Эти «особые муллы» должны наблюдать за имамами приходских мечетей и муллами мактабов, чтобы они поучениями своими внушали учащимся и населению непоколебимую верность и преданность Государю Императору и послушание властям и следили за тем, чтобы не распространялись между населением мусульман вредные, нетерпимые Правительством учения.
2. Имамы приходских мечетей, где они существуют, должны избираться приходом данной мечети из жителей своего прихода, а если в своем приходе таких лиц не окажется, то приглашать их из среды другого прихода.
3. Мактабных мулл оставить пока в том положении, как они существуют и ныне.
Имамы приходских мечетей, также муллы мактабов должны вести общие списки всех мусульман, принадлежащих к приходу мечети или к отдельному мактабному обществу. Сверх того, они обязаны доставлять «особому мулле» своей волости в определенные сроки ведомости о мечетях и мактабах, а также о новорожденных, умерших, сочетавшихся браком и разведенных.
Имамы мечетей в городе, а также имамы приходских мечетей у киргиз-кочевников и муллы мактабов должны быть избираемы и назначаемы из благонадежных лиц, чтимых и уважаемых населением по образу жизни, по познаниям и доброй нравственности.
В административном отношении надзор за точным исполнением со стороны мусульманского духовенства законов и распоряжений, а также надзор за самим духовенством, должны принадлежать: по уезду – Начальнику уезда; «особые муллы» в волостях, а равно имамы приходских мечетей в городе и в волостях, должны утверждаться Областным Начальством: «особый мулла» – по представлению Начальника уезда, а выборные имамы приходских мечетей – по особой его аттестации; причем было бы целесообразно обеспечить положение «особых мулл» назначением им определенного жалованья из казны.
Для подготовления лиц, которые могли бы занимать со временем должности «особых мулл» в волостях, было бы желательно открыть особое специальное учебное заведение или параллельные курсы в Туркестанской учительской семинарии по мусульманскому закону и вероучениям.
Таким устройством духовного управления здешних киргиз был бы достигнут необходимый порядок и контроль в духовном быте народа, но в особенности это послужило бы важному делу недопущения в волости проходимцев вредного направления – мулл и преподавателей мактабов, приходящих из разных медресе Хивы, Бухары и ферганских городов, которым при таких условиях была бы безусловно невозможна их вредная деятельность среди населения.
Начальник уезда, Подполковник (подпись)
Секретарь (подпись)
ЦГА РУз. Ф. И-17. Оп. 1. Д. 15449. Л. 62-63. Подлинник. Машинопись.
Туркестанский Генерал-Губернатор Военному Губернатору Сыр-Дарьинской области.
11 Декабря 1898 г. № 9487, г. Ташкент[647]
Господину Военному Губернатору Сыр-Дарьинской области Заключение по вопросу: которое, из определенных Уставами Иностранных Исповеданий для различных местностей Империи, устройство духовного быта мусульман и с какими изменениями могло бы быть всего удобнее Туркестанскому краю, может быть дано и уже представлено остальными Военными Губернаторами областей. Совершенно независимо от сведений, для собрания коих предложена была мною программа в циркулярном предписании от 8 Августа сего года за № 10.
Ввиду совершенной необходимости скорейшего составления проекта организации духовного управления для мусульманского населения края прошу Ваше Превосходительство неотлагательно представить мне Ваше заключение по сему предмету.
Генерал-от-Инфантерии Духовской.
И. д. Управляющего Канцелярией Бродовский.
Резолюция: Экстренно. Прошу согласно имеющимся данным составить донесение Генерал-Губернатору и завтра, 12 Дек., сообщить мне для доклада Его Превосходительству, когда будет готово представление. Н. Корольков.
11.XII. 1898.
ЦГА РУз. Ф. И-17. Оп. 1. Д. 15449. Л. 61. Подлинник. Машинопись.
ДОКЛАД
по Канцелярии Туркестанского Генерал-Губернатора. Декабрь 1898 г.
Копия
[В Министерство Внутренних Дел]
Законы Российской Империи, обеспечивая статьей 2 тома II свободу веры не только христианам иностранных исповеданий, но и евреям, магометанам и язычникам, устанавливают следующей, 3-й статьей того же тома, что: «Духовные дела христиан иностранных исповеданий и иноверцев ведаются особенными их Духовными Управлениями, Верховною Самодержавною Властью к тому предназначенными. Сии Управления, в исполнении своих дел и должностей, поступают по правилам и уставам своей веры, но с тем вместе неупустительно наблюдают и государственные узаконения, и по долгу верноподданнической присяги охраняют все священные права и преимущества Его Императорского Величества и законы Государства».
Даруя, таким образом, иноверцам не только свободу исповедания, но и сообразное с правилами каждого из них особое управление, Законодатель совершенно определенно ставит вместе с тем устанавливаемым им иноверческим духовным управлениям в обязанность отнюдь не иметь непосредственных сношений с иностранными духовными или иными властями, допуская таковые, в случае необходимости, только через посредство Русского Правительства.
Предусматривая в соответствующих разделах организацию духовного управления не только христиан всех исповеданий и иноверцев, верующих в Единого Бога, но даже буддистов (ламаитов) и язычников , том II Свода Законов не допускает тем самым существования в Империи религий, игнорируемых русскими законами.
По отношению к мусульманству, в частности, том II в ст. 1344 совершенно определенно указывает, каким окружным Управлениям подведомственно магометанское духовенство всех губерний и областей Империи за исключением «Азиатских иноземцев из магометан (бухарских и других), живущих в некоторых городах Западной Сибири без принятия подданства и потому подчиненных в делах духовных общему местному управлению гражданскому и чрез него – Министерству Внутренних Дел».
Установление в законодательном порядке Духовного Управления мусульман относится впервые к 1788 году, современное же законодательство, определяющее порядок его ныне, – сравнительно недавнего происхождения для округа Таврического Духовного Правления 1831—1891 (?) гг., для Оренбургского – 1836—1857 гг., а для Закавказья – установленный впервые в 1872 г. порядок управления духовных дел магометан, весьма отличающийся от предыдущих, утвержден окончательно только в 1853 году.
По точному смыслу вышеупомянутой ст. 1344 магометанское духовенство Туркестанского края должно подчиняться Оренбургскому окружному Управлению, но так как такое подчинение в действительности не выражается, то Его Высокопревосходительство, г. Главный Начальник края, обратив внимание на обнаруженное во время Ферганских беспорядков существование тайных сношений местных мусульман с иностранными руководителями ислама, приказал навести в делах Канцелярии справку о том, каким образом выработался на практике существующий ныне, но совершенно не соответствующий основным законам Империи порядок полного игнорирования духовного быта туркестанских мусульман, и, по получении затребованной справки, вошел к Военному Министру 8 Августа за № 5594 с представлением следующего содержания:
«Расследование происшедших в Ферганской области беспорядков показывает, что дерзкое нападение многочисленного скопища туземцев на лагерь Андижанского гарнизона не составляло проявления единичной деятельности казненного фанатика-ишана. Восстание подготовлялось в обширных размерах и, по предположению его заправил, должно было обнять собою не только всю Фергану, но, может быть, и другие области Туркестана. Доблестный подвиг ничтожного по численности, но сильного духом Андижанского гарнизона спас русское имя от посрамления и пресек восстанию возможность принять гибельные размеры; но самая возможность возникновения подобного заговора показывает, что мирное процветание края в течение последней четверти века не ослабило в местном населении исконного мусульманского изуверства, неустанно возбуждающего фанатиков к священной борьбе с иноверной властью во имя господства ислама.
Приглядываясь к подобному явлению, нельзя не признать, что оно составляет естественный продукт того положения, в которое поставлено было нами, по завоевании края, его трехмиллионное мусульманское население. Прежняя, веками сложившаяся и обладавшая известной стройностью, организация духовного быта мусульман была нарушена изъятием населения из подчинения мусульманским владыкам, а на место ее не введено было никакой новой. При таких условиях естественным образом, наряду с, так сказать, каноническим мусульманским духовенством, никем не проверяемым в способности даже исполнять обычные духовные требы и пополняемым вне контроля Администрации людьми, зачастую не получившими никакой специальной подготовки и иногда открыто враждебного нам образа мыслей, стало развиваться явление, в корне своем ничего общего с исламом не имеющее, но силою вещей привившееся к нему уже несколько веков назад. Явление это – суфизм, распространенный в настоящее время в виде многочисленных духовных орденов, или братств, по всему мусульманскому миру и считающий своей родиной именно Среднюю Азию. Как известно, суфизм, составляя остаток древних иранских верований, не только считался в первые века ислама ересью, но еще и сравнительно недавно, даже в мусульманских государствах, подвергался гонениям и, если наконец и слился с исламом в одно целое, получив повсеместно официальное признание, то все же, даже в мусульманских странах, поставлен под известный надзор и контроль духовных глав канонического мусульманского учения.
Между тем в русских Среднеазиатских владениях, на самой родине суфизма, где, с присоединением к Российской Империи мусульманство оставлено было без всякого не только фактического, но и принципиального надзора – для развития деятельности всевозможных мусульманских орденов и сект, в лице их представителей: ишанов, пиров, шейхов и т.п. представилось более обширное и свободное поле, чем даже в Турции. Понятно что при таких условиях суфизм, привлекая в свою среду самых ярых фанатиков-изуверов, наиболее враждебных мирной совместной жизни с иноверцами, получил в Туркестане небывалое развитие и охватил своими сетями как само население, так и представителей ислама канонического – приходское (мечетское) духове