— Иди-ка сюда, иди! Я вижу, ты устала; давай я тебе налью немного похлебки, поешь со своими ребятками. Это хорошо, что ты назвала меня матушкой, а не то я бы сейчас же бросила тебя и твоих детей в этот котел.
А султан-ханым от страха не может произнести ни слова, только дрожит — тир-тир!
Женщина-дэв сейчас же наливает миску чорбы и подает ей, а так как девушка очень проголодалась, то с радостью ест похлебку и кормит своих детей. Потом женщина-дэв спрашивает, откуда она пришла и куда держит путь, и девушка все ей рассказывает.
— Ах, чтоб у него глаза вылезли! — говорит дэв о везире. — Как это он поднял руку на детей? Ты не беспокойся: он получит свое от аллаха! И с шахзаде ты встретишься, иншаллах[52]! Однако ты здесь не задерживайся. Вечером придут мои сорок сыновей, и если найдут тебя здесь, тебе не поздоровится. Иди в горы, что напротив. По ту сторону их есть пещера, побудь несколько дней там. В горах и на холмах гулять остерегайся, тут есть звери — как бы не причинили они тебе вреда.
И вот жена шахзаде, взяв у женщины кое-что из еды, направляется в ту пещеру и вместе с детьми остается в ней на ночь.
Когда наступило утро, она, пока дети еще спали, встает и выходит из пещеры. Смотрит туда, смотрит сюда, замечает вдали пастуха.
Она сейчас же подходит к нему и спрашивает, чье он пасет стадо, а тот отвечает, что он пастух, а жена его садовница здешнего шаха.
Смилуйся, добрый человек, у меня семеро детей, я осталась с ними на вершине гор — сведи меня к своей жене, дай мне пристанище! — просит и умоляет его бедняжка.
Пастух пожалел ее. Вечером он берет девушку с собой во дворец и наказывает жене, чтобы та научила ее работать в саду.
И вот пастух каждый день пасет овец, а женщины хлопочут в саду. За короткое время султан-ханым вырастила семь розовых кустов и каждому из них дала имя одного из своих мальчиков. По воле аллаха на этих кустах распустились розы невиданной красоты.
Не будем затягивать. Эти розы стали известны во всех странах. Когда они попали в город, где находился сын падишаха, тот увидел их и, услыхав имена своих детей, подумал: «Не иначе, как их вырастила моя жена».
Он спрашивает у торговцев цветами, где они берут такие розы, а те отвечают, что они растут в таком-то городе, в саду у такого-то падишаха.
Шахзаде, не теряя времени, отправляется прямехонько туда.
А как раз в то время, когда он прогуливался перед дворцом, его жена, дав каждому из сыновей розу, названную его именем, выпустила их гулять на улицу. Отец сразу узнает своих детей; он берет у одного мальчика розу, целует его и дает ему свой перстень. Тот бежит к своей матери.
Едва только она увидала перстень, как поняла, что это был шахзаде.
— Если тот человек снова придет сюда, позови его в сад, — наказывает она сыну.
На следующий день, когда дети опять играли перед калиткой, снова пришел шахзаде. Мальчик увидел его и сразу позвал в сад.
Шахзаде входит в сад, глядь! — его жена поливает цветы. Они тут же бросились друг другу в объятия, и султан-ханым поведала ему с начала до конца все, что с ней случилось.
Он забирает жену и детей и увозит в свой город. Когда он рассказал обо всем отцу, падишах приказал отрубить тому везиру голову.
А потом устраивают пир в сорок дней, сорок ночей, и они соединяются друг с другом.
Было — не было, а в прежние времена, в решете ли, посреди гумна, когда мой отец моим отцом был, а я у моего отца дочкой был, и отец мой сыном стал, а я моему отцу заменял мать, — знающий, однако, знает, как это надо понимать… на другом краю света, в стране, близкой к тем местам, где обитают дэвы, жили три очень бедных девушки-сестры.
Каждую ночь до самого утра они шили, вышивали, хлопок пряли; наутро одна из них все это относила на базар, продавала, покупала, что нужно купить, чтобы днем пить, есть и топить.
Однажды падишах той страны, разгневавшись за что-то на своих подданных, приказал, чтобы три ночи никто не смел зажигать в доме огня; кто осмелится нарушить его приказ и зажжет свечу, понесет наказание.
Что же делать девушкам?
В темноте работать нельзя, а если они не будут работать, на следующий день останутся голодными.
Бедняжки вешают плотные занавески на окна своих комнат, зажигают крошечный ночник и так работают.
На третью ночь после запрещения падишах, взяв с собой одного-двух человек, начинает обходить свою страну.
И как раз в ту ночь уголок оконной занавески в одной из комнат девушек оказался приоткрытым.
Лишь только падишах увидел свет, он сильно разгневался. Сопровождавшие падишаха люди стараются умерить его гнев.
— Эфенди, постоим-ка здесь, посмотрим: может быть, у хозяев этого дома неотложная работа. Если это не так, то какое бы наказание вы ни повелели, наложить его будет нетрудно.
И решили подслушать под окном дома. Вдруг слышат — старшая девушка говорит:
— Ах, если б падишах отдал меня за своего домоуправителя, уж поела бы я досыта.
Средняя говорит:
— Если б падишах отдал меня за своего хранителя одежд, я бы каждый день надевала новое платье.
А младшая сказала:
— А вот если бы падишах взял меня за себя, я бы родила ему двух детей: мальчика и девочку. Когда бы девочка смеялась, распускались розы, когда плакала — сыпался жемчуг.
Младшие всегда такие смышленые!
Падишах, услыхав эти слова, на утро следующего дня велит взять всех трех во дворец: старшую выдает за домоуправителя, среднюю — за хранителя одежд, и поселяет их во дворце, а младшую девушку берет себе в жены.
И вот сестры утопают в драгоценностях, сладко едят и пьют, живут в удовольствиях и наслаждениях.
Проходят девять месяцев и десять дней, у младшей начинаются роды. Сестры от зависти не знают, что только придумать. Они тотчас же зовут к себе дворцовую бабку-повитуху, дают ей много денег и говорят:
— Сделай милость, бабушка, помоги нам избавиться от сестры, если кто и может что-нибудь придумать, так только ты.
— Не беспокойтесь, девушки, все будет сделано как нельзя лучше, — успокаивает их она.
Едва только жена падишаха родила двух детей — мальчика и девочку, прекрасных, как солнце, старуха забирает детей, а вместо них кладет двух щенят.
Когда падишаху сообщили, что девушка родила двух щенят, от гнева кровь бросилась ему в голову: он приказывает зарыть бедняжку до пояса в землю на самом видном месте города, чтобы каждый прохожий мог в нее плюнуть и бросить камнем.
А бабка берет детей, выходит за город и оставляет их посреди садов на берегу реки, сама же возвращается во дворец.
В это самое время к реке подходит садовник, глядь! — на берегу два новорожденных младенца, прекрасные, как солнце. А так как у него детей не было, то он обрадовался им до безумия, скорее схватил и принес к себе в хижину. Вместе с женой они обрезали им пупки, и муж наказал жене хорошенько смотреть за детьми.
Лишь только женщина дала одну грудь одному ребенку, а другую — второму, по воле всемогущего в обе груди ее прибыло молоко. И вот садовник с женой заметили, что когда девочка плачет — сыплется жемчуг, а когда смеется — начинают распускаться розы. Они очень удивились и обрадовались; тотчас собрали жемчуг и розы и поблагодарили аллаха за то, что он послал им хорошую жизнь.
И вот садовник разложил по корзинам розы невиданных красок, распустившиеся не по времени, и понес их во дворец.
Падишаху они очень понравились, и он дал ему много денег.
Когда садовник и на следующий день принес такую же корзину роз, падишах оделил ими всех придворных. А затем он стал расспрашивать его, как он разводит такие розы, но садовник отделался пустяковыми словами и ничего не упомянул о детях.
Однако злые сестры по этим цветам догадались, что дети живы.
— Ой-ой! Наше дело выплывет наружу! — пугаются они и велят позвать бабку.
— Помилуй, бабка, дети объявились! Сделай что-нибудь!
А бабка в ответ:
— Что вы? Да я выбросила их за горным потоком, пупков им не обрезала, они уже давно умерли.
Долго убеждает она девушек, однако они не унимаются и не перестают ее просить:
— Где бы ни были эти дети, надо их найти и уничтожить.
Бабке ничего не остается, как отправиться на поиски младенцев.
Идет она, идет, подходит к тому саду, где живет садовник. Смотрит, а жена его кормит детей грудью. Бабка, недолго думая, подходит к ней с приветствием и начинает разговор:
— Дочь моя, это твои дети? Машаллах, сорок раз машаллах![54] Ну и красивые, не сглазить бы!
А жена садовника отвечает:
— Ханым, столько лет не было у меня детей, мы с мужем так тосковали по детскому личику. Аллах подарил нам их.
— Дочь моя, как же это вышло?
И жена садовника рассказывает все как было. Бабка говорит:
— А я вот что слыхала: будто когда девочка смеется — расцветают розы, а когда плачет — сыплется жемчуг. Твой муж вот уже два дня носит розы во дворец, это они и есть?
— Да, матушка.
— Вот что, дочь моя, я, жалеючи вас, кое-что тебе посоветую, но только ты, сделай милость, не выдавай меня. Уберите этих детей от себя, а не то плохи ваши дела!
— Помилуй, матушка, почему же так, отчего дела наши будут плохи?
— Ах, дочка, разве вы не слыхали, что эти дети рождены младшей из трех девиц, взятых падишахом во дворец? Падишах на нее разгневался и велел закопать в землю, а детей выбросили за город. Ну, да хранит тебя аллах! — говорит бабка и с этими словами уходит.
Жена садовника от страха не знает, что делать, ждет не дождется своего мужа. Тот приходит, и тоже пугается не на шутку. Со слезами они берут детей, уносят далеко в пещеру, подстилают под них старые мешки и оставляют там.
А как раз в это время в горах над пещерой лань принесла детенышей. И вот, по мудрости аллаха, она утром и вечером приходит в пещеру и кормит этих детей своим молоком.