ято как начало, зародыш, мусульманского книгопечатания здесь, а так же не может быть принимаемо для определения, насколько действительна и велика эта потребность. Это явление случайное, так сказать пробное. В действительности мусульманского книгопечатания в Средней Азии еще не существует, если не брать в расчет печатание здесь местной туземной газеты. Но потребность в этом, по мнению г. Лахтина, громадная и настоятельная. Он говорит, что тысячи печатных мусульманских книг привозятся ежегодно из Индии и расходятся по Средней Азии, несмотря на то, что туземцы не привыкли к печатным книгам и им более нравятся литографированные издания, поэтому литографирование мусульманских книг получило бы здесь громадное развитие. С подобными требованиями уже не раз обращались к нему из разных концов Средней Азии, даже от Бухарского Правительства. Спрос громадный, недостает предложения, а для этого необходимо только разрешение и учреждение специальной Цензуры.
Вопрос об учреждении в Туркестанском крае особого Цензурного Управления был уже рассматриваем И. д. Туркестанского Генерал-Губернатора Генерал-Лейтенантом Колпаковским по инициативе Главного Инспектора училищ и разрешен особым Циркуляром от 7 Марта 1883 года за № 2021. Признавая, по весьма незначительной и слабой учено-литературной деятельности Туркестанского края преждевременным учреждение здесь Цензурного Комитета, как ходатайствовал И. д. Главного Инспектора училищ, Генерал-Лейтенант Колпаковский, тем не менее, нашел, что существующий порядок цензирования частных изданий, по которому обязанности Цензора возлагались до сих пор на Старшего чиновника особых поручений при Военном Губернаторе, представляет много неудобств. Ввиду этого и в устранение этих неудобств Его Превосходительство признал необходимым обязанности Цензора в Туркестанском крае не присваивать известной должности, как это делалось до тех пор, но по каждому частному изданию, смотря по специальному содержанию его, назначать особого Цензора, каковыми могут быть: по изданиям, предназначающимся для употребления в школах, лица Учебного ведомства, по изданиям религиозного содержания лица духовного звания и по изданиям на восточных языках и по истории Востока лица, изучившие востоковедение и знающие мусульманские языки и т.д. Процензированные издания должны представляться г. Туркестанскому Генерал-Губернатору и разрешаться к печатанию. Надзор же за Типографиями, Фотографиями, Литографиями и проч., а равно и рассмотрение всякого рода афиш и мелких объявлений, печатаемых как на отдельных листах, так и в повременных изданиях, согласно 5 ст. Цензурного Устава и Циркуляра Главного Управления по делам печати, от 15-го Марта 1873 года за № 1726, остается на обязанности Полицейского Начальства. Циркуляр этот опубликован в Туркестанских Ведомостях.
Согласно установленному этим Циркуляром порядку Купцу Лахтину надлежало представить избранные им для издания мусульманские книги г. Туркестанскому Генерал-Губернатору с ходатайством поручить кому-либо процензировать эти книги и разрешить издать их.
Таким образом, установленный Циркуляром 7-го Марта 1882 года Цензурный порядок, вполне удовлетворяя настоящим потребностям печати в Туркестанском крае вообще и издательской потребности Купца Лахтина в частности, казалось бы, тем самым совершенно разрешает и его ходатайство.
Но ходатайством Купца Лахтина возбуждается совершенно новый вопрос, не бывший на рассмотрении Администрации при издании Циркуляра 7-го Марта 1882 года. Тогда рассматривался вопрос об учено-литературной деятельности и о потребностях русской печати в крае. Ныне Купец Лахтин возбуждает вопрос о религиозно-учебных потребностях мусульманского мира в Средней Азии: он желает спекулировать популяризированием исторических и нравственно-религиозных книг мусульманского Востока и распространением мусульманской грамотности между туземцами Средней Азии, – он хочет историко-религиозные книги, а равно и учебники мусульманские из предметов роскоши сделать дешевыми легко- и общедоступными предметами. Как спекуляция, это, конечно, счастливая идея и весьма выгодное предприятие, но отвечает ли это нашей задаче, нашему интересу здесь?
Мусульманские идеи и воззрения по своей обособленности, узкости и нетерпимости не только не сопутствуют и не содействуют экономическому и умственному развитию народов, но задерживают его и даже прямо враждебны ему. Поэтому развитие и распространение мусульманства с точки зрения общечеловеческих интересов не только не полезно, но и вредно, и мы должны поэтому, в особенности в интересах русского дела в Средней Азии, насколько возможно противодействовать распространению и упрочению здесь мусульманства. Оно непримиримо-враждебно русскому владычеству и русскому делу в Туркестане, несли мирно уживается и подчиняется нам, то лишь под давлением и угрозой внешней силы. Хотя оседлые туземцы уже пропитаны и воодушевлены мусульманскими идеями и воззрениями, но большинство населения Средней Азии составляют номады-кочевники: они мусульмане только по имени, так сказать, только по наружности, а в сущности, это патриархальные язычники. Наша прямая обязанность, наша государственная задача уберечь, оградить наших киргиз от мусульманства. Киргизы еще патриархально просты, доверчивы и восприимчивы как дети. Мягким и разумным управлением, осторожно, последовательно и постепенно применяя к ним наши порядки, вводя наши Законы, нашу грамотность, можно настолько приблизить их к нам, что они вполне подпадут под наше полное неотразимое влияние и со временем легко ассимилируются: нужно только сознательно задаться этим и, проникнувшись этой задачей, терпеливо идти к цели. Итак, наша прямая задача – сдерживать развитие и распространение мусульманских идей и воззрений и мусульманской грамотности среди оседлого населения и не допускать его к кочевникам.
В видах этих печатание мусульманских исторических и религиозных книг и учебников не может отвечать нашим Государственным интересам здесь. Печатанием книги и учебники мусульманские удешевятся настолько, что будут доступны массе населения. Ныне только состоятельные лица имеют возможность приобретать книги, а когда масса дешевых книг и учебников появится в продаже, тогда мусульманство и мусульманская грамотность быстро будут распространятся по степи и глубже и крепче пускать свои корни в непочатую еще почву кочевников. Для этого мусульманство располагает громадными силами: масса мулл, проживающих без дела в больших городах при мечетях, мазарах и медресе, с фанатизмом явятся в степи пионерами мусульманства: связка дешевых книг даст мулле и силу, и средства пропагандировать мусульманство и эксплуатировать простоватых киргиз; мелкие торговцы – сарты и татары рассыплются по степи в помощь муллам и будут менять книги на баранов, – эта новая спекуляция сослужит верную и хорошую службу мусульманству.
Таким образом, предприятие Купца Лахтина, весьма выгодное в спекулятивном отношении, принесет несомненный вред русскому делу в Средней Азии.
Конечно, этот вред можно ослабить, предупредить и так сказать локализировать, обставив мусульманское книгопечатание особыми условиями, неблагоприятными удешевлению и быстрому распространению мусульманских книг. Но казалось бы, лучше не разрешать того, что нужно стеснять, сдерживать[542].
Что же касается до ввоза печатных мусульманских книг из Индии, то едва ли это может угрожать серьезной опасностью. Книги, привозимые из такого далека и с такими затруднениями, не могут быть дешевы, и в действительности они очень дороги; а потому большого спроса на них, а следовательно, и распространения их быть не может. Брошюры же или книжки с политическим содержанием могут быть ввозимы в край и распространяться и при существовании в Ташкенте мусульманского книгопечатания в самом широком размере. Книгопечатание этому не помешает – это дело Полиции.
Коллежский Советник Южаков.
Резолюции: 1. Уведомить г. Лахтина, что я не вижу надобности изменять порядок, установленный Г.-Л. Колпаковским циркуляром 7 Марта 1882 г. Ген.-Ад. Розенбах.
2. По существу согласен с мнением К. С. Южакова.
3. Полагал бы весьма полезным учредить комиссию для проектирования мер, чтобы помешать распространению мусульманства между киргизами, что в настоящее время замечается. В число членов этой комиссии могли бы быть назначены К. С. Бродовский, Полк. Абрамов (?), Г. Наливкин, хорошо знающий обычаи и нравы киргизов. Канцелярии представить по сему предмету свои соображения. Все дело должно быть весьма секретно. Ген.-Ад. Розенбах.
ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 2574. Л. 4-12 об. Подлинник. Рукопись.
3.3. Андижанское восстание 1898 года и его последствия
Самый значительный объем публикуемых в этой главе документов связан с Андижанским восстанием 1898 года под предводительством Дукчи Ишана[543]. Сюда включены отчеты младших и старших офицеров, ряд рапортов и докладных записок с оценками и подробными описаниями событий, их анализом и перечнем предлагаемых мероприятий, дабы не допустить подобных событий.
В ночь на 18 мая в результате нападения восставших на андижанский гарнизон погибло 20 рядовых и два офицера, несколько десятков солдат было ранено. Нападавшие потеряли значительно больше (около 50 чел. убитыми и более сотни раненых). Власть реагирует весьма бурно и оперативно. Уже к 21 мая основная часть зачинщиков, в том числе и Дукчи Ишан, были схвачены. Причем, как следует из опубликованных документов, в его поимке основную роль играли именно местные жители, точнее – представители самоуправления. Однако поимка предводителя восстания не успокоила власти. Напротив, опасения повторных вспышек выступлений усилились. К 30 мая появились приказы, объявляющие о повышении готовности. Русское население, особенно в Андижане и Оше, было вооружено.
Опасения, что бунт будет распространен и дальше, оказались напрасными. Более того, большинство местной религиозной элиты, поэты, торговцы и др. резко осудили восстание