– Будьте готовы к шести часам, я приду за вами, – сказал он возле автобуса.
– К чему готовы? – спросил Бохай, остановившись с одной ногой на приступке автобуса.
– Ко второму туру.
Даже я ушам не поверил.
– Второй тур?! Сегодня? После того, как...
– Клан Чжоу соболезнует вашей утрате, – перебил меня Деминг. – И клан надеется, что скорбь не помешает вам достойным образом проявить себя на турнире. Вашему учителю этого бы хотелось.
Глава 23. Клетка
Утром, перед похоронами, борцы дружно припрятали таблетки, а потом — выплюнули. Никому не хотелось прощаться с учителем в состоянии обдолбанности. Парни искренне предпочли муки синдрома абстиненции, в простонародье именуемом «ломкой». В нашем сдвинутом мирке это было проявлением запредельного уважения.
Однако выйти в таком состоянии на турнир – это было самоубийство. И вечером Бохай раздал всем по четвертинке из наследия Тао.
— Как мёртвому припарка, – заметил Джиан.
Бохай никак не отреагировал, он и сам понимал, что четверть таблетки в день, вместо двух полноценных, в лучшем случае сыграет на эффекте плацебо.
Сегодня. А завтра? А послезавтра? А сколько ещё будет этих туров?..
— Надо победить сегодня, во что бы то ни стало, – сказал я.
На меня посмотрели, как на идиота, задвинувшего прописную истину.
— Надо, чтобы нам опять привели девчонок, – пояснил я свою мысль.
Взгляды борцов похолодели.
– В день, когда похоронили нашего учителя, ты думаешь о шлюхах? — с нарастающей угрозой заговорил Бохай. – Траур для тебя ничего не значит?
– И для тебя он тоже ничего не будет значить, пока всё это не закончится. – Угрозу в голосе я не прятал, говорил сразу, жёстко и прямо. – Они ждут, что мы придём обдолбанные и убитые горем, и там нас перещелкают, как семечки. А мы победим! И будем радоваться. И скажем, что совсем не против того самого сюрприза ещё раз. Пусть они смотрят на нас с презрением! Пусть девчонки увидят в нас безмозглых животных, которые всего лишь хотят оттянуться после тяжёлого дня... Если кто-то из вас ещё не понял, то речь идёт о жизни и смерти. Мы либо побеждаем, либо умираем. И кто-то очень хочет, чтобы мы умерли.
Бохай опустил взгляд, нехотя признавая мою правоту. Фу с проклятиями вскочил на ноги — мы собрались в комнате Бохая, и большинству пришлось сидеть на полу.
– Кто нас сливает? – прокричал Фу, потрясая кулаками в воздухе. -- Кому это нужно?
– Если я назову тебе имя – что изменится? – спросил я.
Фу уставил на меня бешеный взгляд, и я подумал, что надо бы, наверное, смягчить тон. Парни на нервах. Кинуться и вцепиться мне в глотку могут в любой момент.
– Как – что? – переспросил Фу.
– Ну, так. Ты его убьёшь? Тот, кто это делает, состоит в клане, и, как мне кажется, не полы там моет. Тронем его – нас всех живьём закопают на каком-нибудь пустыре, вот и всё.
Вряд ли, конечно, «закопают», учитывая местные реалии. Это я так, по привычке сказал. Сожгут, закатают в асфальт, утопят – это уже ближе к истине.
– Можно сказать кому-нибудь... – не сдавался Фу, но Джиан его перебил:
– Да, Вейж так и хотел.
В наступившей тишине Фу шлёпнулся обратно на пол и закрыл глаза руками. Кажется, он заплакал. Никто не подумал, что от страха быть убитым на турнире. Всем сейчас было хреново, и каждый переживал это, как мог.
– Лей прав, – сказал Бохай. – Всё, что мы можем – это победить.
– Как будто нас после этого в расход не пустят, – вздохнул кто-то, я не успел заметить, кто.
– Может, и пустят, – согласился Бохай. – Но если мы проиграем турнир, то «может» превратится в «наверняка».
– Значит, решили, – подытожил я. – Берём победу сегодня, чего бы это ни стоило. Вечером, если нас снова «наградят», меняемся таблетками с девчонками. И придерживаем таблетки до следующего тура. Лучше провести ночь, трясясь и обливаясь по?том в мягкой постели, а потом выйти на ринг с каменным стояком, чем наоборот.
Послышалась пара неуверенных смешков. Ну, и то хорошо.
***
В этот раз нас повезли не на стадион, а куда-то совсем в другую сторону.
Вечерело. Свет в салоне автобуса не горел. Борцы то и дело оглядывались туда, где раньше сидел Вейж. Раз, не выдержав, оглянулся и я. Автобус повернул, и игра света и тени создала на миг иллюзию, будто там правда кто-то есть.
Я мысленно повторил свою клятву.
Всё будет, Вейж. Пусть это займёт время. Многие надо мной смеялись и в прошлой жизни, многие в меня не верили. Однако если я чего и умею – так это доводить дела до конца. И полным-полно тех, кто смеялся и не верил, сейчас удобряют землю, или меняют дурь на сигареты в тюрьме, отбывая пожизненные срока.
Автобус затормозил на парковке перед чем-то, напоминающим вход в подземный бункер. Я бы подумал, что наш водитель сбился с пути – если бы не множество автомобилей, припаркованных на VIP-местах. Марок я так и не узнавал, но машину представительского класса с «ладой калиной» не спутаешь ни в одном мире, сколько бы кланов его ни поделили между собой.
– Прошу, заходите, турнир начнётся меньше, чем через десять минут, – поприветствовал нас Деминг. Он даже придержал открытой дверь, чтобы мы могли быстрее войти внутрь. Наверное, один из тех оплотов чести и достоинства, которыми гордится клан Чжоу.
Ступеньки круто уводили вниз, однако недалеко. Шум голосов, потом – ещё одна дверь, и мы оказались в огромном зале.
Первым, что бросалось в глаза, была металлическая клетка на ринге посередине. Я непроизвольно скривился. Банальщина в духе рестлинга. И это всё, что сумел придумать Нианзу? После того торжества шизофрении, что он устроил на стадионе, я, прямо скажем, разочарован.
Зрители набились в зал битком. Их было их куда больше, чем вчера. Наверное, посидеть в помещении нашлось больше охотников, чем на прохладном стадионе. А может, просто буйство фантазии Нианзу вчера никого особо не вдохновило – как знать. Вентиляция была отменной, освещение – грамотным. Нас, борцов, согнали в некий отстойник, возле самого ринга. Отсюда мы могли только подняться вверх, войти в клетку. Ну, либо вернуться назад. Хотя сразу после того, как мы вошли, за нами закрыли дверь.
Все школы были здесь, Шенгли в том числе. Парни посмотрели в нашу сторону, но промолчали. Наверное, учитель провёл с ними обстоятельную беседу, когда чужих глаз поблизости не было. Вейж бы именно так и поступил.
– Приветствую наших уважаемых гостей и участников турнира, – провозгласил Нианзу, и его голос разнёсся по залу, усиленный динамиками.
Я быстро определил, откуда доносится голос. Нианзу стоял по другую сторону клетки, рядом с древним на вид автоматом, который обладал лишь одним рубильником. Рубильник напоминал тот, с помощью которого в кино включают электрический стул.
– Сегодня мы сможем в должной степени оценить боевые навыки учеников, пришедших на испытание. Правила довольно простые: двое заходят, один выходит. Второго вынесут работники. Борец считается проигравшим, если он не может подняться в течение десяти секунд.
Пока Нианзу говорил, на ринг взобрался уже известный нам Донг. Выглядел он после вчерашнего уже не таким безупречным. Появились ссадины и синяки, которые он не считал нужным скрывать. Донг вошёл в клетку и немедленно начал выпендрёж. Высоко поднял ногу, демонстрируя не то выдающуюся растяжку, не то дешёвые тапки на резиновой подмётке.
Я вдруг заметил, что среди борцов перемещаются работники зала – видимо, те самые, что будут выносить проигравших, – и раздают такие же тапки всем, тихо спрашивая размер ноги.
Меня осенила нехорошая догадка. Я привстал на цыпочки, подпрыгнул, стараясь разглядеть клетку получше.
Точно. Клетка обладала дном. Внизу были не прутья, а плоские перекрещивающиеся металлические пластины.
– До тех пор, пока боец поднимается, бой продолжается, – говорил Нианзу. – Никто не в праве остановить поединок.
Зрители заговорили, видимо, недоумевая, что во всём этом такого уж невероятного. Нианзу не боялся потерять аудиторию, он приберёг козырь напоследок.
Донг, немного размявшись, выпрямился и, как в прошлый раз, ткнул пальцем куда-то в зал, недалеко от Нианзу. Вскоре в клетку вошёл его противник – ещё один клановый боец. Работник запер за ним дверь клетки.
– Вот как это будет выглядеть, – сказал Нианзу, и едва он успел договорить, раздался звук гонга.
– Наконец-то нормальные поединки, – пробормотал Джиан.
Я не стал его поправлять. В конце концов, на то и демонстрация. Сам увидит.
Боец, имени которого я не знал, не стал проявлять самодеятельность, он встал в оборону. Левая рука вперёд, правая у подбородка. Донг сделал пару-тройку провоцирующих выпадов, но не дождался реакции. По лицу было видно, что Донг огорчён. Ему хотелось победить красиво. А «красиво» – это когда на тебя нападают, а ты героически побеждаешь.
И всё же затягивать бой ему, очевидно, было не велено. И Донг перешёл в режим атаки.
Оборона бойца не выдержала и секунды. Донг бил быстро и грамотно. Мне казалось, он мог бы закончить поединок в первые же мгновения, но задача перед ним стояла иная. И вот – удар ногой с разворота. Боец со стоном повалился на прутья решётки спиной.
Раздался треск, и боец, только что находящийся в конкретном нокдауне, дёрнулся, заорал и отпрянул от решётки.
– Да они психи, – выдохнул Джиан.
До него дошло. До всех дошло.
– Какой у вас размер? – До нас добрались работники, раздающие резиновые тапки.
Донг, судя по всему, выдохнул с облегчением. И принялся месить противника уже безо всякой заботы о том, чтобы поединок продлился дольше. Боец несколько раз налетал на решётчатые стены. Он уже и рад был бы объявить себя проигравшим, но такой возможности у него не было. Разряды снова и снова заставляли его отскакивать и кидаться в бой, в нелепой надежде как-нибудь победить этого монстра, которому дали приказ: убить.
И разок бойцу повезло. Донг проморгал удар и голой потной спиной прислонился к прутьям. Могучее тело выгнулось дугой, Донг заорал сквозь стиснутые зубы и упал на одно колено. Боец решил использовать этот момент, чтобы врезать ему ногой по лицу. В обычном бою у него бы это вышло, и, может, Донг бы проиграл этот бой. Но Донг, упав, коснулся коленом металлического пола и получил ещё один разряд.