
– Урдле дри, – услышал Бинни голос одного из летунов, а затем…
Бумс!
Мир вокруг Бинни взорвался. Он ощутил головокружительный шок из-за потери ориентации. Крыша под его ногами растаяла. Мельком, далеко внизу он увидел водную гладь Гудзона, а затем начал падать, крепко прижимая к себе Сьюзан.
В общем-то довольно случайно, Бинни чрезвычайно сильно разозлился сам на себя.
Он приподнял голову, это помогло ему удерживать свое тело и тело Сьюзан в вертикальном положении, не теряя равновесие и еще он пытался сохранять расслабленными все мышцы.
Вслеск! Удар вышиб воздух из легких мужчины, когда он и Сьюзан соприкоснулись с поверхностью воды ступнями и стали стремительно погружаться. Удар был настолько силен, что Сьюзан вырвало из его рук. Он отчаянно извивался в холодной воде, пока не нащупал пояс, который все еще связывал его и Сьюзан. Подтянув девушку к себе, он стал отчаянно рваться наверх.
К тому времени, как его голова показалась над водой, легкие у него разрывались. Слева виднелись Палисады Джерси[3], справа – высокие здания Манхэттена. Его план оказался правильным, а вычисления точны.
Тяжело дыша, практически задыхаясь, он поплыл к берегу. Сьюзан потребуется медицинская помощь, но с ней все будет в порядке, в этом он был уверен.
ДВА дня спустя Джо Бинни и Сьюзан сидели в личном кабинете своего шефа, Хортона. Полное, округлое лицо Хортона излучало довольство жизнью.
– Значит так, – сказал он, – ты получаешь повышение и прибавку к жалованью. Нашей фирме поступили десятки новых заказов. Своим поступком, Джо, ты сделал нам отличную рекламу, просто великолепную. Все газеты написали о вашем случае на своих первых полосах.
– Просто не было других новостей, – скромно предположил Бинни, но Хортон остановил его жестом.
– Браво, мой мальчик, браво! Не надо скромничать, ведь ты бросился в реку, спасая Сьюзан, после того, как она упала с парома, и вы ведь оба могли утонуть. Ну и потом, в беседе с журналистами, ты мастерски поступил, упомянув о новинках Pinnacle.
– О, это все Сьюзан, – пробормотал Бинни. – Фактически, она все устроила – я имею в виду, она общалась с репортерами.
Сьюзан украдкой пожала руку Бинни.
– Ну что ж, ты теперь управляющий филиалом, – отметил Хортон. – Э-э… и первым твоим заданием станет увольнение мистера Блейка.
У Бинни округлились глаза: – Что? Я не совсем…
– Ты что, не читаешь газет? Или читаешь лишь заголовки? Блейк опозорил фирму. Выставил себя и всех нас на посмешище. Несомненно был пьян. Кричал, вопил и вел себя, как сумасшедший.
Сьюзан и Бинни обменялись быстрыми взглядами.
– Н-но, что он натворил? – спросил Бинни.
– Напился и бегал по 42-й улице в купальнике, – возмущенно рявкнул Хортон. – Он просто спятил!