Когда в тот день вечером Мискембер пришел с охоты, девушка показалась ему в таком виде, как пришла. Он, посмотрев на нее, слегка улыбнулся. Дочь йеменского падишаха очень обрадовалась и, как сказала, так и сделала: дала этой девушке комнату.
Девушка идет в ту комнату и всю ночь, горя любовью к молодцу, поет:
О тот, кого я создала из мускуса и амбры,
Тот, о ком я умоляла аллаха,
Тот, о ком сорок дней молилась, —
Проснись, Мискембер, проснись,
Проснись, мой нежный друг, проснись!
Что лежишь ты, подобно мертвецу?
Шея твоя — как ветка кипариса,
Аромат твой — как райская роза, —
Проснись, Мискембер, проснись,
Проснись, мой нежный друг, проснись!
Мой железный посох сломался,
Мои железные чарыки порвались,
Наконец Мискембер нашелся!
Проснись, Мискембер, проснись,
Проснись, мой нежный друг, проснись!
А комната девушки находилась как раз под покоями падишаха. Услыхав, как девушка плачет и надрывается, он не выдержал, призвал ее к себе и спрашивает, что с ней такое. И девушка рассказывает ему все с самого начала и до самого конца.
Когда падишах узнал, что она тоже дочь падишаха, он подумал: «Не пристало ей так сокрушаться!» — и рано утром, вызвав Мискембера из покоев дочери, отдает его девушке.
— Ну, а теперь отправляйтесь в свою страну, — говорит он девушке и Мискемберу и велит сопровождать их отряду всадников.
Затем падишах получает из уст молодца слова развода для своей дочери.
— Поезжайте, счастливого пути! — желает он им.
На обратном пути девушка и Мискембер встречают тысячу всадников, которых отец послал разыскивать свою дочь. И все вместе едут к себе на родину. До падишаха доходят радостные вести, что дочь его возвращается, и он выходит ей навстречу.
Девушку выдают замуж за Мискембера, и сорок дней, сорок ночей празднуют свадьбу.
С неба упало три яблока: одно — тому, кто сказку сказывал; другое — тому, кто сказку записал; а третье — тому, кто перевел.
Было — не было, а в какой-то день одна женщина, дав своей дочери несколько пара, говорит:
— Пойди купи на базаре печенки, вымой ее в озере и принеси.
Девушка идет, покупает печенку, подходит к берегу озера и моет ее. В это время спускается сверху коршун, выхватывает из рук девушки печенку и улетает. Девушка кричит ему вслед:
— Коршун, отдай мне печенку, я снесу ее матери, а то мать меня прибьет! — А коршун отвечает:
— Принеси мне ячменя — тогда я отдам тебе печенку.
Девушка сразу же идет в поле и говорит:
— Поле, дай мне ячменя, я отдам его коршуну, коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери.
А поле отвечает:
— Моли аллаха, пусть он пошлет мне дождя — тогда я дам тебе ячменя.
Девушка уходит оттуда и в потайном месте молится про себя аллаху:
«Аллах, пошли мне дождя, пусть он прольется на поле, поле даст мне ячменя, я отдам его коршуну, коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери».
Молится она так и вдруг слышит голос: «Возьми у аттара[48]благовония, зажги и тогда молись».
Девушка сразу же идет к аттару.
— Аттар, дай мне благовония, я воскурю его перед аллахом; аллах пошлет дождь, дождь прольется на поле; поле даст мне ячменя, я отдам его коршуну; коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери.
— А ты принеси мне обувь, тогда я дам тебе благовония.
Девушка уходит от него, идет к сапожнику.
— Сапожник, дай мне обувь, я снесу ее аттару; аттар даст мне благовония; я воскурю его перед аллахом, аллах пошлет дождь; дождь прольется на поле, поле даст мне ячменя; я отдам его коршуну, коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери.
— Принеси мне воловьей кожи, и я дам тебе обувь.
Девушка отправляется прямо к кожевнику.
— Кожевник, дай мне кожи, я отдам ее сапожнику, сапожник даст мне обувь; я снесу ее аттару; аттар даст мне благовония; я воскурю его перед аллахом, аллах пошлет дождь; дождь прольется на поле, поле даст мне ячменя; я отдам его коршуну, коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери.
— Принеси мне воловью шкуру, и я дам тебе кожи.
Тогда девушка идет к волу.
— Вол, дай мне шкуру, я отдам ее сапожнику, сапожник даст мне обувь; я снесу ее аттару; аттар даст мне благовония; я воскурю его перед аллахом, аллах пошлет дождь; дождь прольется на поле, поле даст мне ячменя; я отдам его коршуну, коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери.
— Принеси мне соломы, и я дам тебе шкуру.
Девушка идет к хозяину вола.
— Хозяин, дай мне соломы, я отдам ее волу, вол даст мне шкуру; я отдам ее кожевнику, он даст мне кожи, я отдам ее сапожнику, он даст мне обувь; я отдам ее аттару; аттар даст мне благовония; я воскурю его перед аллахом, аллах пошлет дождь; дождь прольется на поле, поле даст мне ячменя; я отдам его коршуну, коршун отдаст мне печенку, а я снесу ее матери.
— Подари мне один поцелуй, я дам тебе соломы.
А девушка думает: «Ну что ж тут такого? Поцелую его разок и избавлюсь от этой канители».
И вот она целует молодца, получает мешок соломы; отдает солому волу, получает шкуру; дает шкуру кожевнику, получает кожу; дает кожу сапожнику, получает обувь; дает обувь аттару, получает благовония; воскурив благовония, молится аллаху; идет дождь, проливается на поле; получив ячмень, она насыпает его коршуну; получает печенку и несет ее своей матери. Мать ее варит печенку, и они обе наедаются всласть.
Тут сказке конец, и прощай!
Было — не было, а в прежние времена жили два брата. Старший был богат и холост, а младший беден и женат.
Однажды бедный брат приходит к богатому и просит:
— Сжалься, брат, дай мне немного денег, нам сегодня нечего есть.
— Ну вот еще, пошел к черту! Работай и заработаешь! Тут тебе разных казначеев нет!
Тогда бедняк решает:
— Пойду-ка я по свету, попытаю счастья, — и пускается в путь.
Идет он, идет, долго ли, коротко ли идет, много дней без еды, без питья идет и подходит к одному дереву.
«Отдохну-ка я здесь немного», — думает он и усаживается под деревом. Сидит, раздумывает и вдруг видит: вдалеке идут, поднимая облако пыли, сорок дэвов. Он тотчас же прячется в дупле дерева.
Дэвы подходят к камню около дерева и произносят: «Чанга!» — камень открывается, они входят, говорят: «Чунга!» — камень закрывается.
Бедняк слышит все это, сидя в своем дупле, и остается в нем на ночь, чтобы проследить, когда выйдут дэвы.
Наступает утро. Дэвы произносят: «Чанга!» — камень открывается, они выходят, говорят: «Чунга!» — камень закрывается, и они исчезают.
Как только дэвы ушли, он выскочил из дупла и направился к камню.
«А что, если я скажу: «Чанга!» — откроется камень или нет? — размышляет он. — Ну, будь что будет — скажу!» Только он произносит: «Чанга!» — камень открывается; он бросается внутрь, говорит: «Чунга!» — камень закрывается. Бедняк входит в пещеру, смотрит: там комната — в ней стол, на столе сорок ключей. Он берет ключи и начинает отпирать комнаты.
Отпирает первую, глядь! — она полна золота; открывает вторую — одно серебро; открывает третью — красные яхонты; открывает четвертую — зеленые изумруды; открывает пятую — всякие драгоценности; одним словом, в каждой комнате разные драгоценные вещи. Он наполняет все карманы, кладет еще и за пазуху, снова запирает все комнаты, оставляет ключи на столе, подходит к основанию камня и говорит: «Чанга!» — камень открывается, выходит, говорит: «Чунга!» — камень закрывается. Полный радости, он поворачивает обратно и приходит домой.
И вот молодец разбогател не на шутку.
— Как это случилось, что ты стал таким богатым? — спрашивает его брат. И тот рассказывает ему все как было.
— Ну, а если я пойду, то смогу так же разбогатеть?
— Сможешь, только не забывай «чанга» и «чунга».
И вот брат идет домой, берет большущий мешок и отправляется в путь: идет, идет, долго ли, коротко ли идет, наконец подходит к камню, о котором говорил брат.
«Чанга!» — произносит он, камень открывается, он входит в пещеру, говорит: «Чунга!» — камень закрывается. Так же, как и его брат, он находит там стол, на столе ключи. Наполнив мешок всякими драгоценными вещами — по весу легкими, по цене дорогими, — он подходит к камню.
«Чунга!» — говорит он, и камень с шумом — гюльдюр-польдюр! — захлопывается еще сильнее. Он думает-гадает, но слово «чанга» никак не приходит ему на ум. Растерявшись, он не знает, что ему делать, от страха себя не помнит. Проходит какое-то время, и он приходит в чувство.
— Опорожню-ка я мешок и поищу место, чтобы спрятаться. Подслушаю, как будут говорить дэвы, а завтра все соберу и уйду. — С этими словами он выкладывает все из мешка обратно по комнатам и начинает искать место, где бы спрятаться. В глаза ему бросается печь.
— Ох, вот хорошее место! — решает он и забирается на самый верх.
Как бы там ни было, — не будем затягивать наши слова! — приходят дэвы, говорят: «Чанга!» — входят, говорят: «Чунга!» — закрывают камень. Как услыхал наш молодец «чанга», обрадовался: «Ну вот, теперь дела мои пойдут на лад».
А в это время самый молодой из дэвов говорит:
— Эге, да здесь пахнет человечьим мясом.
А другой отвечает:
— Мы проходили по полям и лугам, вот наша одежда и пропахла людским запахом. Откуда здесь быть человеку?
А молодой дэв опять:
— Пахнет человечьим мясом.
— Дружок, сюда и птица не залетит, а не то что человек! — уверяют его остальные.
— Нет, как хотите, а здесь есть человечье отродье. Ну-ка я сам поищу, — настаивает молодой.
Тогда дэвы начинают повсюду шарить; наконец, смотрят: на печке сидит человек.
— Видали? Не говорил ли я вам, что здесь есть человечье отродье? — закричал самый молодой дэв, и они стаскивают несчастного вниз.