Было — не бывало, а на свете дела было немало.
В одно время жил богатый человек по имени Ахмед-ага. И была у него только жена. Ничто его не огорчало, а вот то, что не было у него детей, ночь и день не давало ему покоя.
— Аллах дал мне богатство, прославил меня; если бы он послал мне еще дитя, у меня на душе не было бы никакой тоски и печали; да и богатство мое досталось бы ребенку, — твердил он постоянно.
Как-то ночью ему не спалось, он положил перед собой деньги, вырученные от торговли, вспомнил и о другом своем имуществе.
— Лучше бы аллах не давал мне такого богатства и я бы с трудом зарабатывал хлеб, да был бы у меня ребенок.
Когда он так сказал, жене его стало тяжко, и она говорит мужу:
— Дай хоть я сама женю тебя при своей жизни! Раз нет у меня детей, не оставайся хоть ты из-за меня без радости на этом свете: может быть, твое желание и исполнится.
— Если бы я знал, что ты так перевернешь мои слова, я бы этого не говорил, — сказал он, встал со своего места и лег в постель.
А жена молится аллаху:
— Смилуйся, о аллах, ты все можешь, пошли нам и эту радость.
Долго еще молилась и размышляла она, наконец тоже легла, и они засыпают.
И вот в ту ночь женщина видит сон: будто она сидит на берегу моря, а из воды выходит морская дева; в руке у нее горшок; морская дева говорит: «Скажи своему мужу, что аллах послал вам вот это счастье, пусть придет и возьмет его». Услыхав эти слова, она будто бежит оттуда прямо домой и будто тормошит, будит мужа, чтобы послать на берег моря, а он будто просыпается, но не может понять в чем дело… И вдруг муж на самом деле вскакивает, просыпается и она.
— Что с тобою? — спрашивает ее муж.
— Со мной ничего, — отвечает женщина, — а ты вот чего вскочил как бешеный, да и меня разбудил?
— Эх, душенька, это ты меня толкала, я и проснулся.
— Знаешь, эфенди, я сейчас видела сон, — да пошлет нам аллах добро! — хороший сон!
— В добрый час, иншаллах, — ну-ка, расскажи, что ты видела.
И женщина рассказывает ему то, что ей приснилось.
— Выходит, что я не зря проснулся. Ну, может быть… — говорит он.
Они снова ложатся и засыпают, но радость не покидает женщину.
Когда наступило утро, она просит мужа:
— Сходи-ка на берег моря! Может быть, сон в руку, может быть, и правда счастье привалило к нам.
— Жена моя, голубушка, не сходи с ума. Если б даже аллах и хотел послать нам счастье, то сделал бы это как-нибудь иначе.
Так говорит муж, а жена наседает на него:
— Сходи, дорогой, ведь море тебя не проглотит, может быть, это судьба.
Ахмед-ага уступил наконец просьбам жены.
— Ну, ладно, пойду. Кто знает, может и впрямь это неспроста.
И вот он идет на берег моря.
Прохаживается туда, сюда, глядь! — какой-то предмет, поднимаясь на волнах, плывет к берегу.
«Помилуй, аллах! Что это может быть?» — думает он. В это время подплывает горшок: сверху он крепко-накрепко завязан.
Ахмед-ага и боится и в то же время радуется: «Вот и появилось то, о чем говорила жена. Ну-ка, открою да посмотрю, что там?» И со словами: «Бисмиллах»[58], — открывает горшок. Глядь! — а там два новорожденных младенца: мальчик и девочка.
Увидел их Ахмед-ага и обрадовался; сбылось то, о чем он каждый день мечтал; а от счастья, что там оказался мальчик, он чуть с ума не сошел.
Он снимает с себя хырку[59], старательно укутывает детей и, крепко прижав их к груди, бегом бежит домой. Не успел он стукнуть в дверь, как жена сразу открывает. Как увидела ребятишек — так и кинулась навстречу с лестницы; она хватает из рук мужа одного ребенка, и оба, сумасшедшие от радости, без конца целуют и ласкают детей.
А ребятишки проголодались и начали плакаты «Ювей-ювей!» Только тогда жена и муж опомнились:
— Ой, надо же разыскать где-нибудь мамку!
Они тотчас же находят в своем квартале бедную женщину, кормящую грудью, сулят ей много денег и ведут к себе.
Как бы то ни было, женщина одну грудь сует в рот одному, другую — другому и кормит ребятишек досыта.
На следующий день Ахмед-ага находит двух мамок.
Пусть они кормят и растят детей, а мы вам расскажем, как очутились в горшке эти дети.
В другом городе у одного человека так же, как и у Ахмед-аги, не было детей.
Так как он был очень богат, то завел себе невольницу-наложницу. Жена возненавидела эту девушку и готова была, если бы сумела, утопить ее в ложке воды.
Днем, когда муж уходил по своим делам, она допекала бедняжку, и та тысячу раз на дню сожалела о том, что была сюда продана. Но что поделаешь? Ведь это было не в ее власти! Девушка никому ничего не говорила и молча переносила обиды и притеснения этой женщины.
Однако не проходит много времени, как у нее начинает расти живот. Жена этого человека, лишь только поняла, что у той будет ребенок, окончательно стала ей врагом. А та, бедняжка, хоть и старается не обращать на это внимания, все же, когда остается одна, охает, вздыхает и заливается слезами, но печали своей никому не открывает.
Не будем затягивать! Когда пришло время, начинаются боли — приближаются роды, а жена от зависти выходит из себя. «Если она родит, то муж мой совсем отвернет от меня свое лицо и крепко ее полюбит, а потом, когда он умрет, все богатство отойдет к ребенку, а я останусь на улице», — раздумывает она и решает во что бы то ни стало извести младенца.
Женщина тотчас же идет к старухе соседке, которая как раз жила тем, что обделывала такого рода дела, и все ей рассказывает.
— Не беспокойся, дочка, это очень просто, ты только дай мне денег три-четыре тысячи курушей, и я все сделаю, как нельзя лучше.
— Помилуй, бабушка, ты только найди способ, а денег я тебе дам больше, чем ты просишь, — обещает ей женщина. Старуха думает про себя: «Вот нашла еще одну дуру!» — и, весьма довольная, успокаивает ее:
— Ты, дочка, не кручинься: как только боли у девушки станут сильнее, зови меня.
Так как на следующий день боли у девушки усилились, жена идет к мужу и говорит:
— Позовем-ка нашу соседку, ходжа-ханым[60], она много раз рожала, прожила долгую жизнь, такие дела лучше нас понимает, а потому сделает все, что нужно.
Как сказала она это, муж от радости, что глаза его скоро увидят ребенка, торопит ее:
— Помилуй, жена, не медли, зови скорее бабку!
Жена идет к старухе, та кладет себе в узелок дохлую змею и приходит к девушке.
В доме как раз никого не было, а время родов пришло. Как только девушка родила, старуха быстро спрятала младенцев — мальчика и девочку — в глиняный горшок, а вместо них положила дохлую змею.
И вот мужу посылают сказать, что девушка родила змею. А ночью старуха, хорошенько завязав горшок, идет и бросает его в море.
Бедная девушка видела, правда, как ее детей положили в горшок, но от сильных страданий не поняла, в чем дело, а если бы и поняла, все равно не могла бы никому открыть эту тайну.
Вот это как раз и были те дети, которых принес Ахмед-ага!
Когда муж услыхал, что невольница родила змею, он совсем отвернулся от нее, дал ей старое фередже и выгнал на улицу.
А у бедняжки никого на свете не было. Она и говорит:
— Это мне от аллаха. Надо терпеть то, что назначено судьбой! — И, укротив свое сердце, она пускается в путь.
Мало ли идет, долго ли идет, с горы на гору, идет одна, тоской полна, идет в тот день до самого вечера. Спускаются сумерки, и каждая гора звучит по-своему. В сердце девушки проникает страх. Рыдая все сильнее и сильнее, она подходит к реке, а из глаз у нее вместо слез капает кровь. Что тут делать?
«Влезу-ка я на дерево и посижу там до утра: что-то аллах пошлет мне?» Она взбирается на дерево, то поспит там, то поплачет.
И вот, когда стала заниматься заря, девушка спускается на землю. «Может быть, какой-нибудь путник или какая-нибудь деревня встретятся по дороге, и я добуду себе кусок хлеба», — мечтает она и пускается снова в путь.
Долго еще она идет, и вот уже от голода нет у нее сил двигаться, она ищет места, куда бы ей упасть.
Тут она видит, что впереди бредет стадо баранов. Девушка собирает последние силы. «Наверно, при стаде есть человек, может он пожалеет меня, даст немного поесть», — думает она. Видит: гонит стадо старый пастух с седой бородой; она подходит к нему и говорит:
— Селям!
А тот принимает ее селям и спрашивает:
— Девушка, ты что здесь бродишь одна, откуда ты пришла?
— Смилуйся, дедушка! Если у тебя есть немного хлеба, дай мне; я поем и расскажу тебе все, что со мной случилось.
Старик пожалел ее: вытащил из сумы кусок хлеба и подал ей. Девушка садится; поев, она, плача и всхлипывая, рассказывает пастуху все, что с ней произошло. Горькая судьба девушки тронула сердце пастуха, и он отводит ее в свою хижину.
А у того пастуха была жена и двое детей: дочь и сын. Он рассказывает обо всем жене, и они делают девушку своей приемной дочерью.
Время, приди! Время, уйди! Девушка живет с ними и никуда не уходит; живется ей очень хорошо, она даже забывает перенесенные ею страдания, но тоску по детям никак не может изгнать из своего сердца: не может удержаться, чтобы каждый миг не проливать слезы.
Как бы то ни было, пусть она там живет, а мы вернемся к детям.
Они растут и достигают возраста восьми — десяти лет. Брат и сестра отправляются в школу. Сила и ловкость мальчика растут так быстро, что он выступает один против сотни людей.
В сказках быстро все делается! Дети достигают тринадцати — четырнадцати лет.
Однажды, когда мальчик играл со школьными товарищами, они, позавидовав его превосходству во всех играх, сказали ему:
— Ступай вон отсюда, ублюдок, без отца и матери! Ахмед-ага, которого называют твоим отцом, нашел тебя на берегу моря.