Ответ: сегодня понедельник, а в понедельник приходит почта. Ее доставляют утром, примерно в половине десятого. Стрелок тоже это знает. Часы показывали девять.
Сменить позицию нельзя — стрелок держит ступеньки под прицелом и ждет. Однако долго оставаться на месте не может и в ближайшие полчаса должен из укрытия выйти. Мило закрыл глаза и прислушался.
В голове носились мысли, и он пытался отогнать их подальше, но получалось плохо. Грейнджер говорил правду. Правду. Другого объяснения быть не могло. Поэтому старика решили убрать, пока он не выложил эту правду в напичканной камерами и микрофонами комнате для допросов на девятнадцатом этаже здания на авеню Америк. И убрать Мило, пока он не передал информацию дальше. Обрубить все концы здесь, у тихого озера.
А Тина и Стефани? Они в Остине, под наблюдением. Это он знал. Но под чьим наблюдением? Компании или Нацбеза? Мило с удивлением поймал себя на том, что надеется на последнее. Пусть бы за ними присмотрела Джанет Симмонс.
Если он выберется отсюда живым…
Нет, не если, а когда он выберется отсюда живым. Еще одно правило Туризма. Ни при каких обстоятельствах не сомневайся в себе. С сомнениями приходят ошибки.
Когда он выберется отсюда живым…
Стоп. Не торопись. Слушай. Есть только звуки. Идущий не может стрелять прицельно.
Вот: хруст гальки.
Он поднялся — «люгер» в вытянутой, слегка согнутой в локте руке — и, пятясь, оглянулся. Ярдах в двухстах человек в охотничьем камуфляже остановился и поднял винтовку. Мило юркнул за угол.
Теперь в дом. Он пробежал к той стороне дома, что выходила к озеру, отыскал окно в гостиную, выбил локтем стекло — звук разнесся над водой — и, уже нырнув в комнату, услышал топот бегущих ног.
Упав на ковер, Мило выронил пистолет, но тут же нашарил его под стулом. Шагнул к противоположному окну, выглянул. Как раз вовремя: стрелок — длинноствольная винтовка за спиной, «ЗИГ-Зауэр» в руке — обходил дом. Мило увидел его лишь мельком — высокий, с крупным, немного кривым носом, в охотничьей шляпе и… с густой рыжей бородкой.
Мило вернулся к двери в столовую, оперся плечом о коробку и взял на прицел разбитое окно. Долго ждать не пришлось — звук разбитого стекла донесся с противоположной стороны дома, точнее — если он правильно помнил, — из гостевой спальни. Мило бросился к закрытой двери, распахнул, прицелился — в окне никого не было.
И тут же разбилось еще одно окно. В гостиной. Мило бросился назад — снова никого.
Теперь у Трипплхорна имелись варианты проникновения в три разные комнаты. Мило взбежал по ступенькам на первую площадку и опустился на корточки.
Он слышал, как Турист забирается в дом через окно, но не смог определить, в которое из трех. Впрочем, это уже неважно — чтобы добраться до Мило, ему в любом случае придется подниматься по лестнице.
Минуты три он слышал только звук шагов и открывающихся дверей. У подножия лестницы никто не появлялся. Прежде чем переходить ко второму этажу, Трипплхорн хотел убедиться, что на первом никого нет. Шаги остановились.
— Тебе бы лучше спуститься сюда, — сказал высокий голос с незнакомым акцентом.
— С какой стати, Трипплхорн?
Пауза.
— Странное имя. Жаль, не знаю, кто такой.
— Это же я, Мило Уивер. Из европейского отдела.
— Не понимаю, о ком ты толкуешь.
— Раньше меня звали Чарльзом Александером.
Снова пауза. Потом шепотом что-то вроде «дерьмо». Туристам не привыкать убивать своих, и угрызениями совести никто при этом не терзается, но Эйннер, похоже, был прав, когда говорил, что имя Чарльза Александера осталось на слуху в определенных кругах.
— Кто тебя послал? — спросил Мило.
— Ты сам знаешь, кто отдает приказы.
— Раньше это был тот, кто лежит сейчас во дворе.
— Грейнджер? Да, случалось. И не так давно.
Руки вспотели, глаза слезились, так что, когда Трипплхорн пролетел мимо лестницы, стреляя вверх, Мило среагировал с опозданием. Турист палил вслепую, и пули вошли в верхние ступеньки. Мило успел послать две — обе мимо.
— Преимущество у меня! — крикнул он. — Так что лучше уходи.
— Подожду. Я терпеливый.
Мило перевел дыхание.
— У тебя десять минут. В половине десятого привезут почту.
Он спустился на две ступеньки, держась поближе к стене, чтобы не скрипеть.
— Убью почтальона, — равнодушно ответил Турист.
Мило прошел уже пять ступенек, осталось десять.
— И как Фицхью думает все это объяснить? Вам ведь не разрешается убивать гражданских.
Пауза. Мило остановился.
— Даже если я уйду, все равно буду поджидать тебя снаружи. И ты это знаешь.
Спускаться и одновременно говорить Мило не мог — Трипплхорн понял бы, что голос приближается.
— Решишься стрелять в присутствии полиции? Перестань, Трипплхорн. Ты проиграл и сам это понимаешь.
— Если ты тот, за кого себя выдаешь, то знаешь, что шансы у меня есть.
Мило промолчал. Еще две ступеньки.
— Если ты Александер, то знаешь, что провал — не вариант.
Еще две. Осталось шесть. Хватит.
— Александер? Ты еще здесь?
Мило вытянул руку, теперь пистолет был в трех ступеньках от угла.
— Может, ты и прав. Может, мне и впрямь лучше уйти — половину работы я сделал. — Выскочив из-за угла, Трипплхорн выстрелил в сторону площадки. Наверное, он понял свою ошибку, но исправить ее уже не успел — Мило пустил пулю ему в грудь. Грохнувшись на гладкий пол, Турист по инерции проехал к двери, оставляя за собой пятна крови. Лежа на боку и все еще сжимая пистолет в вытянутой руке, Трипплхорн смотрел на Мило.
— Черт… — В горле у него булькнуло. — Ты меня подстрелил.
— Ты зря не надел бронежилет.
Охотничья куртка быстро пропитывалась кровью, отчего темно- и светло-зеленый узоры сливались в одно расплывающееся монохромное пятно. Мило выбил из слабеющих пальцев «ЗИГ-Зауэр», и тот отлетел в гостиную. Он присел на корточки рядом с раненым, лицо которого было знакомо по фотографии, сделанной в кафе на Корсо-Семпионе. Да, именно этот человек сидел за столиком против Тигра — в тот раз он принес ему деньги и угостил отравленной иглой.
— Кто отдает приказы?
Трипплхорн закашлялся, сплюнул кровь на деревянный пол и покачал головой.
Выколачивать из него информацию Мило не стал. Впрочем, он и так знал — или, по крайней мере, убеждал себя в этом, — что Трипплхорн работает на Теренса Фицхью. А потому без лишних слов выстрелил Туристу в голову. Потом обыскал труп, забрал сотовый и портативное устройство, похожее на то, которым Эйннер открывал автомобили в Европе.
Мило вышел через переднюю дверь, прошел мимо Грейнджера и направился к лесу. Там его вырвало. Согнувшись над палыми листьями, он понял: стошнило не потому, что он увидел смерть и убил сам, а из-за переизбытка адреналина и недоедания. Это открытие встревожило еще больше, чем смерть, — оказывается, он уже не способен на естественные человеческие реакции.
Глядя на собственную блевотину, он знал, что думает и чувствует как Турист. Неуравновешенный Турист.
Пока одна его половинка пребывала в отчаянии, другая уже просчитывала следующий шаг. И нисколько от этого не страдала. Мило вытер рот и вернулся к дому.
Через пять минут, стоя за разбитым окном в гостиной и сжимая в руке ключи от машины Грейнджера, Мило увидел почтовый грузовичок. Тот медленно проехал по дорожке и остановился в нескольких ярдах от крыльца. Из кабины вылез и направился к крыльцу толстяк в белом комбинезоне. Несколько секунд он, словно не веря глазам, смотрел на тело хозяина дома, потом повернулся, рванул назад, проворно сел за руль и дал задний ход. Еще через минуту грузовичок развернулся и исчез в облаке пыли.
Минут десять, не больше.
Мило открыл переднюю дверь, вытащил завернутое в полиэтиленовый мешок тело Трипплхорна и отволок его к «мерседесу» Грейнджера. Загрузив труп в багажник, сел за руль, выехал на дорогу и свернул направо, к холмам. Где-то за спиной уже завывали полицейские сирены.
Хороший обрыв попался на глаза на шоссе 23, и как раз в этот момент зазвонил сотовый Трипплхорна. Номер не определился. После четвертого гудка Мило взял трубку и нажал «прием», но ничего не сказал.
— «Американец передал Лимасу…»
Мило знал, откуда фраза, однако сомневался, что точно помнит продолжение. Понизив голос, он прошептал:
— «Еще одну чашку кофе».
— Готово?
— Да.
— Оба?
— Да.
— Проблемы?
— Нет.
В трубке вздохнули.
— Хорошо. Можешь отдохнуть. Понадобишься — позвоню.
Мило дал отбой. Код был взят из «Шпиона, пришедшего с холода».
«Американец передал Лимасу еще одну чашку кофе и сказал: „Почему бы вам не пойти и поспать?“»
Если бы я мог, подумал он.
42
Их было трое. Работали посменно. Один — немолодой, грузный, дежуривший по ночам, — носил усы, как будто и не слышал, что семидесятые давно закончились. Его она окрестила Джорджем. С шести утра до двух дня за домом наблюдал Джейк — неуклюжий, долговязый парень с лысиной на макушке, — у него на руле всегда лежала книжка. Третьим был Уилл — он заступил в понедельник после двух. Тогда-то она и вышла из дому и направилась к красному седану со стаканом лимонада. И тогда же узнала его настоящее имя.
Он наблюдал за ней через большущие, как у летчика, солнцезащитные очки и, когда понял, куда она идет, подтянулся, стащил с головы наушники — Тина вспомнила Мило и его айпод — и опустил стекло.
— Добрый день, — сказала она. — Вот, подумала, что вас тут, наверное, жажда замучила.
Он смутился.
— Я… э-э… нет, все в порядке.
— Да будет вам. — Она подмигнула. — И снимите эти очки, чтобы я видела ваши глаза. Тому, кто прячет глаза, доверять нельзя.
Он снял и заморгал от яркого света.
— Вообще-то нам не положено…
— Пожалуйста.
Она просунула в окно стакан, так что ему ничего не оставалось, как только принять угощение или оттолкнуть, рискуя облиться лимонадом.