— Я красивее тебя, ты мне носи.
Госпожа приносит зеркало:
— Девка, ты что, с ума сошла? Посмотри сюда, — говорит она.
Смотрит арабка на себя в зеркало: глядь! — она и взаправду арабка.
Она снова берет кувшины, идет к источнику. Снова видит отражение девушки в воде и снова думает, что это она. Арабка разбивает кувшины, возвращается к госпоже, та опять подносит ей зеркало, и арабка снова отправляется к источнику.
Только она хочет бросить кувшины на землю, как девица сверху кричит ей:
— Эй, сестра, не бей зря кувшины; отражение, которое ты видела в воде, — мое!
Арабка поднимает голову вверх и видит на дереве девушку. Тогда она тоже влезает туда.
— Погоди, милая девушка, дай-ка я поищу у тебя в голове.
Она начинает перебирать ей волосы и вонзает в голову иголку; девица превращается в птицу и улетает, а арабка усаживается на дереве.
И вот появляется молодец с арбой, глядь! — а на дереве сидит арабка.
— Помилуй, госпожа, что с тобой случилось? — Ты меня бросил, ушел, — я здесь от солнца и почернела.
Молодец берет арабку, сажает в повозку и привозит во дворец, а придворные собираются туда посмотреть на его возлюбленную.
— Сынок, да что ты полюбил в этой арабке? — спрашивают они.
— Она не арабка, она просто почернела на солнце; немного отсидится и будет опять белой, — отвечает он и в ожидании, что арабка побелеет, помещает ее в свои покои.
Проходит несколько дней, птичка-девушка прилетает в сад шахзаде и садится на дерево.
— Садовник, садовник! — зовет она.
— Чего тебе? — спрашивает садовник.
— Что делает мой шахзаде?
— Хорошо себя чувствует, сидит.
— А что делает его жена, арабка?
— И она сидит.
— Пусть у нее вырастут колючки, и она не сможет сидеть, пусть засохнут ветки, на которых я посижу, — произносит птица и улетает.
На следующий день она снова прилетает, опять говорит то же самое и улетает; и так много дней она появляется, и каждый раз, как она посидит на дереве, оно засыхает.
В один из дней молодец выходит в сад и видит: многие деревья засохли.
— Эй, садовник, почему ты не смотришь за деревьями?
— О шахзаде, я смотрю, но вот что случилось… — и он рассказывает ему все как было.
— А ты помажь деревья клеем; когда та птица прилетит, излови ее и принеси ко мне.
Садовник делает так, как сказал сын падишаха, и птица прилипает к дереву. Он тотчас же берет ее и приносит во дворец. Шахзаде сажает ее в клетку, а клетку вешает у себя в комнате.
Арабка сразу смекнула, что это за птица. Что ей делать? Она решает прикинуться больной, идет к хеким-башы[39], дает ему много денег.
— Помилуй, хеким-башы, ты, когда придешь во дворец, скажи, что, мол, на свете существует такая-то птица и больная поправится только тогда, когда проглотит ее целиком с перьями и потрохами, — говорит она ему.
Хеким соглашается и берет деньги.
Как только наступает вечер, арабка ложится в постель. Приходит молодец, глядь! — а арабка лежит.
— Помилуйте, госпожа, что с вами случилось, почему вы лежите?
— Захворала, — отвечает та.
Сын падишаха тотчас же велит позвать хеким-башы. Тот приходит и говорит все так, как было условлено с арабкой.
— Только тебе эту птицу не найти, — добавляет он.
— Та птица у меня, — отвечает молодец, приносит ее и показывает хекиму.
— Да, это та птица; тотчас же ее зарежь и, пока она еще теплая, заставь больную проглотить.
Хеким уходит, а шахзаде режет эту птицу, дает арабке, и вот она поправляется.
А случилось так, что одно перо от птички отлетело и застряло в досках лестницы.
Время, приди, время, уйди! Пусть молодец ожидает, что арабка побелеет, а во дворец тем временем приходит какая-то старуха погадать женщинам.
Спускаясь по лестнице, она замечает, будто между досками что-то блеснуло. Она смотрит: перышко, а блестит, как алмаз. Старуха поднимает его, идет домой и засовывает в щель потолка.
На следующий день она опять идет во дворец.
Как только она ушла, перышко спускается вниз и превращается в девушку; она убирает дом внутри и снаружи, стирает, собирает на стол, а затем снова превращается в перышко.
К вечеру старуха приходит домой и удивляется — везде прибрано, выметено, обед сварен, на стол собрано. «Кто все это сделал?» — думает она.
Как бы то ни было, она садится и обедает.
Наступает утро, старуха уходит. Девушка спускается с потолка, снова убирает и готовит, а вечером забирается обратно на потолок.
Приходит старуха, смотрит: опять все приготовлено. Ее разбирает любопытство.
Наутро она делает вид, будто уходит: нарочно открывает дверь, потом закрывает, — а сама прячется. Девушка, думая, что старуха ушла, спускается с потолка и, как прежде, все-все делает, а старуха из того места, где спряталась, наблюдает за ней.
И вот, когда девушка, окончив работу, хочет забраться на потолок, старуха ее хватает.
— Помилуй, дочь моя, кто тебя сюда привел?
— Ты сама меня принесла.
— Что ты, доченька, я тебя не приносила; где же ты находишься, я тебя ищу несколько дней. Кто ты такая?
И девушка рассказывает старухе все, что с ней случилось.
Старуха говорит:
— Постой, дочка, я что-нибудь придумаю.
Она идет и говорит шахзаде:
— Сыночек, приходи-ка сегодня вечером ко мне в гости.
А так как молодцу опротивела арабка, то он охотно согласился.
Когда настал вечер, он идет в дом старухи. Та велит девушке подать кофе. Шахзаде, как увидал ее, сразу упал в обморок. С трудом они приводят его в чувство.
— Помилуй, сынок, я привела тебя сюда, чтобы ты повеселился, а тебе стало худо. Что это с тобой?
— Смилуйся, матушка, скажи, кем приходится тебе эта девица?
— Сынок, это моя невольница.
— Да где ты нашла такую красивую невольницу, матушка? Не отдашь ли ты ее мне?
— Она и так твоя.
— Помилуй, матушка, почему моя? Если ты продашь ее, говорит молодец, — тогда она станет моей.
— Знай, сынок: арабка — ты все ждешь, что она побелеет! с этой девушкой вот что сделала… — И старуха рассказывает сыну падишаха, что произошло с девицей.
Тогда шахзаде берет девушку и ведет во дворец. Арабке он говорит:
— Что ты хочешь: сорок клинков или сорок лошаков?
— Сорок лошаков, — отвечает арабка.
Ее привязывают к хвостам сорока мулов, бьют их плетьми, они бегут и разрывают арабку на части.
Шахзаде велит обручить с собой девушку. Сорок дней, сорок ночей они справляют свадьбу.
И я, услыхав о свадьбе, пошел; дали мне немного пилаву с шафраном. Когда я шел по дороге, собака с лаем «хар-хар!» вцепилась мне в ногу; я бросил из рук пилав и пустился бежать. Вдруг передо мной выскочила мышь. Пока она прыгала туда-сюда, откуда-то появился араб да давай кричать: «Хватай ее, бей!» Мышь от страха вскочила мне в нос, я чихнул, а араб сказал:
— Да пошлет тебе аллах беду! — и как даст мне по затылку: мне показалось, что небо с овчинку.
Коль ты на свадьбу поспешишь, в нос и тебе залезет мышь!
Было — не было, а в прежние времена, в решете, посреди гумна, когда мне было пятнадцать лет, когда я зыбку отца моего раскачивал — тынгыр-мынгыр!..
Кто бегом катит, кто валом валит, у такого немало сов, а кто без спросу в сад залетит, того удел, друзья, таков.
Бекир-Мустафа — друг его Сафа — закипела голова! Белая борода — черная борода — рыжая борода — борода лопатой — свежая борода, только что вышедшая из-под рук брадобрея.
Будь я мясник — я бы ножом не махал, будь я кузнец — я бы мула не ковал, будь я банщик — я бы друзей-приятелей уважал! Право слово, ни одно из них не мое дело, а вот как-то раз баня да мне на голову слетела!
Из долины вы бегите, а с вершины — я, вы мамашу полюбите, а дочурку — я, в сундучок-то вы идите, а в корзину — я.
Деревянная лестница, каменная лестница, земляная лестница; по деревянной лестнице взошел я наверх, а эти проклятые девчонки — как только вспомню, заноет сердце и печенки! Проклятую занавеску отдернул, посмотрел — в углу сидит ханым. Я и так смекал и этак толкал, щелчок ей по подошве дал: дрожит, как водяная бирюза, — тирил-тирил!..
В те далекие времена жил сын пастуха. Этот мальчик был так красив, что мог сказать луне: «Или ты взойди, или я взойду!»
Однажды в душу мальчика запало страстное желание попутешествовать по белу свету, а так как родных у него никого не было, то он бросает свой дом и уходит куда глаза глядят.
И вот бродит он, долго бродит, приходит в какой-то город. Очень ему там понравилось, и он живет в нем несколько дней. Потом выходит в поле и, гуляя по лугам, вдруг видит замок. А из окна того замка какая-то девушка высунула голову и смотрит.
Едва увидел он девушку, как влюбился в нее. И она в него влюбилась. Смотрят они друг на друга, не говорят ни слова. Только мальчик-то был на чужбине, что же ему делать? — он поворачивает обратно и возвращается в город. Однако девушка не выходит у него из головы.
А в том городе жила одна старуха; она была такая волшебница, что могла заставить Дунай повернуть в обратную сторону.
Узнав про это и расспросив, где она живет, сын пастуха идет к той старухе, целует у нее руки, ноги и начинает умолять:
— Смилуйся, матушка! Я чужестранец, у меня здесь нет знакомых; не примешь ли ты меня к себе в дом?
Старуха ломается, не хочет, а мальчик просит, молит и в конце концов добивается ее согласия.
И вот проходит день, проходит пять дней, мальчик живет у старухи, носит с базара съестные припасы и все для нее делает.
Как-то раз старуха и говорит:
— Сынок, ты мне много служб сослужил, уж, наверно, не понапрасну старался; если у тебя есть какое-нибудь желание, скажи.
Мальчик вздохнул, ему немного стыдно, но все-таки он начинает ей рассказывать о своем горе.
— Матушка, я того и гляди сойду с ума от любви к этой девушке; все в твоих руках, делай что хочешь, а только сведи меня с ней, — просит он.