[526], г-на Остроумова[527], который, будучи знакомым с литературою мусульманства, также может быть весьма полезным членом проектируемой Комиссии.
Представляя настоящий доклад, Канцелярия имеет честь ожидать приказания Вашего Превосходительства по сему делу.
Председатель Канцелярии: Несторовский.
Делопроизводитель: (подпись).
Резолюция: Согласен с докладом. Кроме лиц поименованных членом Комиссии назначить Камер-Юнкера Черкасова. […][528] Наливкину исчислить из секретных сумм на проезд в г. Ташкент и обратно, а также в виде путевых денег всего
двести пятьдесят рубЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 2574. Л. 13-13 об. Подлинник. Рукопись[529].
Рапорт Начальника Аулиеатинского уезда Военному Губернатору Сыр-Дарьинской области. № 24.
11 Января 1893 г.
Секретно
Г. Военному Губернатору Сыр-Дарьинской области
Рапорт
В 1890 году в г. Аулиеата прибыл Ташкентский сарт Таджихан Ша-Ахмет-Махсумов и 28 Мая 1890 г. подал прошение о желании своем перестроить мечеть, которую в прежнее время построил его отец, но в просьбе этой ему было отказано, так как он желает производить постройку на собственные средства из жженного кирпича с куполом; а постройка публичных зданий, в том числе мечетей, производится с разрешения Вашего Превосходительства. После того получено было разрешение Вашего Превосходительства с утверждением плана по постройке по приговору прихода и приступлено к постройке оной.
Ишан Таджихан в качестве ишана стал заниматься ишанством между сартами, а в особенности между киргизами и приобретать себе мюридов в большом числе, а чрез них производить сбор средств на мечеть. Так как в числе его мюридов имеются влиятельные киргизы, то предполагалось просто обложить известным, определенным сбором; но, узнав об этом, я принял меры против обязательного сбора, а потому прилив пожертвований уменьшился, а вследствие этого и мечеть еще не окончена.
Ввиду вредного влияния на киргизское население, которое, задумав какие-либо кляузы вообще дурные дела, обращается к нему за благословением, и того, что некоторые выражали, что Таджихан – это их знамя, около которого они – мюриды – соберутся по первому его зову, я имел уже честь докладывать Вашему Превосходительству при последнем посещении г. Аулиеата и получил приказание собрать сведения о его деятельности. Получив предписание от 16 ноября прошлого года за № 74 о доставлении сведений об ишанах вообще и дознании, что Таджихан по каким-то причинам должен был выехать из Ташкента, я потребовал его для выяснения его деятельности. Он объяснил, что в Аулиеата приехал строить мечеть, по завещанию своего отца, что он не ишан, а что называют его ишаном только потому, что ишаном был его отец, он только поучает молитвам.
По сделанному мною сношению Начальник г. Ташкента от 26 Декабря за № 44 уведомил меня, что по расследованию личности Таджихана Ша-Ахмет-Махсумова выяснил, что он действительно ишан, сын известного в Ташкенте, Намангане и Аулиеата Наманганского выходца Ша-Ахмет-Махсума, известного в народе по прозвищу «Гусфандидуз», что значит «вор баранов»[530]. Ша-Ахмет давно переселился в Ташкент, несколько лет тому назад умер, передав свое ишанское достоинство старшему сыну своему Таджихану. Последний, после смерти своего отца, несколько лет жил в Ташкенте, и пока в памяти мюридов жила еще личность покойного «Гусфандидуза», то и Таджихану без труда удавалось собирать солидным суммы; но с течением времени мюриды стали сдержаннее в вещественных проявлениях своего почтения к ишану. Тогда Таджихан решил покинуть Ташкент, где сарты неособенно щедры на приношения ишанам, и перебраться в Аулиеата, где рассчитывал приобрести широкую популярность. В 1889 г. Таджихан оповестил всех окрестных киргиз, что он идет в Аулиеата строить там, по завещанию отца своего, медресе и просит всех своих почитателей помочь доброму делу посильными пожертвованиями. С 1890 г. Таджихан живет в Аулиеата, пожертвований по слухам собрал много, но медресе и до сего времени не окончил. Других причин к выезду Таджихана из Ташкента не было, ничего предосудительного не замечалось.
Донося о сем, я имею честь просить Ваше Превосходительство об удалении Таджихана Ша-Ахмет-Махсумова из Аулиеата и уезда ввиду вредного влияния его на население и поборов с населения в виде пожертвований на медресе.
При этом имею честь доложить, что Таджихан проживает по паспорту, выданному Начальником г. Ташкента от 17 Января 1892 года за № 65.
Начальник уезда Полковник (подпись).
Секретарь (подпись).
Резолюция:
Прошу справку:ЦГА РУз. Ф. И-17. Оп. 1. Д. 31105. Л. 2-3. Подлинник. Рукопись.
3.2. Административный надзор, агентурные донесения, хадж, цензура
Здесь представлена лишь небольшая группа документов из огромного их числа, в той или иной степени отражающих вопросы, вынесенные в титул раздела. Разведка, или создание системы осведомителей в соседних ханствах, – мера вполне обычная в практике взаимоотношений империй с колонизированными территориями или со своими протекторатами. Интересно также, что идею «надзора за мусульманством» как внутри Туркестана, так и «у соседей» предложил граф К. К. Пален в специальном докладе на имя императора (1899).
В случае соседей Русского Туркестана разведка и работа осведомителей рассматривалась прежде всего «в рамках противодействия панисламистской пропаганде» или содействия «в деле ослабления мусульманского фанатизма», как это говорится в публикуемом в этом разделе письме военного министра В. А. Сухомлинова Председателю Совета министров П. А. Столыпину. Сухомлинов сообщал, что «проектируется образовать Особое отделение при Канцелярии Генерал-Губернатора, где сосредотачивались бы все получаемые сведения о современных религиозных и умственных течениях среди местного туземного населения». Как ожидалось, подобные планы появились как реакция на антишиитское восстание (известное как «шиитская резня») 1910 года в Бухаре, которое чиновники высшего эшелона власти сочли результатом «брожения умов мусульман» или «внешних влияний» и т.п. Создание «Особого отделения» немного затянулось, так как военный министр В. А. Сухомлинов предполагал внести соответствующий пункт «о разведке» в новое Положение об управлении краем.
В этом же стиле, то есть вновь «усматривая крайне тревожный симптом в проявляющемся в среде мусульманского населения Хивы и Бухары брожении на почве идей панисламизма», написано письмо П. А. Столыпина туркестанскому генерал-губернатору А. В. Самсонову (25 апреля 1911 г.). Здесь указывается на важность дела «борьбы с иностранным шпионством», однако внимание должно «прежде всего быть направлено на разоблачение и исследование местных явлений противогосударственного характера». Для успеха в этом деле Председатель
Совета министров рекомендует усилить агентурную сеть из местных осведомителей. Однако всякий раз возникал вопрос о доверии осведомителям, поскольку они нередко использовали свой статус для сведения личных счетов, либо по разным причинам пристрастно излагали свои «агентурные сведения»; это заметно по многим публикуемым здесь документам.
Как образец содержания записок осведомителей этот раздел открывают два документа. Один из них является прошением жителя Ташкентского уезда Ураз-бая Туякбаева туркестанскому генерал-губернатору, в котором изложена жалоба осведомителя на Насреддин-ишана Машрафхан-ишанова. Последний якобы читал «антиправительственные проповеди» (содержание «проповеди» изложено в версии осведомителя). Однако после проверки этих сведений по поручению начальника города полковника Завиткевича было составлено донесение (это второй документ раздела), в котором сообщается, что данные доноса не подтвердились и составлены братом Насреддин-ишана. Причины ложного доноса не объяснены, однако за Насреддин-ишаном на всякий случай установлено наблюдение. Как видно, даже после подтверждения недостоверности доноса настороженность администрации сохранилась. Причем большинство агентурных сведений, сосредоточенных в этом же деле/папке[531], также не подтверждались, либо подтверждались частично. Возникали и другие проблемы взаимоотношений чиновников из полиции с агентурой из местных жителей, о чем пишут самые высокопоставленные чиновники.
Таким образом, система слежек и доносов не была надежным источником для вынесения достоверных заключений о «состоянии умонастроений» в обществе. Тем не менее она продолжала существовать и развивалась (судя по другим документам в этом разделе), пожирая ресурсы (в документах указываются суммы), а самое главное, еще больше демонизируя негативные образы «неблагонадежных мусульман». В обычных «преамбулах» рапортов и донесений на самых высоких уровнях заметны идеологические штампы, так сильно влияющие на принятие решений. Например, судя по публикуемым письмам генерал-губернатора Духовского, конечная цель разведывательной деятельности – выработать действия, которые призваны «содействовать постепенному ослаблению ислама».
Кроме того, в охранном отделении Туркестана причину возбуждения «антирусских настроений» в Бухаре видели в экономических и социальных проблемах внутри ханств. Так, начальник Туркестанского районного охранного отделения писал директору Департамента полиции, что «возрастающее антирусское движение обращается также и против эмира как ставленника русского Правительства… произвол туземной администрации и непомерные поборы с местного населения распространяется и на Россию, так как многие убеждены, что деньги идут в пользу русских». В целом он полагал, что «жандармского надзора внутри ханств» достаточно.