Судя по остальным документам в этом же деле, фон Кауфман одновременно препятствовал созданию специальной (Особой) Комиссии, в задачу которой входило остановить «неблаготворное влияние татарских и сартовских мулл», которые, как утверждается, всячески старались распространить ислам среди киргиз (казахов).
Вопрос о создании названной Комиссии был положительно решен только после смерти фон Кауфмана (1882) и сразу после неудачного губернаторства М. Г. Черняева (1882-1884)[515]. Следующий генерал-губернатор – барон Н. О. Розенбах (1884-1887) – принял решение о создании такой Комиссии, согласившись с доводами Н. П. Остроумова. Комиссия проработала два года и была распущена в связи с недостатком средств.
Однако начальники округов и уездов, где компактно проживали казахи или киргизы (в первую очередь Сырдарья, Семиреченск, Аулие-Ата, Ош), очень часто обращались в Канцелярию генерал-губернатора с просьбами дать справки по поводу того или иного ишана, который раз или два в году появлялся среди казахов или киргиз, кого он издавна считал почитателями (мухлисāн) либо последователями (муридāн) своих предков. Естественно, визиты сопровождались публичными выступлениями (ма′виза) ишанов и традиционными сборами подношений (назр, садака), что тоже сильно раздражало местных начальников.
В качестве примера в первом разделе мы привели текст рапорта начальника Аулиеатинского уезда военному губернатору Сырдарьинской области по поводу активности в его уезде некоего ишана Таджи-хан Ишана, сына наманганского ишана Таш-хаджи Шах-Ахмада (в этой же папке хранятся очень похожие рапорты из названных уездов). В 1889 г. Таджи-хан решил направиться в Аулие-Ата, чтобы перестроить мечеть (из жженого кирпича), которую возвел его отец, и по его же завещанию построить рядом медресе. Ишан приступил к сбору средств и начал строительство. Начальник уезда пишет, что до этого в поведении Ишана «ничего предосудительного не замечалось». Тем не менее начальник уезда просит разрешения удалить Таджи-хана из уезда «ввиду вредного влияния его на население и поборы с населения в виде пожертвований на медресе». В чем его вредное влияние и почему добровольные и традиционные пожертвования в пользу строительства медресе названы «поборами», начальник не объясняет.
Совершенно далекий от знания местных реалий чиновник, естественно, прибегает к репрессиям, столкнувшись с незнакомой традицией, связанной с т.н. ишанизмом, имеющим давнюю историю. Именно суфии (либо выходцы из знаменитых семейных кланов суфиев – шианы) вплоть до XVI века принимали участие в исламизации казахов, а позже признавались ими в качестве духовных наставников[516], поскольку среди казахов собственных духовных предводителей было не много.
Несколько отвлекаясь, замечу, что в случае активности ишанов в Степи нельзя говорить о предпринимаемой ими «исламизации казахов», как это мы читаем во множестве представленных ниже документов[517]. Традиция духовного «кормления» ишанами жителей Степи возникла намного раньше колонизации края. Более того, казахи или киргизы (по крайней мере, подавляющее их большинство) были исламизированы намного раньше[518], придерживаясь лишь выработанных в своей среде форм бытования ислама[519] в силу специфики кочевого образа жизни и при слабом развитии мусульманских институтов; они довольствовались минимумом ритуальных предписаний, которые американский исследователь Б. Привратский удачно назвал «религиозным минимализмом»[520].
Часть ишанов, руководствуясь разными стимулами, нередко критиковали «неисламские» обычаи казахов или киргиз, дабы оправдать собственные визиты к ним, которые, как сказано, имели вид назиданий или «духовных кормлений» и сопровождались разными ритуалами, связанными с суфийской традицией[521]. Эту критику, сознательно или не вполне, подхватили русские и европейские путешественники, ориенталисты, чиновники, миссионеры и некоторые современные исследователи. Они сочли, что эта форма бытования ислама (с особым вниманием к культу умерших, к собственным обычаям и т.п.) дает основание для того, чтобы считать казахов или киргиз «недостаточно исламизированными» или «не знающими чистый ислам»[522]. Подобные оценки «исламскости» (в контексте оценок т.н. «чистого ислама») уже давно справедливо критикуются современными исследователями[523].
Вернемся к названному документу. Традиция духовных и часто материальных связей ишанов со Степью редко продолжалась в имперский период и не была связана с антиколониальной пропагандой. По крайней мере доказательств такой пропаганды никто не приводит. В этом смысле представленный документ, отражая излишнюю бдительность начальника уезда, тоже отнюдь не доказывает антиколониального характера «деятельности» ишана Таш-хаджи, а запрет начальника должен пониматься в контексте заданной ранее формулы «сдерживания миссионерства сартов и татар» в Степи[524].
Б. М. Бабаджанов
Канцелярия Обер-Прокурора Святейшего Синода.
11 Января 1868 г. № 165
Господину Туркестанскому Генерал-Губернатору
Председатель Комиссии, командированной, по Высочайшему повелению, для изучения начал будущего устройства управления Киргизскими степями, в июле 1865 г. сообщил покойному Преосвященному Томскому, что Комиссия эта, между прочим, обязана была обратить особое внимание на меры, долженствующие приостановить дальнейшее усиление ислама и усилить распространение христианства в той стране, не возбуждая там волнения и неудовольствия в мусульманском населении. Причем г. Председатель просил сообщить указания, необходимые для исполнения сего святого дела.
Из дел Томского Епархиального Управления не видно, чтобы по предмету распространения христианства между киргизами, обитающими в степи, были принимаемы со стороны местного духовного начальства какие-либо особые меры, потому особенно, что при учреждении в Томской епархии Алтайской духовной миссии для обращения в христианство инородцев Бийского округа изъявлено было от бывшего Генерал-Губернатора Вельяминова несогласие на проповедание Евангелия между киргизами, обитающими в степи.
В настоящее же время, по мнению Преосвященного Томского Епископа Алексия, было бы возможно и благотворно отправить в Киргизские степи Семипалатинской области миссионеров для обращения мусульман в христианство, тем более что в прошедшем году несколько тысяч их изъявили желание креститься, как лично объявил ему, Преосвященному, в бытность его в Семипалатинске, Губернатор этой области, Генерал-Майор Колпаковский, который тогда же представлял о сем своему начальству, но распоряжения по этому представлению никакого не последовало.
Не желая упустить столь благоприятного и благовременного случая к обращению киргизов в христианство, Епископ Алексий испрашивает распоряжения по сему делу Святейшего Синода, объясняя при том, что с своей стороны он находит возможным отправить в Киргизские степи часть Алтайской духовной миссии, под Начальством опытного в миссионерском деле члена оной, Протоиерея Стефана Ландышева, назначив ему в помощь двоих из духовных лиц, знающих мусульманский язык, тем более что место его в миссии может быть занято и другим лицом, способным исполнять распоряжения Начальника оной.
По рассмотрению настоящего предположения Преосвященного Томского, Святейший Синод нашел, что предположение об открытии миссионерских действий Алтайской Духовной Миссии в пределах Семипалатинской области для обращения кочующих там нехристианских племен в христианство имеет своим основанием тот утешительный и засвидетельствованный местным гражданским начальством факт, что вереде нехристиан-кочевников означенной области проявляется, в значительных размерах, готовность к восприятию света Православной христианской веры. Принимая же в соображение, что желаемый успех в предстоящих для миссии новых действиях кроме зрелого обсуждения порядка таковых действий будет зависеть и от изыскания достаточных для сего средств, Святейший Синод разрешил Преосвященному Томскому, по соображению со средствами Алтайской миссии и не в ослабление настоящей ее деятельности, приступить ныне же, по соглашению с подлежащим светским начальством, к открытию миссионерских действий в пределах Семипалатинской области.
Независимо от сего Святейший Синод предоставил мне, по нахождению Южной части Семипалатинской области в управлении Вашего Превосходительства, обратиться к Вам, Милостивый Государь, с покорнейшей просьбой оказать с своей стороны содействие Томскому Епархиальному Начальству и Алтайской Духовной миссии в деле преосвящения Св. Верою нехристиан-кочевников означенной области.
По поручению Святейшего Синода имею честью вышеизложенном сообщить Вашему Превосходительству.
Обер-Прокурор Святейшего Синода граф Дмитрий Толстой
Директор (подпись)
Пометка Канцелярия Турк. Ген. Губ.: Получ. 19 Марта 1868 г.
ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 20. Д. 124. Л. 7-8 об. Подлинник. Рукопись.
Доклад по Канцелярии Туркестанского Генерал-Губернатора. 18 Июля 1884 г.[525]
Секретно
Во исполнение резолюции Вашего Высокопревосходительства, положенной на докладе Старшего Чиновника Особых Поручений, Коллежского Советника Южакова, Канцелярия имеет честь доложить Вашему Высокопревосходительству, что, по ее мнению, было бы весьма полезно образовать Комиссию для проектирования мер против распространения мусульманства между киргизами под председательством Военного Губернатора Сыр-Дарьинской области, в которой преимущественно находится кочевое население, а следовательно, и целесообразность тех или других мер к достижению предположенной цели должна подлежать предварительному обсуждению и согласию на них Военного Губернатора. В число членов этой Комиссии кроме лиц, указанных Вашим Высокопревосходительством, Канцелярия полагала бы полезным пригласить Редактора местной туземной газеты