— Ты проверил? — шепотом спросил Мило.
— Сорок минут назад. Вошел, поднялся к ней. Пульса нет. Вообще никаких признаков. Флэшку забрал.
— Но… но как?
— Билл считает, что-то было в пицце, а я думаю, дело в тех таблетках, о которых ты говорил.
Внутри как будто затянули обруч. Он же был там. Сидел и смотрел, как Энджела убивает себя.
— В полицию сообщил?
— Ну, Уивер, ты, должно быть, и впрямь принимаешь меня за идиота.
Спорить не хотелось. Он даже не чувствовал ничего, кроме щемящей пустоты внутри. Так уже бывало — шок перед бурей. Он забрал у Эйннера пульт и отключил звук — на грязной улице прыгали, отмечая что-то, палестинские дети.
— Я приму душ.
Эйннер снова завладел пультом и, перебравшись на кровать, переключился на «MTV». В комнату ворвался рваный французский рэп.
Мило прошел к окну и опустил жалюзи. Все онемело, и только в голове громко и настойчиво стучал пульс.
— А это еще зачем?
Мило и сам не знал, зачем опустил жалюзи. Наверное, сработал какой-то инстинкт.
— Паранойя, — Эйннер покачал головой. — У тебя паранойя. Мне уже и раньше доводилось такое видеть, только я не понимал, в чем дело. А прошлой ночью понял. Ты… — он перешел на шепот, — ты был Туристом.
— Давно.
— А какая у тебя была легенда?
— Забыл.
— Да перестань!
— В последний раз меня звали Чарльзом Александером.
В комнате стало тихо — Эйннер выключил звук.
— Шутишь.
— С какой стати?
— С такой, что… — Эйннер задумался ненадолго, подтянулся, снова включил звук. — О Чарльзе Александере и сейчас еще говорят.
— Неужели?
— Точно, — закивал Эйннер. — Друзей у тебя почти не осталось, а вот врагов сколько угодно. По всей Европе. — В его голосе послышались уважительные нотки. — Бонн, Рим, Вена, даже Белград. Тебя везде помнят.
Смущенный внезапной вспышкой почтения, Мило неловко усмехнулся.
— Ты просто поставщик хороших новостей, Джеймс.
Зазвонил телефон — Тина. Музыка била по ушам, и он прошел в ванную.
— Здравствуй, милая.
— Мило? Ты где? В клубе?
— Нет, это телевизор. — Он притворил дверь ванной. — Что-то случилось?
— Ты когда возвращаешься?
Нет, испуганной она не казалась. Скорее…
— Ты пила?
Тина рассмеялась — конечно пила.
— Пэт принес бутылку шипучки.
— Какой принц, — Мило не ревновал жену к Патрику — досадное присутствие в ее жизни бывшего бойфренда было объективным фактом. — А в чем проблема?
Тина замялась.
— Ни в чем. Никаких проблем. Пэт ушел, Стеф уже легла. Просто захотелось услышать твой голос.
— Послушай, мне надо бежать. У нас тут плохие новости.
— Энджела?
— Да.
— Она не… То есть… — Тина запуталась, перевела дух. — У нее неприятности?
— Хуже.
Мило слушал ее молчание, пока она пыталась вычислить, что же может быть хуже ареста за государственную измену. В конце концов у нее все же получилось.
— Боже…
Тина начала икать, как бывало, когда она сильно нервничала или перебирала с алкоголем.
Знакомый Мило итальянец частенько говаривал: «В горе есть что-то банальное. Меня от этого китча просто тошнит». Итальянец был киллером, и такая философия помогала защититься от неизбежного в его профессии эмоционального стресса. Но, принимая душ, Мило поймал себя на том, что испытывает нечто похожее в отношении Энджелы. Его мутило от постоянно встающего перед глазами ее милого, всегда живого лица, от звучащего в ушах голоса, от ее обновленного, парижского, образа. Снова и снова он вспоминал ее такой соблазнительный и смешной «гррр». Шок прошел, и пустота внутри заполнялась тем, что итальянец назвал бы китчем смерти.
Когда Мило, перепоясавшись полотенцем, вышел из ванной, Эйннер попивал принесенный кофе и смотрел в телевизор, на экране которого шумно, вскидывая кулаки и напирая на стальное ограждение, протестовали сотни две арабов.
— Где это?
— В Багдаде. Похоже на Иран в тысяча девятьсот семьдесят девятом.
Мило снял с вешалки полосатую рубашку. Эйннер опять добавил звука, как делал теперь каждый раз, прежде чем спросить или сообщить что-то важное.
— А тебе попадалась Черная книга? Или это только миф?
В его глазах Мило увидел наивную надежду новичка. И решил соврать. Может быть, Эйннер перестанет донимать его своими приставаниями. Странно, Тигр желания обмануть не вызвал.
— Нет, она существует. Сам видел в конце девяностых.
Эйннер недоверчиво посмотрел на него, но все же придвинулся ближе.
— Ну теперь ты точно меня разыгрываешь.
— Нет, Джеймс, не разыгрываю.
— И где ты ее видел? Я тоже искал, но и на след не вышел.
— Возможно, тебе просто не суждено.
— Вот только этого не надо.
Выдумывать не пришлось. Мило и сам не раз слышал это объяснение, когда был молодым. Независимо от того, существовала Черная книга Туризма на самом деле или была плодом фантазии, частью легенды, ей неизменно сопутствовала — заслуженно или нет, сказать не взялся бы никто — аура таинственности.
— Книга сама найдет тебя, Джеймс. Если ты достоин, рано или поздно ваши дорожки пересекутся. Любители книгу не интересуют.
Эйннер слушал, затаив дыхание, и даже щеки его от волнения порозовели. Потом, видимо вспомнив, где находится, он усмехнулся и сбросил звук.
— Знаешь что?
— Что?
— Трепло ты первоклассное.
— Ну вот, ты меня расшифровал.
Эйннер рассмеялся было, но остановился — похоже, не знал, чему верить.
18
По предложению Мило из отеля вышли незаметно: спустились по задней лестнице и выскользнули через служебную дверь. Эйннер сел за руль, и пока они мчались по автостраде A1, ведущей к аэропорту Шарля де Голля, Мило вкратце рассказал, что узнал прошлой ночью от Энджелы.
— Ты должен был позвонить, Уивер. Мы же договорились.
— Я думал, ты хотя бы микрофоны оставил.
Эйннер покачал головой.
— Мы договорились. Я всегда придерживаюсь договоренностей.
— Ты ведь согласовал с Томом?
Пауза.
— Да. Сначала он отказал, потом перезвонил сам и разрешил. Но все равно, Уивер, ты должен был позвонить.
— Извини, Джеймс, — произнес Мило, переходя к рассказу о юном суданском радикале, убежденном, что муллу убил наймит Запада.
— Парень видел европейца. И что это значит?
— Это значит, что Тигр не лгал. Он действительно убил Салиха Ахмада. И вероятно, не по заказу президента. Если поверить Энджеле — а я ей верю, — то можно предположить, что в контакт с Гербертом Уильямсом она не вступала. Думаю, Уильямс шпионил за ней. Возможно, беспокоился из-за ее расследования, кто знает? Если она следила за Рольфом Винтербергом в Цюрихе и если Винтерберг связан с Уильямсом… — А почему и нет? В общем-то, возможно все. — Не знаю. Знаю только, что Энджела начала собирать улики, и вот теперь ее нет.
— А как же полковник Лен? — напомнил Эйннер. — Можно сочинить какую угодно историю и все запутать, но факт остается фактом: у него нашли информацию, доступ к которой имела она. И у нас есть фотография, на которой Лен вместе с Уильямсом. Нет, Уивер, ты просто не хочешь видеть очевидное.
— Тогда получается бессмыслица, — возразил Мило. — Если информация уходила через Энджелу, то зачем куратору ее убивать? Он только привлек к ней дополнительное внимание.
— Причина ясна, опасался, что она его раскроет.
Эйннер пожал плечами, словно удивляясь, как можно не замечать очевидное.
— Нет, — не согласился Мило, но так и не нашелся, чем подкрепить свое мнение.
— В любом случае, какова бы ни была причина, — рассуждал Эйннер, — убийство Энджелы служило какой-то цели. Просто пока мы эту цель не видим.
Коллега был прав, и Мило не стал спорить. Он уже заметил, что руки у Эйннера заметно дрожат. Не потому ли парень был такой бодрый утром?
— Принимаешь стимуляторы?
Эйннер взглянул на него искоса. Машина свернула к аэропорту.
— Что?
— Амфетамины, кокс, что?
— Думаешь, я под кайфом?
— Я вообще говорю, Джеймс. Для работы. Ты принимаешь что-то, чтобы держаться?
Справа один за другим вытянулись дорожные указатели.
— Конечно принимаю. Без них никак.
— Будь осторожен. Меня они в конце концов сильно подкосили.
— Запомню.
— Я серьезно, Джеймс. Ты хороший Турист. Нам не хотелось бы тебя терять.
Эйннер смущенно тряхнул головой.
— Ладно. Понял.
Они вместе прошли к кассе авиакомпании «Дельта», где купили билет у симпатичной девушки с бритой головой, а потом, в ожидании посадки, посидели в кафетерии. Поскольку крепких напитков там не продавали, Эйннер достал из кармана пиджака небольшую фляжку в кожаном чехле и предложил Мило. Бурбон обжег горло.
— Почтовый ящик.
— Что?
— Мне сразу показалось, что здесь что-то не так. Если Энджела продавала секреты Уильямсу, зачем ему встречаться с ней лично? Так дела не делают. Вы встречаетесь, все обговариваете, устанавливаете почтовый ящик для обмена информацией и больше не видитесь. Азбучное правило шпионажа.
Эйннер задумался, однако ничего убедительного не придумал.
— Ну, некоторые встречаются лично.
— Конечно. Любовники, коллеги, друзья. Энджела не была его любовницей. И рисковать бы так глупо никогда не стала.
Разговаривая, они не забывали просеивать лица собравшихся в зале ожидания. Кто-то отвечал тем же — дети, старики. И вдруг… Мило выпрямился. Помятая блондинка с подпухшими глазами. Она сидела невдалеке у выпуклого, напоминающего пузырь окна и рассеянно улыбалась, глядя куда-то в сторону. Ее приятный спутник не улыбался. Интересно, подумал ни с того ни с сего Мило, почему они всегда появляются там, где можно поесть?
— Подожди здесь, — бросил он и, поднявшись, направился к парочке.
Улыбка мгновенно сползла с лица женщины. Она что-то сказала молодому человеку, который торопливо сунул руку под пиджак.
Мило остановился в паре шагов от них, чтобы не провоцировать мужчину, и обратился к женщин