Наконец свадьба кончается, молодую под покрывалом, приводят в дом бей-оглу; тот встречает ее, сажает в угол, а сам уходит, как полагается, прогуляться.
Как только бей-оглу вышел, молодая поднимает покрывало, сбрасывает свадебные одежды и говорит матери молодца:
— Я пойду домой!
— Доченька, да разве это возможно? Ты только пришла, еще даже не побеседовала с моим сыном! — уговаривает ее мать беи-оглу, а невеста и слушать ничего не хочет.
— Мне твой сын не понравился, да к тому же я давно люблю одного из писцов моего батюшки; пошла я за твоего сына не по своей воле, а потому, что не хотела прекословить отцу. Я думала, что сын твой похож на моего возлюбленного, а теперь, когда я его увидела собственными глазами, он мне не по сердцу, — заявила она и ушла.
Что делать? Столько денег потрачено, а невеста сбежала.
Вдруг мать бей-оглу вспоминает о соседской девушке. «Эх, хоть и бедна она, зато красива, возьму-ка я ее», — думает она и идет к соседке.
— Девушка Дерийе, ты здесь? Наша невеста сбежала, иди вместо нее, мы сделаем тебя невестой!
А девушка-то рада-радехонька, идет в дом бей-оглу, надевает свадебные наряды, покрывало, и ее сажают вместо невесты в угол.
Под вечер приходит молодец, поднимает свадебное покрывало, и в ту ночь они достигают своих желаний.
Наутро беи-оглу идет к забору и кричит:
— Дерийе, Дерийе! — но никто не отзывается.
«Ну, наконец я заставил эту девчонку замолчать», — думает он и идет к своей матери.
— Матушка, видишь, я в конце концов допек соседскую девчонку. Звал ее из-за забора — она не отвечает!
— Молчи, сынок! Ее желание исполнилось: девушка, которую ты принимаешь за дочь паши, — Дерийе, дочь соседки. Ты не понравился дочери паши, она убежала, и я взяла ее.
— Ну и отлично, — говорит бей-оглу, — значит, она моя суженая!
Снова празднуют свадьбу сорок дней и сорок ночей, потом они соединяются и живут на одном месте до самой своей смерти.
Девушка за свое терпение избавляется от тягостей в жизни и достигает своих желаний.
В какое-то время жил один дровосек, и было у него три дочери. Ходил этот дровосек каждый день в лес, до самого вечера рубил там дрова, а потом продавал их; на вырученные деньги покупал всякой снеди и приносил домой.
В один из дней он снова ушел в лес и только принялся за работу, как к нему подошел какой-то дервиш.
— Селям тебе, старина дровосек! — сказал он, а тот, ответив ему на селям, спрашивает:
— Что нового, старина дервиш?
— Я спрошу у тебя кое-что, а ты отвечай.
— Хорошо, — соглашается дровосек.
— Что такое месяц, что такое звезды, что такое ночь и что такое день? Отгадаешь в три дня — хорошо; не отгадаешь — голову тебе снесу! — Сказав так, дервиш уходит.
А это, оказывается, был падишах.
Думал-думал дровосек, но придумать ничего не мог. «Сжалься, о аллах, что за беда свалилась на мою голову? Несчастный я человек, как же мне все это отгадать?» Сердце у него сжалось, он бросил рубить дрова; сколько нарубил, снес на базар, продал и пошел домой.
Старшая дочь открывает ему дверь; она видит, что отец пришел сам не свой.
— Ох, отец, что с тобой случилось? Ты на себя не похож!
А он в ответ:
— Дочь моя, приходил сегодня в лес дервиш, то-то и то-то у меня спросил, вот я и расстроился.
— Ха-ха-ха, — расхохоталась девушка, — а я-то думала, ты скажешь: «У моей дочери все на месте, не хватает только покрывала на таз!..»
Когда она так сказала, отец рассердился:
— Иди вон, дура! — и снова принялся думать.
Наступает утро. Старик берет топор, идет в лес. Приходит опять дервиш.
— Отгадал, старина? — спрашивает он, а тот отвечает.
— Нет, не мог отгадать.
— Два дня тебе осталось, — предупреждает его дервиш и уходит.
Сердце у бедняги сжалось. Он бросает дрова и идет домой. Ему открывает средняя дочь и видит, что лицо у отца темнее тучи.
— Ох, отец, что с тобой случилось? Ты сегодня что-то рано пришел.
А он говорит:
— Убирайся-ка ты вон! Что сказала твоя сестра, то, наверное, скажешь и ты.
— Помилуй, батюшка, может быть, я облегчу твое горе, расскажи, из-за чего ты опечалился?
И вот отец рассказывает ей, в чем дело. Девушка расхохоталась и сказала то же, что и старшая дочь. Отец прогоняет и ее.
Всю ту ночь до утра он не спит, а утром снова идет в лес. Приходит дервиш.
— Отгадал, старина? — спрашивает он, а тот отвечает:
— Нет, не отгадал.
Дервиш уходит, а дровосек собирается и идет домой; ну, теперь-то уж плохи его дела!
На этот раз младшая дочь открывает дверь.
— Ах, отец, что с тобой случилось?
А отец не хочет говорить, прогоняет ее; она упрашивает, умоляет, и он в конце концов ей рассказывает.
— Ах, батюшка, что тут непонятного? Когда дервиш придет, ты скажи ему: «Месяц — это вы, падишах; звезды — ваши везиры; ночь — ваши младшие рабы; день — ваши старшие рабы».
Лишь только услыхал это дровосек, сразу повеселел и ночью до самого утра заучивал эти слова.
Рано утром он взял топор и опять пошел в лес. Снова приходит дервиш.
— Отгадал, старина? — спрашивает он, а тот отвечает:
— Да, отгадал.
— Что же это?
И дровосек говорит ему все то, чему научила его младшая дочь.
— Старина, — говорит тогда дервиш, — у тебя три дочери: все три — девушки и все три — беременны на седьмом месяце.
Сказав это, он уходит, а дровосек снова растревожился, бросает работу и идет домой.
Выходит младшая дочка.
— Отгадал, отец?
— Отгадал, да только он мне вот что сказал.
— Не беда, — отвечает девушка, — пусть он придет сюда, тогда и поговорим.
И вот наступает утро, глядь! — к дому дровосека подъезжает повозка.
— Эй, дровосек, падишах требует твоих дочерей, пошли их.
Отец говорит об этом дочерям. Они быстро собираются, и младшая дочка наказывает старшей:
— Когда падишах тебя спросит: «Девушка, чего желает твоя душа?» — ты отвечай: «Маринаду». — А средней говорит: — А тебя когда спросит, отвечай: «Мяса».
Они садятся в повозку, едут прямо во дворец и предстают пред очи падишаха.
Падишах смотрит на них и обращается к старшей:
— Девушка, чего желает твоя душа?
А та отвечает:
— Маринаду.
— Выдайте ее за придворного маринадщика, — приказывает он.
Задает вопрос средней девушке, а та отвечает:
— Мяса.
— Выдайте ее за придворного мясника, — велит он.
Спрашивает младшую девушку, та говорит:
— Рыбы в воздухе, укропа в море.
— Разве может быть рыба в воздухе и укроп в воде? — спрашивает падишах.
— А разве могут быть три незамужние девушки беременны на седьмом месяце?
Падишах остался очень доволен ответом младшей сестры и сказал своему везиру:
— А эту отдайте мне в жены.
Устраивают свадьбу и справляют ее сорок дней и сорок ночей.
Было — не было, а в прежние времена жил, говорят, один богатый человек. И вот однажды, когда он сидел в кофейне с приятелями, зашел разговор о ворах. Один говорит:
— Мои вещи украл такой-то.
А другой:
— А у меня такой-то.
— Не знаю, какие вещи вы позволили утащить ворам, а у меня до сих пор никто ничего не украл. Вы оставляете все на виду — оттого у вас и воруют, а вот пусть-ка, черт возьми, украдут что-нибудь у меня в доме! — стал хвалиться ага[78].
А как раз рядом с ним сидел один из воров. Услыхал он эти слова и подумал про себя: «Подожди, я с тобой сделаю дельце: посмотришь, как это будет!»
Вот потихоньку крадет у этого простака чубук, отделанный янтарем, идет к его дому и стучит в дверь.
— Меня прислал эфенди и в знак этого дал свои чубук; дайте две медные посудины — он будет брать на базаре масло и мед для рамазана[79].
А рамазан-то как раз приближался!
Ханым увидала чубук, поверила вору и дала ему две громадные медные посудины. Вор берет их, идет к бакалейщику, одну велит наполнить маслом, другую — медом, затем приносит их и отдает женщине.
Потом, походив несколько времени взад и вперед, он снова подходит к двери и, опять показав чубук, говорит:
— Меня прислал эфенди, дайте тысячу золотых, он покупает у ювелира золотую домашнюю утварь.
И ханым дает ему кошелек с тысячью золотых. Вор берет деньги и уходит.
Тем временем тот ага начинает искать свой чубук и никак не может найти.
— Ой, где же мой чубук? — волнуется он. Идет домой, спрашивает у жены чубук, а та отвечает:
— Да ведь ты сам прислал его как знак с одним человеком; он унес его обратно.
Муж так и остолбенел.
— Тьфу, жена, да я никого не посылал к тебе с чубуком. Как было дело? Рассказывай.
— Да как ему быть? Пришел человек с чубуком, взял две медные посудины, наполнил их маслом и медом и принес обратно. Немного погодя опять пришел; показал чубук, сказал, что ты просишь тысячу золотых, я и дала. А больше я ничего не знаю.
Ага приходит в бешенство: тут же бросается вон из дома, надеясь догнать вора.
А вор, как только увидел, что ага ушел, вбегает, будто впопыхах, к нему в дом:
— Ханым, дайте скорее меч эфенди, он поймал вора.
И ханым отдает мужнин меч с золотой рукояткой. Вор берет меч, нахлобучивает феску и скрывается совсем из этого города.
Пусть он себе идет, а здесь, в этой стороне, ага, не поймав вора, с тяжелыми думами возвращается домой.
Жена бросается ему навстречу.
— Ах, благодарение аллаху! Мне сказали, что ты поймал вора, а удалось ли тебе отобрать у него деньги?
— Как это я поймал вора, кто сказал?
— А разве нет? Ты же прислал человека за мечом, он взял его и убежал.
Ага чуть с ума не сошел Что же ему делать? Ведь столько вещей пропало. Думает он, думает и припоминает, что в этом городе живут три плута. Бедняга идет к ним.