добных земель всего 1 800 000, или только 3%, в том числе орошенной земли – 1 500 000 десятин[467].
Что касается возможности орошения, то в том же месте Всеподданнейшего отчета сказано, что с 1895 по 1898 год на эту «превосходную лессовую равнину было затрачено до 40 000 руб., и затем с Мая месяца 1898 года работы прекращены». Известно,
что работы прекращены потому, что были найдены исполненными непроизводительно, т.е. опыт кончился неудачно
[468].Очень вероятно, что при затратах на орошение найдется много места для заселения страны, однако надо прежде всего эти затраты сделать и орошение осуществить. Единственный в этом отношении опыт в крупных размерах, именно опыт орошения Голодной Степи[469], не может, к сожалению, считаться многообещающим собственно для русской колонизации. По предварительным подсчетам (однажды, однако, уже оказавшимся менее действительных расходов), стоимость орошения показана такой, что при арендной плате в 5 рублей с десятины доход на затраченный капитал составит около 5,8%, обложение же десятины в 5 рублей и свыше может выдержать только интенсивная культура ценных произрастаний. На этом основании Министерство Финансов высказалось[470] против предоставления вновь орошенных земель в Голодной Степи русским поселенцам.
Устройство орошения в Голодной Степи требует столь значительных затрат казны, что являлось бы совершенно неосновательным обратить полученные таким образом новые плодородные земли, годные для ценных культур, под колонизацию населением, не подготовленным к таким культурам, и тем обречь эти земли на бездоходность. Являлось бы более рациональным привлечь русских переселенцев на другие земли в Туркестане, например в Семиреченской области, где переселенцы встретятся с культурами, более подходящими к их привычным условиям.
Во всяком случае, если уж возлагать надежды на орошение, то русская колонизация явилась бы делом лишь более или менее отдаленного будущего, ибо ирригационные сооружения, как показывает опыт в Голодной Степи, требуют больших денежных затрат, идут медленно, годами, и пока еще и не дали осязательного результата, который бы мог служить надежным мерилом для будущих предположений.
А между тем именно для непосредственного, ближайшего применения были изданы «Правила о добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли в области Сыр-Дарьинскую, Ферганскую и Самаркандскую» от 10 июня 1903 года[471].
Означенные правила, будучи распубликованы, между прочим, в «Сельском вестнике», дали сильный толчок самовольному переселению в Фергану.
Насколько поощрение русского переселения в Ферганскую область шло вразрез с действительными условиями жизни, лучшим доказательством служит то, что в следующем же году (1904-м) завелось в Ферганском областном правлении новое «дело», озаглавленное так: «О мерах против наплыва в край самовольных поселенцев» (№ 336 1904 года). Они стали являться сотнями семейств, а свободной земли не было даже и для единиц.
Начинается это дело предписанием покойного Генерал-Губернатора Тевяшева от 19 октября 1904 года № 9555 Ферганскому Военному Губернатору[472]следующего содержания:
«Один из Военных Губернаторов областей вверенного мне края возбудил ходатайство о принятии мер против наплыва в край самовольных переселенцев, так как, прибыв в край и не находя земли для поселения, они лишь разоряются.
На сделанное по этому поводу сношение с Министерством Внутренних Дел последнее отзывом от 24 сентября сего года за № 5331 уведомило, что всем Начальникам губерний и областей, согласно прилагаемому при сем списку[473], предложено принять возможные меры к предотвращению переселенческого движения в Туркестанский край.
Сообщая об этом, прошу Ваше Превосходительство в случае, если среди прибывающих в пределы вверенной Вам области самовольных переселенцев окажутся выходцы из других, кроме поименованных в прилагаемом списке, губерний и областей, уведомить меня для соответствующего представления Министру Внутренних Дел».
Распоряжения эти, однако, оказались уже бессильными остановить однажды неосторожно возбужденный поток русских переселенцев.
17 декабря того же 1904 года Андижанский уездный Начальник доносил (№ 10505): «Доношу Областному Правлению, что за последние два года замечается сильный наплыв в уезд добровольных переселенцев и ходоков, которые по большей части селятся в Узгенской и Яссинской волостях. Переселенцы и ходоки эти приобретают у местных киргиз небольшие места под усадьбы и затем, по соглашению с киргизами, на свободных киргизских землях производят посевы, как это имело место в прошлом году. Но в нынешнем году киргизы стали сами распахивать часть земель, которые были заняты в прошлом году переселенцами», – и т.д.
3 Мая 1905 года я телеграфировал Губернатору Семиреченской области[474]: «По дошедшим сведениям, со стороны Семиречья и Кугартского перевала много переселенческих семейств русских ждут открытия перевала, дабы проникнуть в Кугартскую долину в ожидании надела. Благоволите, Ваше Превосходительство, распоряжением предупредить их, что свободных земель нет, надела не будет, отчего недослушавшие впадут в большую беду и нищету».
Ответ был следующий: «Объявлено будет, но в Семиречье 16 000 непристроенных переселенцев. Никакие запреты удержать их от передвижения не действуют. 6328. Ионов».
Таким образом, пущенное в оборот известие о возможности найти свободные земли в Фергане перекинулось уже в Семиречье, и в Кугартскую долину стали стекаться самовольные переселенцы и из Европейской России, и из Семиречья.
Весною 1905 года я лично посетил Кугартскую долину, а летом того же года командировал туда же своего Старшего Чиновника Особых Поручений Пашкевича, чтобы на месте узнать положение. Г[осподин] Пашкевич, расспросив крестьян о причинах столь усердного их наплыва в Кургарт, узнал лишь то, что выше было изложено, именно: толчком к движению послужило опубликование в «Сельском вестнике» Высочайше утвержденных 10 июня 1903 года Правил о переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли, между прочим и в Фергане.
Затем оказалось, что в том же «Сельском вестнике» тогда же появилась заметка какого-то корреспондента, перепечатанная из издающихся в Туркестанском крае периодических изданий о том, что бывшим Военным Губернатором Ферганской области Генерал-Майором Арандаренко испрашиваются денежные средства на расходы по возобновлению орошения на землях в Кугартской долине, от которых отказалось туземное население, с тем чтобы на землях этих устроить русские поселки.
Это последнее обстоятельство, по словам явившихся в Кугартскую долину «переселенцев, еще более убедило их в том, что в Туркестане имеются земли для желающих переселиться в этот край и что поселки устраиваются именно в Кугартской долине, почему явившиеся сюда переселенцы направились, главным образом, на Кугарт».
Представляют интерес еще следующие наблюдения г[осподина] Пашкевича:
«Явившиеся в Кугартскую волость переселенцы, с семьями и имуществом, очутились в крайне тяжелом положении и начали осаждать уездную Администрацию просьбами указать им места, предназначенные для устройства русских поселков. В ожидании же отвода им мест для поселения остановились в двух пунктах: двигавшиеся с юга – в местности Кок-Янгак, а направлявшиеся с севера, из Семиречья, – в местности Джиргатал и Катма. Вынужденные так или иначе устраиваться, крестьяне производят самовольный захват земли, принадлежащей киргизам, причем заметно развиваются бродяжнические наклонности.
Крестьяне, нахлынувшие в Кугарт из поселков, устроенных в Ферганской и Самаркандской областях, где у них имеются усадьбы и земельные наделы, там же произвели посевы на захваченных у киргизов землях и затем уехали в свои поселки, а в начале текущего месяца (Августа) снова возвращались в Кугарт для сбора посеянной ими пшеницы.
Окончив весною посевы, переселенцы, пользуясь отсутствием туземного киргизского населения, которое ушло в горы со скотом на летние пастбища, приступили к постройке себе жилищ, под которые заняли принадлежащие киргизам поливные земли, а в некоторых местах даже захватили зимовки туземцев, причем имевшиеся на этих участках постройки киргиз разрушили и взятый с разрушенных зимовок лесной материал частью обратили на свои постройки, а частью сожгли для приготовления себе пищи».
Состав самовольных переселенцев в Кугарт – всевозможный сброд из разных областей и губерний: из Семиреченской области, из Войска Донского, Акмолинской, Томской, из Киевской губерний. Харьковской, Екатеринославской, Самарской, Полтавской, Воронежской
[475]. Вместе с переселенцами-хлебопашцами понабрело много разных неудачников, как то: выгнанные из полицейской службы, бывшие лесные объездчики, запасные нижние чины, совершенно отвыкшие от земледельческого труда, и т.д.В заключение г[осподин] Пашкевич, констатируя факт беззастенчивого обращения самовольных русских поселенцев с киргизскою собственностью и даже жизнью (были единичные случаи убийств), говорит: «Нельзя поручиться, что по возвращении киргиз с летовок на зимние стойбища между ними и русскими переселенцами не возникнут недоразумения, которые могут иметь самые серьезные последствия».
1 Сентября 1905 года Туркестанский Генерал-Губернатор[476] телеграфировал мне: «К прекращению захватов земель необходимо принять самые энергичные меры».