но не может иметь серьезного значения: это была вспышка безумца».
Генерал-Лейтенант Кондратович: «Вы считаете, что близко стоите к туземцам и знаете их. Я боюсь, что, наоборот, вы слишком далеко стоите от них. Вы сжились с прежними взглядами и не допускаете возможности нового направления. Но есть лица и факты, которые говорят как раз обратное. Вы говорите, что уже 30 лет в мусульманских школах все те же книги и учебники, тогда как имеются данные, что в школах этих вводятся и другие учебники, допущение коих едва ли желательно в наших интересах. Несомненно также, что среди туземцев проживают и наезжие лица и учат их, проводят свои взгляды».
Ф. М. Керенский: «Да, попадаются и другие книги и учебники, но как исключение, а не как общее правило. Уследить за тем, что делается среди них – невозможно. Но по тем данным, которые мы имеем, ничего нет опасного. Конечно, мы за это отвечать не можем».
С. М. Граменицкий: «В основу надо положить определенные данные, но этих данных пока нет. Пока никто доподлинно не установил, что в мусульманских школах идет пропаганда, что есть недопустимые учебники и пр.».
Весьма возможно, что мы ошибаемся, но выводы мы можем делать только на основании имеющихся у нас данных. Я не слыхал о таких фактах. Я слышал лишь разговоры, что есть неправильно допущенные книжки, потом по проверке оказалось, что на самом деле это была ошибка. Во всяком случае, мне кажется, необходимо прежде констатировать факты, а потом уже делать из них выводы и заключения. Во всяком случае, быть вполне осведомленными для нас физически невозможно».
А. Л. Квицинский: «Я позволю себе обратить внимание на аналогичное положение на Кавказе. Кавказ считался образцом преданности. Теперь же Кавказ оказался революционным – во всех трех его крупных народностях. Революция приняла серьезный характер и среди татар. Затем большое значение имеют персидские революционеры. Чем ответили армяне на желание Правительства подчинить нашему влиянию их школы? Мы проглядели организованную Армению».
С. М. Граменицкий: «Имела ли, однако, революционная организация армян связь со школами?»
А. Л. Квицинский: «Да, без сомнения. Через школы проводился самый узкий национализм».
С. М. Граменицкий: «Насколько мне известно, революционное состояние на Кавказе существует, но скорее среди самого населения, а не в школах; здесь же антигосударственного движения совсем не было. Наоборот. В 1905 году, во время наших беспорядков, само туземное население выражало готовность оказать Правительству помощь к подавлению этого движения среди русских».
Полковник Мустафин: «Это было в 1905 году, а после того разразилась революция в Персии, затем в Турции».
С. М. Граменицкий: «Если у нас нет данных, что произошла перемена и у нас, то новыми мерами мы рискуем только оттолкнуть туземцев от себя».
Таким образом, по вопросу о наблюдении за мусульманскими школами члены комиссии С. М. Граменицкий и Н. П. Остроумов, ближе других стоящие к этим школам, высказали совершенно противоположные взгляды. С. М. Граменицкий, поддерживаемый Ф. М. Керенским, находит, что до сего времени мусульманские школы в Туркестанском крае не давали повода подозревать их в распространении каких-либо антиправительственных целей и сепаративных стремлений и что потому и впредь нет надобности в установке особого наблюдения за этими школами в политических целях. Н. П. Остроумов, наоборот, находит: 1) что в мусульманских школах не изучается ни русский государственный язык, ни основы русской государственности; в этих школах не уделяется времени хотя бы для поверхностного изучения России и отсутствует интерес к русским порядкам и управлению,
2) что 40-летный опыт игнорирования мусульманских школ, по мысли Генерал-Адъютанта Кауфмана, не привел к ожидаемым результатам; так как школы эти не только не вымерли, а начинают обновляться под влиянием «освободительного движения», во главе которого стоят образованные татары, и 3) что поэтому за мусульманскими школами необходимо установление правительственного наблюдения со стороны лиц, знакомых с мусульманской школьной образованностью, так как одно внешнее наблюдение не дает русской Администрации возможности иметь правильное суждение об этих школах, о проходимом в них учебном курсе и употребляемых в них учебниках, руководствах, газетах идр. печатанных и рукописных сочинениях.
По всестороннем обсуждении вопроса Комиссия постановила: В государстве ничего не должно оставаться вне правительственного контроля, между тем, вследствие установившейся со времен Генерала Кауфмана политики невмешательства в духовную жизнь туземцев, а также вследствие незнания лицами, ведающими мусульманские школы, языков, верований и быта туземцев, эти школы оставались без фактического надзора с самого начала водворения в крае Русской Власти, и в настоящее время никто не может с уверенностью сказать, что в этих школах делается.
Считая такое положение ненормальным, Комиссия полагает, что для выяснения вопроса, не ведется ли в мусульманских школах противоправительственная пропаганда, и для того чтобы бороться с ней, если бы она действительно возникла, необходимо установить за мусульманскими школами действительный надзор со стороны лиц, знакомых с мусульманской образованностью, языками, верованиями и бытом туземцев.
Члены комиссии Ф. М. Керенский и С. М. Граменицкий остались при особом мнении, что:
1) Насильственная реформа существующих в крае мусульманских школ в настоящее время невозможна без сильных потрясении и волнений в среде местного населения, а потому приступить к ней возможно не иначе как по распоряжению Верховной Власти. К такому заключению пришло и Министерство Народного Просвещения, заменившее правила об инородческом образовании 1906 г. новыми, в которых не указано никаких требований в отношении конфессиональных мусульманских школ.
2) Что касается до надзора и наблюдения за этими школами и вообще за мусульманством, то было бы целесообразнее возложить это дело на органы местной Администрации, согласно постановлениям особых комиссий, учрежденных Туркестанским Генерал-Губернатором в 1898 и 1905 гг., с заключением которых был согласен и Н. П. Остроумов, состоявший членом этих Комиссий. Назначение же особых должностных лиц только для надзора за мусульманскими школами едва ли целесообразно, так как, во-первых, число таких лиц ввиду громадного количества мусульманских школ в крае, для установления фактического надзора за ними должны быть средства, и весьма затруднительно будет приискать достаточное количество компетентных в этом деле лиц; во вторых, как показал опыт существования в крае особой инспекции для мусульманских школ, такой порядок не только не принес пользу делу, но даже найден был вредным в некоторых отношениях, вследствие чего эта должность инспекция[721] была упразднена. Едва ли в настоящее время существуют достаточные основания для повторения подобного опыта, которое может повести к новым ошибкам в этом важном деле. <…>
Заключение
По обсуждении предложенных на рассмотрение вопросов Комиссия пришла к следующим общим выводам.
I) По вопросу о наблюдении за мусульманскими школами. Вследствие отсутствия фактического надзора за мусульманскими школами с самого начала водворения в крае Русской Власти дело дошло до того, что никто достоверно не знает, что в этих школах делается. Такое положение нетерпимо в благоустроенном государстве, а потому необходимо установить за школами действительный надзор, поручив его лицам, знающим языки, обычаи и верования туземцев.
II) По вопросу об учреждении в Ташкенте курсов местных языков Комиссия основалась на соображениях:
1) Опыт и время показали, что существующие в Европейской России (в Петербурге, Москве и Казани) учебные заведения с восточными языками не дают краю сколько-нибудь достаточного количества и необходимого качества знатоков среднеазиатских наречий и мусульманского права.
2) Нужда в крае в лицах, знающих языки, верования и быт туземцев, доведена до последней крайности, и мы можем вследствие этого оказаться в Средней Азии в очень тяжелом положении.
3) Желательно, чтобы изучали язык, верования и быт туземцев не только военные и служащие по Администрации, но также чины судебного, финансового, учебного и др. ведомств.
4) На курсе языка индустани[722] при Штабе Туркестанского Военного Округа хотя и введено с 1905 года преподавание языков персидского, сартовского и английского, но положение дела остается совершенно неудовлетворительным вследствие допуска на курс только офицеров, недостаточности прохождения на курсе одних языков, неопределенности дальнейшего служебного положения офицеров, окончивших курсы, и непредоставления им каких-либо служебных или материальных преимуществ.
5) Для удовлетворения всех ведомств края в потребности лиц, знающих местные языки, необходимо было бы учредить в крае высшее учебное заведение с восточными языками, но при настоящем стесненном положении Государственного Казначейства возбуждение этого вопроса едва ли своевременно.
Ввиду изложенного Комиссия находит, что для удовлетворения хотя бы Военного и Административного ведомств потребностью в лицах, знающих местные языки, настоятельно необходимо ходатайствовать об учреждении в Ташкенте курсов по представленному уже в Военное Министерство проекту 1906 года, но со следующими двумя поправками:
I) ввиду значительного числа чиновников, служащих по Администрации, допускать к приему в административное отделение курсов также и чиновников Военного ведомства,
II) для пропуска через курсы лиц, уже состоящих на службе по Администрации, организовать при курсах дополнительный курс для желающих на следующих основаниях:
а) срок обучения на дополнительном курсе одногодичный;
6) система преподавания предметная;
в) от каждой области Туркестанского края ежегодно командируется на курс по два служащих по Администрации из числа желающих, по назначению Военного Губернатора или Начальника области;