— Ладно, отложим пока жён в сторону, — меня даже передёрнуло после этой фразы, — Вернёмся к заварухам. У меня возник вопрос… — я запнулся.
Рысь заинтересованно посмотрел на меня.
— А нам-то за кого выступать? — растерянно спросил я.
— Я за нейтралитет, Берендей за Императора. Но твоё слово решающее — это твоя гвардия, хотя она сейчас и числится, как ЧВК. Да и какое там выступление? Мы всё равно вмешиваться особо не будем, только если нас серьёзно зацепят.
— Знаешь, Рысь, чует моё сердце, что нас обязательно зацепят. ЧВК уровня гвардии рода — это сила с которой надо считаться и если дело затянется, то начнётся перетягивание всех нейтральных сил на свою сторону. Так что пусть Синельников булки не расслабляет, решать вопросы ему придётся практически мгновенно. Причём очень дипломатично, не стоит говорить да и нет впрямую.
— Да ты стратег, — рассмеялся Рысь.
— Я сын главы Посольского приказа, что такое дипломатия знаю с детства. И… я тоже за нейтралитет, но случись прямое столкновение, то, пожалуй, пойду за Императором.
— Уже думали над этим, поэтому все переговоры возьмёт на себя Берендей под своим настоящим именем, как соучредитель ЧВК, Мстислав Игоревич Кожемяка. Он, кстати, уже временно сворачивает дела в столице, закрывая свои предприятия и отправляя персонал в отпуска. Типа перестройка-переделка.
В дверь просунулась голова Вжика.
— У меня новости, — и заметив кивок Рыси, он протиснулся весь, — Стариков переслал в Петропавловку приказ об освобождении Альхи Фарносовой.
— Хмм… может быть встретить её? — я посмотрел на Рысь.
— Оно тебе надо? — поинтересовался тот, — Сообщи Берендею, он же на себя пригляд за ней брал. Да и какой смысл тебе туда соваться? Она тебя всё равно не узнает.
— Ну да, твоя правда, — я уже доставал смартфон, чтобы предупредить Мстислава Игоревича.
— Здравствуй, Кирилл. Как твоё здоровье?
Я включил громкую связь и положил гаджет на столик.
— Сегодня прозрел. У меня к вам небольшое дельце, Мстислав…
— Если ты насчёт Альхи Фарносовой, то в данный момент мои люди едут за машиной, на которой её везут домой, — перебил меня Берендей, — Если я чего-то обещаю, то это выполняется. Или ты во мне сомневаешься?
— Нет, Мстислав Игоревич, ни в коем случае, я вообще насчёт Альхи от вас первого услышал. Спасибо вам огромное за заботу о ней, — решил я переобуться на ходу, и взглянув на Рысь, увидел, как тот восхищённо показывает мне большой палец, — Я по поводу шагохода в моём доме. Вы о чём думали, когда решали его там поставить?
— О безопасности моей дочери я думал. Я и себе две штуки установил, так что будешь в гостях — не удивляйся.
Не удивлюсь. Такой человек, как Берендей, и ракетную установку в доме может поставить, если моча в голову ударит. Поэтому желание с ним спорить моментально испарилось. О чём я и уведомил жестом, внимательно наблюдавшего за мной Рысь — разведя руками в стороны, я скорчил гримасу отчаяния. Рысь тихо рассмеялся и подал голос:
— Берендей, ты скорректировал планы по нашей вылазке к дедушке?
— А сколько Кириллу выходных выписали?
— Еще минимум неделя отдыха.
— Укладываемся. Если раньше заваруха не начнётся. Тогда по обстоятельствам.
…
— Вот это тебе, это снова тебе, а это мне, и это опять мне…
Мы с Рысью сидели в хранилище и разбирали бумаги моих предков. Хотя в прошлый раз мы с Ликой и рассортировали часть бумаг, но теперь надо было разбирать всё по-новой — поменялись цели и приоритеты. После беглого ознакомления с первыми страницами, я передавал Рыси всё, что представляло интерес к области дара и его использования, оставляя себе всё относящееся к личным делам рода.
— Что-то у тебя кучка больше моей раз в десять, — на глаз сравнил Рысь.
— А чего ты удивляешься? Думаешь, что мои пра-пра только о даре и писали? У них и своих дел кроме него было выше крыши. Я вот вообще не вдупляю, как можно было столько от руки написать.
Компьютеры были изобретены ещё до Омера Мехметоглу, но по неизвестной мне причине и он, и прадед Хасан пользовались каллиграфическим письмом. Может чернилам доверяли больше, чем кристаллам? Фигня какая-то.
— Ты где этого жаргона успел нахвататься, Кирилл? Ты же почти князь, — хмыкнул Рысь, — Берендей даже при общении со своими ухарями старается им не пользоваться.
— Из князи в грязи. Это обычный молодёжный сленг, а вовсе не воровской жаргон, — улыбнулся я в ответ, передавая ему очередную бумагу, — Как думаешь, может под шумок завалить Сутормина? Наверняка же он на стороне Имперского совета будет. Лика его легко из снайперки снимет, а свалить можно будет на тех же "теней" или ещё каких бойцов Императора.
— Да ты кровожаден, Кира. Подумаем, когда начнётся вся эта суета и будет ясен расклад. Просто не действуй импульсивно, даже если тебе покажется, что представилась хорошая возможность. Я тебе уже говорил, что мне Сутормин как бы ещё нужен.
Ну да, Рысь как-то рассказывал про внутреннюю тюрьму в Шлиссельбурге и роль Сутормина в экспериментах, ведущихся в этой крепости.
— Кстати, Берендей расшифровал тебе ту бумагу, что мы в его сейфе нашли?
— В том то и дело, что не сумел. Его человечка куда-то перевели и теперь у него там информационная дыра. Поэтому мне нужен или сам Сутормин, или тот, кто знает этот долбанный шифр.
— Ясно. Тогда пусть пока живёт… гнида казематная, — я открыл следующий талмуд и, прочитав заглавие "Великие семьи Массалы", задал давно интересующий меня вопрос, — Слушай, Рысь, а ты не пытался выяснить, почему у тебя дар императорской семьи?
— С чего бы это? — удивился Рысь, — У них совсем другой принцип действия дара, так что даже не думай об этом.
— Что значит другой? Ведь у них та же невидимость.
— Та, да не та, Кира. Они становятся невидимыми… как бы тебе объяснить… отводя глаза, что ли. Тонкая аппаратура их всё равно достаёт, а вот меня не видит даже техника.
— Всегда догадывался, что ты круче Императора. А откуда рысья башка? Я когда первый раз увидел, чуть не обделался.
— Не знаю. Она многим при моём переходе мерещится, но некоторые этого не видят. Какая-то побочка, лично я на неё забил, мне не мешает.
Так мы и разговаривали ни о чём ещё с полчаса, пока мне в руки не попала потрёпанная тетрадь, на кожаном переплёте которой был вытеснен герб Омера Мехметоглу — вставший на дыбы грифон на фоне полумесяца. Открыв её, я увидел тщательно выведенную надпись на фарси — "Основные Истины Дара и Искусство Воспитания". Быстро пролистав первые страницы, я всхрюкнул от неожиданности, нарвавшись взглядом на одну из строчек. "Если вы желаете, чтобы дети выполнили какое-либо действие или сделали это иначе, когда они его забывают или делают неудачно, заставляйте их много раз переделывать, пока они не достигнут совершенства".
— Рысь… — тихо позвал я напарника, — Я, кажется, нашёл, то что мы искали.
Глава 4
— Теперь вопрос — как нам это переправить наверх? Просто так тетрадь не вынести, она тут же в пепел превратится.
— Найти артефакт и отключить, — предложил я первое, что пришло мне в голову.
— Боюсь, Кирилл, что он вделан в проход намертво и вряд ли отключаем. Связь отсюда не берёт, даже не надиктовать по телефону. Ноутбук со сканером?
— Сейчас притащу, проверим.
Через десять минут мы убедились, что в пепел превращается не только бумага, но и кристаллы накопителей.
— Предусмотрительные у тебя были предки, — истерично рассмеялся Рысь.
В таком состоянии я увидел его впервые. У него даже руки тряслись от возбуждения.
— С тобой всё в порядке? — поинтересовался я, на всякий случай отодвигаясь в сторонку.
— Прости, со мной такое бывает, когда азарт накатывает. Не обращай внимания, со мной всё нормально.
Я заглянул в его глаза и чуть не отшатнулся — зрачки приобрели форму вертикального веретена, как у кошек. Натуральная рысь, а не человек.
— Кира, вспомни, что тебе рассказывали про хранилище. Любая деталь важна.
— Да ничего не рассказывали, я тут был всего один раз. Не забывай, я был младшим княжичем, сюда Костика часто водили, а не меня.
— Чёрт! Что за непруха.
— Эй! У меня чувство, что ты жалеешь, что спас меня, а не брата.
— Дурак ты, Кира. Я спас того, кого мог спасти. Поверь, если бы была возможность — я бы спас весь ваш род. Но я не Многоликий, я всего лишь человек.
Я с силой прикусил нижнюю губу. Ну какой же я идиот, вот кто за язык тянул? Такую хрень ляпнул.
— Ладно, давай поднимемся, успокоимся и подумаем, — казалось Рысь даже не обиделся на мои слова, — А то смотрю на нас обоих что-то не то накатило.
Я согласно кивнул, и мы начали подниматься по лестнице. Наверху нас встретила сонная Лика.
— Ну, как успехи, мальчики?
— Слышь, девочка, это с каких пор я для тебя мальчиком стал? — хмуро поинтересовался Рысь.
— Прастити, дядинька Линки, — Лика шаркнула ножкой.
— Ты когда уже вырастешь, Лиса? Тебе рожать давно пора, а ведёшь себя словно тебе десять годочков.
Снова взглянув на лицо Рыси, я с облегчением увидел нормальные, человеческие глаза. Очередная загадка. Он ничего не знает о рысьей башке, да и о своих глазах наверняка не догадывается — сомневаюсь, что он в таком состоянии в зеркало смотрится.
— Лика, налей нам выпить. Мне лёгонького чего-нибудь, — попросил я девушку.
Усевшись в кресло мы надолго замолчали. Раздумывая о способах передачи информации, я изредка косился на Рысь, но тот спокойно потягивал налитый ему Ликой вискарик.
— Может сфотографировать? Память в смартфоне не на кристаллах, а на микросхемах. После посещения хранилища смартфоны работают, как обычно, не ломаются.
— Вперёд, — улыбнулся Рысь и отсалютовал мне стаканчиком, — Я пока тут подожду.
Спустившись вниз, я сделал несколько снимков первых страниц тетради и, выйдя через дверь, остановился у начала лестницы. Да чтоб вас всех! На фотографиях чётко выделялись своей белизной пустые страницы. Ай да предки! Теперь я понимаю, почему они писали чернилами — они не отображаются на фотографиях. Идеальный способ сохранить информацию внутри хранилища. И что теперь делать? Сидеть в подземелье и учить всё наизусть?