Дальше я занялся устройством на задних сиденьях, подложив под себя два матраса, я примерился и отложил два других, пока в сторону.
Эту хитрость я прочитал ещё в своём времени, её использовали террористы, для укрытия от выстрелов из ручных гранатомётов и свето-шумовых гранат. Они заворачивались в матрасах, и они неплохо спасали их от осколков и контузии. Надеюсь, мне эта хитрость поможет, во всяком случае с матрасами я чувствовал себя спокойнее, а значит, я поступаю правильно.
До въезда в город, мы доехали без происшествий, а вот дальше моя тревога стала возрастать, я завернулся в матрасы, оставив себе небольшую щёлочку для дыхания, мгновенно вспотев, но не обращая внимание на это.
Когда я уже думал, что моя паранойя была надуманной, раздался сильный взрыв, а за ним сразу ещё три. Машину сильно подбросило, а потом с силой ударило о землю. Я ещё не успел прийти в себя, как раздалось ещё несколько взрывов. На секунду машину опять подбросило и я полностью оглох, возможно, даже потеряв сознание. Мою правую ногу обожгло хлёсткой болью, а в бедро ощутимо ударило, точнее, по тонкой бронированной пластине. Салон наполнился дымом и гарью, нужно срочно выбираться, принял я решение.
Раскидав матрасы, местами порванные, я разблокировал дверь и попробовал её открыть, но правую дверь, заклинило. Дым наполнил салон, и я метнулся к другой стороне, дверь с трудом, но открылась и я вывалился из машины, упав на колени. Картина, представленная мне, была ужасна, вокруг валялись трупы людей и моей охраны. Взрывы, разорвавшиеся вдоль моей колонны, были ужасающей силы. Огромные воронки были на всём пути, казалось, в этом аду ничего не могло выжить. На тридцать метров вокруг меня никого в живых не было, тела лежали вповалку, с частично оторванными конечностями, всё укрывал толстый слой пыли из перемолотого щебня и кирпича. Пыль постепенно оседала, открывая мне обзор произошедшей трагедии. Я поднялся с колен, и наступив на правую ногу, поморщился от боли, рана была неглубокая, но осколок достал до кости и причинял довольно сильную боль. С виду кость не была повреждена. Я нагнулся вытащить осколок и увидел как в дверь рядом со мной, попала пуля. Не наклонись я, она попала бы мне в плечо или голову. На автомате выхватив пистолет из кобуры на поясе, правой рукой, я развернулся в сторону вероятного противника. Навстречу мне вышли два человека, с пистолетами в руках, которые стреляли по мне, но звуков выстрела я не слышал. Наведя пистолет на них, я как на полигоне сделал по два выстрела в каждого и присев ещё раз осмотрелся. Рядом со мной открылась водительская дверь и выпал мой охранник, левая рука у него была явно сломана, и висела плетью. Он попробовал встать, но его тело дёрнулось от попадания пули, в левое плечо.
Я быстро нашёл стрелявшего, и сделав два чётких выстрела, вывел противника из строя. Раз они так уверенно нападают, это значит, они уверены, что помощь ко мне поспеет нескоро. За моей спиной в салоне разгорался огонь и нужно отходить от машины, но куда двигаться, я не знал. Прикрыв дверь, я схватил охранника, за здоровую руку, и оттащив его от машины бросил, выхватив второй пистолет из наплечной кобуры. Решив перейти под прикрытие здания, видневшегося впереди, я, хромая на правую ногу, направился по кратчайшему пути.
Передо мной из-за поваленного дерева, появилось трое человек, с пистолетами в руках, я, не раздумывая, выстрелил вних, опустошив правый пистолет, в того, кто держал в руках похожий на саквояж предмет, такие любили носить бомбисты, а охранка и солдаты никогда такими не пользовались, да и держал он его очень осторожно, что намекало на бомбу в ней. Моё предположение подтвердилось, упав, саквояж взорвался, отбросив меня на спину. Я стоял от них в двадцати метрах и не пострадал, а вот его товарищи, явно уже отправились на суд божий. С трудом встав, я убрал разряженный пистолет и достал третий из наплечной кобуры.
Где же моя охрана. Сбоку раздалась ещё одна вспышка, значит, атака продолжается и это не последние террористы. С двумя пистолетами в руках я добрался до дома, с выбитыми окнами и прислонился к стене спиной, озираясь по сторонам. Тут я увидел, как из-за горящей машины вышли два человека с ружьями, которые сразу же стали стрелять по мне, это я почувствовал от сильного удара в грудь, который на секунду вышиб из меня дух, ноя сделал усилие и сделал несколько выстрелов навскидку. Конечно же, я не попал, во-первых, толком не прицелился, во-вторых, от боли в груди я прищурил один глаз, а в-третьих, расстояние было около тридцати метров.
Собрав все силы, я поднял оба пистолета и сделал по два выстрела из каждого, целясь в крайнего справа. Только одна из пуль попала тому в ногу и он присел, на ногу, опустив ствол винтовки, я же сразу переключился на второго противника и стрелял, пока не смог застрелить его, когда я хотел перезарядиться, то увидел, как из-за машины вышел ещё один противник с такой же винтовкой. Стрелять он начал сразу, как увидел меня и гад оказался очень меткий, обе его пули попали мне в грудь, отчего у меня перехватило дыхание, а от боли, правый пистолет выпал из руки, я потянулся перезарядить пистолет, как увидел, что голова нападавшего резко дёрнулась, и тот завалился рядом с машиной, потом такую же пулю получил и первый стрелок, раненый мной.
С трудом сменив магазин., я присел на колено повреждённой ноги, голову мутило и я с трудом воспринимал действительность. Конечно же, это снайперы, которые должны были разместиться на крыше, но почему они не стреляли раньше? Оглядевшись, я понял, что до перекрёстка, где должны были сидеть две пары, мы не доехали, взрыв произошёл на середине между обозначенными мною точками возможной засады. Расслабляться ещё рано я поднял выпавший пистолет и поменял обойму в нём, постоянно оглядываясь. Метрах в ста появились люди, много людей, и скорее всего, это не террористы, а значит, надо найти силы и подняться, негоже наследнику показывать свою слабость, слишком много внимания ко мне приковано, сейчас нужно, наоборот, показать, что эта страшная атака террористов не удалась. Дышать было очень больно, что говорило о сломанных рёбрах или о трещинах в них. Постепенно пыль развеивалась, внезапно, с другой стороны улицы появились казаки, которые при подъезде спешивались и начали брать меня в кольцо, заслоняя меня от возможного противника, один из них что-то говорил, но я показав на уши, мотнул головой, о чём пожалел в тот же миг. Она взорвалась острой болью. Тут подъехала машина скорой, но из-за ям от взрывов, подъехать близко не смогла. При помощи носилок, на которые меня уложили, я был перемещён в машину, в этот момент подъехал передовой отряд сопровождения на мотоциклах с коляской. Осмотрев их, я понял, что один из них ранен, а от стволов поднимается лёгкая дымка, говорящая, что без дела они не стояли. С носилок я всё-таки встал и уселся в небольшое кресло, несмотря на возражения медика, молодой девушки, бледной и с дрожащими руками. Махнув рукой, я дал команду трогаться. При этом я подвинул занавеску, чтобы меня не было видно. Ехали мы не далеко, судя по моим познаниям, это была детская больница принца Петра Ольденбургского. Меня сразу же под охраной отправили в смотровой кабинет, куда вбежали сразу три врача, не зная, что делать я сделал знак и попробовал отдать указания, практически не слыша своего голоса,
— Подготовьте сканер, нужен снимок груди в двух проекциях, скорее всего, повреждены рёбра, снимок правой голени, но сначала выньте осколок и продезинфицируйте рану и помогите мне раздеться, сказал я. Видя, что все забегали, но бояться повредить мундир, я, взяв ножницы, сделал первый надрез, тут всё завертелось очень быстро, меня освободили от мундира, а затем осторожно сняли мой бронежилет, который вызвал удивление врачей, но они ничего не сказали. Затем сняли нательную одежду и я увидел на своей груди большие синяки от попадания пуль. Пока двое врачей снимали одежду, третий врач, с привезшим меня медиком, разрезали штанину и вынули осколок из моей ноги, отчего я чуть не потерял сознание. Вколоть обезболивающее мне не додумались, но пока наложили временную повязку и усадив на каталку, повезли меня в сканирующую комнату, где пришлось немного потерпеть, так как снимок требовалось делать на вздохе. Пока делали снимки, то в больницу примчался профессор Склифосовский, вместе с князем. Тот всё-таки нарушил мой приказ и отправился следом за мной, а возможно, сразу на Дворцовую площадь, по другой дороге. С собой он привёз новую охрану, которая взяла всё здание под охрану.
С профессором всё быстро наладилось, лишняя суета улеглась, и слух к тому времени начал восстанавливаться, что говорило о лёгкости контузии. К голове приложили лёд, и сделав укол обезболивающего, профессор быстро почистил рану и зашил ногу. Рука профессионала была видна сразу. Пока мне зашивали ногу, я рассматривал снимки, на которых серьёзных повреждений не было, но трещины были, поэтому мне сделали тугую повязку на грудь. Ещё мне сделали укол антибиотика, а другим антибиотиком, обработали рану.
Тут я потребовал у князя,
— Доставьте новую одежду, мы едем на выставку, я просто обязан на ней присутствовать, хотя бы на полчаса. И дозвонитесь в гатчинский дворец, скажите, что со мной всё в порядке, супруге нельзя волноваться.
— Но Ваше Высочество, вы сами составляли план, по которому мы не имеем право вас везти навстречу и должны вас срочно эвакуировать, пока не поймаем всех злоумышленников. Без меня вы их не поймаете, на выставке могут быть дублёры. Я сомневаюсь, что там смогут устроить взрыв, а вот организовать нападение с пистолетом, вполне могут, надо доиграть этот спектакль до конца. Мы едем на выставку, примите максимальные меры безопасности, ограничьте периметр пятнадцатью-двадцатью метрами. Этого будет достаточно.
Лимузин мне подогнали прямо с выставки, охрану сняли с Зимнего Дворца, оставив там минимум. И я в сопровождении большого количества охраны, предварительно переодевшись и надев снова бронежилет, отправился на выставку, ехать было всего пять минут и то больше из-за того, что большая часть охраны была на лошадях.