нство.
Подобное развитие вредных с государственной точки зрения учений является тем более нежелательным, что сам по себе ислам далеко не представляет такой опасности для иноверных властей и, как показывает опыт других мусульманских окраин Империи, представители его, т.е. мечетское духовенство, будучи поставлены в официальные рамки, умеют согласовать крайности мусульманского учения с полным подчинением нашим властям и даже с более или менее искренним соблюдением указаний Центральной Власти, направленных к парализации вредных, опасных доктрин ислама. Установившийся ныне в Туркестане порядок полного игнорирования религиозного быта сплошной массы населения тем более нельзя признать нормальным, что в этом отношении окраина эта составляет исключение среди народов, населяющих Российскую Империю. Если даже буддисты и другие язычники имеют известную духовную организацию, предусмотренную Уставами Иностранных Исповеданий, то нельзя не признать странным, что Уставы эти не имеют ныне никакого применения в Туркестанском крае, населенном сплошь мусульманами и примыкающим непосредственно к огромную мусульманскому миру Азии и Африки.
При ближайшем ознакомлении с делом оказывается, однако, что такой порядок основан не на законе, а на частном распоряжении, возникшем по сношению покойного Генерал-Адъютанта фон Кауфмана с Министром Внутренних Дел, – распоряжении, получившем, вследствие давности, силу обычая, ненормальность которого, при установившемся слишком оптимистическом взгляде на преданность местного населения русским властям, не обращала на себя внимания до тех пор, пока Андижанские беспорядки не заставили местную Администрацию посмотреть на мусульман несколько иными глазами.
Статья 1142[648] Св. Зак. Т. XI изд. 1857 г., заключавшего в себе Уставы Иностранных Исповеданий, действовавшие в период завоевания Туркестана, гласила: “Сим двум окружным управлениям (ст. 1141) подчиняется все магометанское приходское духовенство в Империи, именно: Таврическому – магометанское духовенство, находящееся в губерниях Таврической и Западных, а Оренбургскому – во всех прочих губерниях и областях, исключая Закавказский край, для коего имеет быть издано в сем отношении особое Положение, и исключая азиатских иноземцев из магометан (ташкентцев, бухарцев и других), живущих в некоторых городах на Сибирской линии без принятия [в] подданство и потому подчиненных в делах духовных общему местному управлению гражданскому, и чрез него – Министерству Внутренних Дел”.
На основании этой статьи закона мусульманское население вновь занимаемых русскими войсками среднеазиатских областей должно было подчиняться, в духовном отношении, Оренбургскому Духовному Собранию, но вполне естественно, что в период военных действий было не до забот о духовном устройстве вновь присоединенных владений, и потому в первые годы по занятии края Оренбургское Духовное Собрание, по-видимому, почти не проявляло по отношению к нему своей деятельности. Когда же в 1878 году оно, ссылаясь на ст. 1214 (1402 нового издания Уст. Иностр. Испов.) потребовало от Семиреченского Областного Правления сведений о состоянии в области мечетей, школ, численности духовенства и составе приходов, то Военный Губернатор Семиреченской области вошел с представлением к Туркестанскому Генерал-Губернатору о том, должно ли Областное Правление исполнить обращенное к нему требование о доставлении указанных сведений. По докладе этого дела, в связи с другими бывшими случаями вмешательства Оренбургского Духовного Собрания в дела Семиреченских мусульман, Главному Начальнику края Генерал-Адъютант фон Кауфман просил г. Министра Внутренних Дел о воспрещении Оренбургскому Магометанскому Собранию всяких прямых и непосредственных сношений с духовными магометанскими лицами и учреждениями Туркестанского края, так как находил неудобным вмешательство мусульманских духовных учреждений и лиц,
как иноземных, так и в России существующихПо отношению этому, 4 Марта 1880 г. за № 893 последовал отзыв г. Министра Внутренних Дел о том, что г. Министром предложено Оренбургскому Духовному Собранию не входить в будущем в какие-либо официальные сношения как с туземцами, так и с магометанскими духовными учреждениями Туркестанского края, обращаясь, в случае надобности, к Военным Губернаторам или уездным Начальникам.
Такое распоряжение Министра Внутренних Дел, в сущности, ничего не отменяло и не изменяло, но на практике его оказалось достаточным, чтобы Оренбургское Духовное Собрание совершенно перестало интересоваться положением мусульманства в Средней Азии, которое, таким образом, действительно оказалось изъятым из ведения мусульманских учреждений, но только русских, а не заграничных… Связь с последними, сильно поколебленная при завоевании края, напротив, значительно укрепилась от этого и даже настолько, что в крае долгое время существовали, а может быть, существует и доныне, не приведенные еще в известность вакуфные имущества, поддерживающие существование рассадников мусульманского фанатизма в Бухаре.
Вместе с тем и оставшееся при введении Русского управления нетронутым мусульманское духовенство – ставленник бухарского духовного главы, всегда признававшее свою зависимость от Стамбула и не обязанное подчинению какому-либо другому органу, – вполне естественным образом стало по-прежнему обращать свои взоры и свои помышления к заграничным мусульманским учреждениям, получая оттуда нравственную поддержку и, так сказать, неофициальную инвеституру, а представители мусульманских духовных орденов, русскими законами не разрешенных, но и не запрещенных, – получают доныне от своих духовных глав, имеющих местопребывание в Бухаре, даже и инвеституру официальную в виде ишанских грамот (хаты-иршад) делающих их наместниками ветвей данного ордена и предоставляющих право, в свою очередь, плодить ишанов в неограниченном количестве и приобретать возможно большее число мюридов.
Вследствие такого же порядка и мусульманские школы, обладающие значительными вакуфными имуществами, продолжают служить только целям узкорелигиозным, внушая своим ученикам понятия, совершено не совместимые с уголовными и гражданскими законами христианской страны. И все это только потому, что в Туркестане нет никакого учреждения, которое могло бы авторитетным образом вступиться в рассмотрение программ преподавания в медресе, как это обязаны делать, в видах государственных, Духовные Управления в Крыму и Закавказье и действиями которых в этом отношении свободно может руководить, при желании, Центральная Власть Империи.
Такие результаты, конечно, диаметрально противоположны благой цели, высказанной Генерал-Адъютантом фон Кауфманом в цитированном Отношении его к Министру Внутренних Дел, но едва ли можно сомневаться, что Устроитель Туркестана, отклоняя зависимость местного населения от оренбургского влияния, конечно, имел в виду дать местному мусульманству известную организацию, более или менее подобную организации мусульман Крыма или Закавказья, которая оградила бы край от влияния мусульманства не только русского, но главным образом иноземного, но, к сожалению, болезнь, а за тем и смерть не дали покойному возможности заполнить пустоту, оказавшуюся по изъятии туркестанского населения из ведения Оренбургского Духовного Собрания.
Устранить образовавшееся совершенно ненормальное положение, конечно, можно единственно только учреждением известной, признанной Правительством, организации официального мусульманского духовенства, принадлежащего к составу духовных орденов, и более или менее сходной с организацией одной из четырех групп, на которые делят Уставы Иностр. Испов. всех мусульманских подданных Империи, а также установить то или иное, но, во всяком случае, определенное отношение закона к суфизму и его представителям.
Отнюдь не считая возможным восстановлять, фактически упразднившуюся, зависимость туркестанских мусульман от Оренбургского Духовного Собрания, и в то же время не считая отмененными те статьи закона, коими предписывается иметь точные сведения о состоянии мусульманского духовенства, мечетей, школ и т.п. и иметь должный надзор за благонадежностью лиц, занимающих в настоящее время должности в этих учреждениях вне всякого контроля Администрации, я предложил гг. Военным Губернаторам циркулярным распоряжением, в копии при сем прилагаемым, представить сведения о положении этого дела в областях края и свои соображения о возможности, желательном порядке применения и необходимых изменениях, в применении к Туркестану, той или другой из организаций, устанавливаемых Уставами Иностр. Испов. для всего мусульманского населения Империи.
Высказанное выше предположение, что первый Генерал-Губернатор Туркестана имел в виду установить для него какую-либо организацию духовного управления, подтверждается тем обстоятельством, что мысль эта рельефно проявилась вскоре после смерти К. П. фон Кауфмана. Из дел Канцелярии Генерал-Губернатора видно, что в Январе 1884 г., т.е. с небольшим через год по прибытии в край, Генерал-Лейтенант Черняев образовал Особую Комиссию для составления проекта правил: об устройстве духовного управления Туркестанских мусульман, заведования вакуфными имуществами и упорядочения обеспечиваемой ими учебной части туземных школ. К сожалению, однако, состав этой Комиссии исключал возможность разумной разработки поставленных ею вопросов: составленная из одних только представителей мусульманского духовенства и близко стоящих к нему казиев, этих столпов мусульманской обособленности, но без всякого участия кого бы то ни было из лиц местной Администрации, – Комиссия эта естественным образом могла руководствоваться только шариатом и потому выработала по всем вопросам проекты, совершенно несогласные с интересами русского управления в крае. Приняв, по-видимому, за основание организацию мусульманского духовного управления в Закавказье, действительно наиболее подходящую к местным условиям Туркестана, Комиссия выкинула из нее подробности, обеспечивающие русские интересы, и приспособила остальные к своим собственным мечтаниям, т.е. сделала как раз обратное тому, что следовало