— Ты сейчас где находишься? — невозмутимо спросила Белка.
— К вам еду, минут через десять буду на месте.
— Ну тогда конец связи. Это словами не описать, тебе надо всё увидеть самому.
— А если в двух словах?
— В двух словах? Кошмар наяву. Всё, жду тебя на въезде, отбой связи.
Рация замолчала. Чёрт, что же там такое творится? Я посмотрел на флайер, в котором находился Прозоров. В любом случае я убью эту гниду хитрозадую. За Лику. Мне такой вассал точно не нужен. Дав отмашку продолжать движение, я начал набирать скорость.
Мысль о том, что я до сих пор не сообщил Берендею о похищении Лики, посетила меня, когда я сворачивал с трассы на дорогу, ведущую к поместью Прозоровых. Похоже, что я сегодня огребу проблем от Мстислава Игоревича, сам того не ведая я подарил ему хороший повод на меня надавить. Может сообщить ему сейчас? Или всё же не стоит?
Мысли о Берендее прервал неожиданно появившийся передо мной флайер ЧВК, в который мой байк чуть не влетел после очередного крутого поворота. Я еле сумел вывернуть на обочину и, взметнув фонтаном воду из лужи, резко затормозил. Тяжёлый мотоцикл тут же пошёл юзом, остановившись в нескольких метров позади флайера.
— Мозги свои растеряла?! Ты о чём думала?! — сдёрнув с головы шлем, заорал я на вылезшую из машины Белку.
Та промолчала, поджав губы. И выражение на её лице снова вселило в меня тревогу.
— Лика где?!
— Осталась там, со своим крикливым папашкой.
Вспомни заразу, появится сразу. Ну вот как Берендей обо всём успевает узнавать одним из первых?
— Откуда он тут взялся?
— А я знаю? — изобразила удивление Белка, — Скорее всего, получил сигнал из Логова, он же в курсе почти всех наших операций.
Точно. Он же совладелец ЧВК и мы с Синельниковым сами дали ему доступ первой очереди к поступающей информации. Ладно, при Берендее я орать на Лику точно не буду, жива-здорова и это пока главное. Разговор с ней может и подождать, тем более, что всю дорогу после сообщения Белки о её освобождении, я себя накручивал и был сейчас на взводе. Вот прибил бы на месте, заразу. Морально. А так успокоюсь хоть немного.
Позади меня уже выстроилась вереница машин ЧВК, а к нам подошли Рысь и прапорщик Семёнов.
— Вика, ты можешь внятно объяснить, что вы там нашли? Ты же знаешь, что я ненавижу сюрпризы.
— Мы бы и зачищать никого не стали, — начала рассказ Белка, — Приехали, осмотрелись, провели разведку — рутина. Охраны вообще нигде не было видно, не поместье, а тишь, гладь и благодать. Дом обыскали, нашли в одной из каморок усыплённую Лику, — её даже не охраняли, — но больше ничего криминального не нашли. Но как только мы проникли внутрь хозблока, сразу же нарвались на гвардейцев графа. Естественно, нам пришлось их ликвидировать…
— Потери? — перебил я.
— У нас потерь нет, да и откуда им взяться?
— В смысле? — заинтересованно спросил Семёнов.
— Так у них огнестрела не было, они только техниками работали. А это против нас не работает, наши группы захвата и "теням" не уступят. В общем, мы всех там положили. Парочку пленных всё же взяли на всякий случай.
— Без надобности они мне, у меня вон в том флайере… — я махнул рукой на колонну техники ЧВК, — … их хозяин сидит собственной персоной.
— Не скажи, Кира. Иногда простой охранник может знать, то, чего и хозяин не знает, — заметил Рысь, — Давай, Вика, дальше.
— Спустились под землю, а там глухой коридор метров пятьдесят и по левую сторону камеры бетонные с металлическими дверьми. В каждой по два человека, и все без сознания. Но странно не это, мы и похуже видали. Все они лежат на столах, похожих на операционные, да ещё и под капельницами. Это не считая подсоединённых к ним проводов. Там сейчас наш лекарь с ними работает.
— Шлиссельбург, — еле слышно прошептал Рысь.
— Что ты сказал? — не расслышала Белка.
— Немедленно отзывай доктора! — заорал Рысь, — Он может убить этих людей по незнанию! Их нельзя выводить из комы!
Вика выругалась матом и сорвав с пояса рацию, тоже заорала:
— Док, я Белка! Руки прочь от заключённых! Никакой помощи не оказывать!
— Это ещё почему, поручик? — раздался возмущённый мужской голос, — Судя по всему, это жертвы экспериментов и нуждаются в моей срочной помощи. Я просто обязан им помочь.
— Ты их можешь убить! Жди нас и никого не трогай!
— Да я уже в первой камере двоих в себя привёл, и всё нормально.
Рысь вырвал из рук Белки рацию:
— Беги из камеры, дебил!
Через мгновение из динамика рации донёсся грохот взрыва, после чего пошло шипение статичного радиошума.
— Ну вот и первая потеря, — виновато глядя на Вику, произнёс Рысь.
Он потянул меня в сторону, взявшись за рукав куртки:
— Мне надо с тобой поговорить наедине.
— После упоминания о Шлиссельбурге, я бы и сам хотел с тобой поговорить, — сказал я ему, когда мы обошли флайер и остановились.
— Отдай мне графа, Кира.
— Думаешь он причастен к делам Сутормина?
— Осмотрю бункер в его поместье и скажу точно. Но пока пазл складывается именно такой.
— Говоря по правде, этот ублюдок мне и не нужен, меня заинтересовало только то, что он тут скрывал. Так что, Лёня, он весь в твоём распоряжении, с потрохами.
— Тогда нам надо срочно в поместье, — Рысь хлопнул меня по плечу, — Я с тобой на байке поеду.
Разговора с Ликой и вправду не получилось, Берендей посадил её в свой флайер и отправил к себе домой, где девушку уже ждал личный доктор. А я и не знал, что у неё есть собственный эскулап. Так что, когда мы с Рысью подъезжали к дому Прозоровых, флайер Берендея пролетел мимо нас в сторону трассы. Может быть это и к лучшему, всё равно потом к Берендею все вместе отсюда поедем. Тогда и поговорю… с женой.
***
Кроме меня, Рыси с Берендеем и трёх гвардейцев, владеющих воздушными техниками, в камере больше никого не было. Граф не в счёт, он на человека не тянул, и поэтому висел на верёвке, привязанной к его запястьям и прокинутой через металлическое кольцо, вделанное в потолок. В самом начале допроса он попробовал применить свою технику воздушника, но я не зря взял с собой одарённых гвардейцев — все попытки Прозорова были жёстко пресечены. После чего граф наконец-то сообразил, что ему уже ничего не поможет и начал говорить.
Допрос шёл уже второй час. За это время мы узнали, что Прозоров был пять лет консультантом у Сутормина и прекрасно знал, чем занимаются в Шлиссельбурге. А занимались там ни много не мало насильственной передачей дара. "Донорами" были политзаключенные одарённые, осужденные на пожизненный срок, а реципиетами служили отловленные исошниками безродные со слабыми зачатками дара. Прозоров пошёл дальше. Узнав в Шлиссельбурге все наработанные на тот момент возможности, он разработал собственную методику и благополучно свалил из проекта службы ИСО.
Способ оказался рабочим, но имел нежелательную для графа побочную особенность — дар переходил только во время смерти "донора". А Прозоров не Сутормин, своей базы, нужных ему для экспериментов клиентов, он не имел. И тогда был приведён в действие простой и незамысловатый план. Люди графа начали по-тихому похищать подходящих людей в глубинке Империи.
— И когда же ты покинул крепость? — спросил Рысь, устало потирая глаза.
— Полтора года назад, — ответил обессиленный граф еле слышно.
Рысь зло усмехнулся:
— Значит ты меня…
— Да, — перебил его Прозоров, — Я тебя ещё в клубе узнал. Легостаев Леонид Юрьевич, сын казнённого за измену Императору графа Легостаева.
Берендей присвистнул, а меня отвалилась челюсть. Лёня оказался Лёней, да ещё и графом.
— Где Сутормин хранит документацию? — тут же спросил Берендей.
— Там и хранит, никаких копий, всё в единственном экземпляре, — прохрипел граф, — Развяжите, я больше не могу висеть.
Я дал команду гвардейцам, чтобы они опустили Прозорова вниз. Чёрт, а вот теперь графа убивать нельзя, он может стать нашим ключом к секретам Шлиссельбургской крепости. Надо бы его подлечить, а то чего доброго откинется в чертоги Многоликого.
Сделав знак Рыси и Берендею, я вышел в коридор и пошёл к лестнице, ведущей наверх. Поднявшись, я поднёс к губам рацию:
— Борода, я Первый, быстро к хозблоку со своим волшебным чемоданчиком. Графу снова поплохело, нужна твоя помощь.
***
[8] Митенки — перчатки без пальцев.
Глава 20
— Кира, хорошо бы слуг графа допросить, — напомнил мне, поднявшийся вслед за мной, Рысь.
— Не понял? А что, первичное дознание бойцами Белки не проводилось? — я резко повернулся к нему.
— Ну почему же? Допросили, — сказал стоящий с ним рядом Берендей, и показал мне рукой в сторону оранжереи, находящейся слева от дома, где я увидел человека, повешенного на кованной ажурной арке ворот, — Один из… выявленных фигурантов вон, в петле болтается.
— И почему он там висит? — полюбопытствовал я у него.
— Допрос горничных показал, что этот мудак хотел воспользоваться беспомощностью Лики. Собирался ближе к вечеру её навестить.
— Зря повесили… — только и смог я выдавить в ответ, через мгновенно скривившийся в оскале рот.
Берендей поспешно сделал шаг назад. Я тоже могу быть страшным. Особенно, когда дело касается моих близких.
— Я не правильно выразился, — хмуро сказал Рысь, — Гвардейцев графа, что при штурме подземки взяли. Их пока никто не допрашивал, тебя ждали.
— А где они?
— Наш виконт за них отвечает, спроси у него. Белка их ему передала… на попечение.
Включив рацию, я вызвал Дюжину:
— Алексей, где пленные гвардейцы?
— За домом, возле нашей техники. Но…
— Что но?
— Один скончался. Бородин убежал на ваш вызов, Кирилл Андреевич, а другого лекаря рядом не было.
— Второй-то хоть на ногах?
— Легкое касательное.
— Давай вместе с ним к центральному входу.
К моему удивлению, допрос много времени не занял, пленник практически сразу выложил всё, о чём знал. Объяснилась такая разговорчивость в самом конце допроса — он не был слугой рода и хотя в сами камеры их не пускали, но среди охраны все знали, что там происходит. Знали. Но молчали даже среди своих, справедливо опасаясь, что их жизни стоят ещё меньше, чем жизни людей, которых там держали. Графу ничего не стоило пустить человека в расход за малейшее подозрение в нелояльности. Многим охранникам не нравилось, что там творилось, но они имели глупость подписать с графом кабальный контракт, по которому были обязаны молчать. Вполне обычное требование, только вот гарантией молчания были жизни родных — граф предусмотрительно набирал в гвардию исключительно семейных. Мощный рычаг давления… Сука, откуда же вы такие берётесь? Какое-то вырождение дворянства.