Всякий раз, слушая набившую оскомину “новость о беспрецедентном”, я почему-то вспоминаю притчу об одном падишахском стражнике, сотворившем в жизни одно-единственное добро, но целую вечность попрекавшего тем человека, вынужденно воспользовавшегося его услугой.
На пышном тое — свадьбе принца — один бедняк соблазнился куском телятины, который он попытался вынести из дворца под халатом. Но бдительный страж задержал “вора”. Условия же тоя были таковы: пей-ешь до отвала, но боже упаси унести с собой хоть крошку хлеба. Пойманному на месте отрубали кисть.
Бездетный бедный дайханин в жизни не брал чужого. Дома его ждала тяжело больная жена. Он и позарился на вареное мясо, чтобы накормить голодную супругу. Стражник сжалился над беднягой и отпустил его с миром.
И всякий раз стражник при встрече с дайханином, будь наедине или в многолюдье, говорил: “Помнишь, я тебя тогда, несчастного, пожалел?.. Иначе ходить тебе без одной руки!.. То-то!” Укоры, вольные или невольные, продолжались долго, год, пять, десять лет. Стражник давно уже не служил в падишахской охране, но по-прежнему напоминал о своей милости бедняку. А тому настолько опостылели попреки, что он однажды схватил топор и, отрубив себе кисть одной руки, бросил ее перед бывшим “благодетелем”.
Так и с “беспрецедентной историей”, о которой президент Ниязов говорит почти в каждом своем выступлении, в интервью, на лекциях перед молодежью, на встрече с зарубежными деятелями, в поездках за границей... Словом к месту и не к месту, как тот падишахский стражник.
Об этом денно и нощно вещают радио и телевидение, беспрестанно пишут газеты и журналы, фактом умиляются зарубежные, российские в особенности, журналисты, политологи. Мне непонятен этот восторг — по поводу и без повода. История эта уже в зубах навязла.
Что же на самом деле! Позволительно спросить: что, Ниязов так щедр и “бесплатно” раздаривает собственное, нажитое своим горбом добро? Сказано же — газ природный! Так к чему это поросячье визжанье?! Повторюсь: не добр тот, кто дарит чужое.
Президент при встречах с аксакалами без устали повторяет: мы живем хорошо, у нас высокий жизненный уровень, слава Аллаху, без драки и войны, но будем жить еще лучше... Уж народ-то сам знает, как он живет. Еще в 1993 году Ниязов обещал через три-четыре года, то есть после осуществления пресловутой программы “Зерно”, когда, мол, наши хлеборобы обеспечат страну собственной пшеницей, предоставит населению бесплатный хлеб. Прошло уже шесть с лишним лет — восьмисотграммовую буханку хлеба народ по-прежнему покупает за тысячу манатов.
Я не ратую за бесплатный хлеб, и не нужно нам ничего бесплатного, дармового, ибо это — сплошной обман. Посудите сами. “Бесплатной” электроэнергией каждый житель вправе пользоваться не более 35-ти киловатт-часов, нагорело больше — плати. В условиях жаркого климата, когда день и ночь, с весны до поздней осени работают кондиционеры, круглый год не выключаются холодильники, электроэнергия расходуется изрядно и платишь за нее столько, что жалкие президентские киловатты кажутся каплей в море.
Экономисты подсчитали, будто все виды бесплатного водо- и энергоснабжения дают прибавку в бюджет каждой семье около 100-120 тысяч манатов ежемесячно, что составляет не более 8-9 долларов. В одном из своих выступлений Ниязов проговорился (кстати, он, как мне кажется, часто говорит то, о чем следовало бы молчать, и это порой ставит его в крайне щепетильное положение), что дотированную сумму за все виды “бесплатных” услуг правительство возлагает на сферу производства, на конкретные предприятия, а те, в свою очередь, возмещают расходы, удорожая выпускаемую продукцию (затраты на эту продукцию, одним словом, компенсируются из кармана... потребителя, то есть за счет налогоплательщиков.) Вот вам и “бесплатно”!
Придворные борзописцы К. Баллыев и А. Нургельдыев, посвятившие президенту роман-эссе, утверждают, что их шеф всегда верил в истину: страна, политика которой замешена на лжи, далеко не уйдет (подразумевался СССР). Если верить биографам президента, то еще его дед, опасаясь будто, что внук вырастет большим лжецом, наставлял: “Никогда не лги, даже если придется умирать, — не лги!” (“НТ”, 07.06.99).
Далеко ли уйдет Туркменистан, если его глава политику страны возводит на фундаменте лжи и обмана? Каким вырастут будущие поколения, если их сызмальства воспитывают в атмосфере плутовства и лицедейства?
КТО ЖЕ КРУТИТ ХВОСТОМ?
Одно время умолкший небезызвестный Дурдымухаммед Курбанов вдруг снова заговорил... Что это за фигура? Стоит ли она нашего внимания?
В первые годы перестройки — это диссидентствующий писатель, критиковавший политику туркменского руководства, выступавший на страницах союзной печати. Преследуемый местными властями, он обивал пороги экс-министра СССР Э. Шеварднадзе, ища у того защиты. Но когда Ниязов, утверждаясь во власти, поманил Курбанова пряником, он безропотно согласился на пост секретаря пресс-службы президента, став особой, приближенной к телу. Человека этого не на шутку побаивались министры и даже всесильный шеф службы безопасности. И не случайно.
Президент по складу своего характера благоволит к наушникам, особенно, к нашептывающим то, что ему хочется услышать. А на первых порах он, казалось, даже верил своему новому писарю. Особенно после того, как тот “окрестил” своего шефа именным титулом “Туркменбаши” — “Глава всех туркмен”. Курбанову, действительно, принадлежала эта идея, и он очень гордился ею, охотно рассказывая “по секрету” многим. Подобное поведение похоже на него: Дурдымухаммед, по утверждению многих его коллег-писателей, зазнайка, пустомеля, с буйной фантазией, к тому же карьерист.
Слышал я и недоуменные разговоры: “Как президент мог приблизить к себе такого человека?”. Однако президент в Курбанове видел лишь проходную фигуру — пешку, коей он ни в коем случае не позволит пройти в ферзи.
И вот Курбанов из-за своего вздорного характера не выдержал даже минимального испытательного срока, отпущенного ему президентом. Незадачливый пресс-секретарь нажил уйму врагов, постаравшихся донести его пересуды до всеслышащих ушей хозяина, который, разгневавшись, выставил балаболку из президентского дворца.
Мавр сделал свое дело...
Экс-секретарь, казалось, замолк. Через некоторое время его голос раздался в эфире из Праги, по туркменской радиостанции “Свобода”, где он выступил с серией разоблачительных очерков о своем бывшем шефе. Ведь ему, были ведомы многие тайны президента и его окружения.
Не берусь судить, что в его эмоциональных рассказах истинно и что литературный вымысел, но художественной правде в обрисовке образа Ниязова, к его чести, он как литератор не изменил. Выступление Курбанова произвело впечатление разорвавшейся бомбы — туркменские слушатели восхищались мужеством и благородством писателя. В городах и селах, по вечерам, в течение нескольких недель тысячи и тысячи радиослушателей, которым приелась преснятина местных СМИ, настраивала свои транзисторы на волну радио “Свобода”, слушая изобличения публициста.
По возвращению из Праги Курбанова арестовали, и он несколько недель просидел во внутренней тюрьме КНБ. Теперь он, выступая по туркменскому телевидению и радио, а также на страницах официальных газет, говорил иное, выпрашивая у президента прощение, дескать, оговорил его понапрасну против своей воли, шайтан попутал. И тем “шайтаном” оказался Зерип Назаров, руководитель туркменской радиослужбы “Свобода”, на чьи уговоры он будто поддался. Походя охаял тех, кто оказал ему гостеприимство в Праге, куда приехал по своей доброй воле. Несмотря на то, что он облил грязью своих коллег, предоставивших ему трибуну для выступления, те не встали в позу, с пониманием отнеслись к необычному поведению Курбанова, догадываясь, что теперь говорил он с чужих слов, под давлением злой силы.
После освобождения из-под ареста, Курбанов в кругу близких, родственников рассказывал, как его истязали в тюрьме, принуждая опровергнуть все то, что сказал в Праге. И перед телевизионной камерой он выступал не на телестудии, а из здания КНБ, не по своему, а написанному сотрудником спецслужбы тексту. А при случайных встречах с бывшими друзьями, коллегами он сиротливо пожимал плечами: не обессудьте, мол, говорил из-под палки. Насколько правдивы его слова? Но те, кто близко знаком с Курбановым, не осуждают бедолагу, зная, как жесток и безжалостен прессинг силовых структур Ниязова.
Честные люди стали, пожалуй, забывать о несуразном поведении Курбанова. Да и сам он, угодивший в “черный список”, составленный на творческих работников, коим в туркменских изданиях публиковаться запрещено, молчал, не подавая о себе никаких признаков творческой деятельности.
И вот в конце лета 1999 г. Курбанов снова обрел дар речи, вероятно, не без вмешательства извне. В статье с весьма красноречивым заголовком “Пусть будет вечен наш великий сердар!”, опубликованной в “Нейтральном Тукменистане” 23 августа того же года, после слащавой прелюдии вроде того, что “Туркменбаши — единственный посланный Богом на туркменскую землю человек” или “Он близок к Богу больше, чем мы можем себе представить”, Курбанов предлагает внести поправку в 55 статью Конституции Туркменистана, записав: “Любой гражданин вправе быть Президентом на неопределенный срок, если он будет избран всенародно”. Словом, автор статьи ратовал за то, чтобы Ниязов оставался на посту президента пожизненно, считая это “важным шагом, сделанным в рамках демократического права”. А заключительный аккорд статьи еще приторнее: автор вносит предложение переименовать город Небитдаг в Сердарабат, в честь президента Ниязова.
Читатель вправе спросить: причем тут персона бесхребетного Курбанова? Что стоит за словами человека, у коего семь пятниц на неделе? Президент, видимо, испытывая ностальгические чувства, вспомнил о “мавре”: как никак тот приходится ему “крестным отцом”, усмотревшим в избранном “крестнике” “современную модель, образец туркменской демократии”. Говорят же, скажи мне, кто твои друзья и я скажу, кто ты. Ниязов, явно не лишенный сентиментальности, решил еще раз поманить пряником Курбанова? Ведь с легкой руки последнего прижился громкий и лестный титул “Туркменбаши”, глядишь, сошедшие с его уст слова “пожизненный президент” тоже вдруг обретут материальную силу.