– Клан Чжоу, на глазах у тысяч зрителей, истребляет своих борцов, – горько сказал Юн. – В большинстве своём – сирот без роду и племени, парней, которых воспитывали в школах специально для того, чтобы влиться в нашу семью. Чтобы плечом к плечу встать рядом с нами! Клан Чжоу теряет своих боевиков. Завязывает идиотскую перестрелку прямо в центре города. И, наконец – свежеизбранный глава этого клана мёртв. Разумеется, какое-то время мы сможем держать смерть Нианзу в тайне, но не мне вам рассказывать, с какой скоростью в этом городе распространяются сплетни. Догадываетесь, Реншу, какие разговоры пойдут в других кланах? Понимаете, какие разговоры уже идут? В клане Чжоу – несусветный бардак! Его сердцевина прогнила насквозь. После смерти Донгэя кланом попросту некому управлять! Вы ведь представляете, какими будут следующие действия наших недругов?
Реншу по-прежнему молчал. Видимо, представлял.
– Отпусти Лея, – с нажимом приказал Юн мужику, удерживающему меня.
Тот, наверное, перевёл взгляд на Реншу. Реншу, по всей видимости, кивнул. Боец отпустил меня и отошёл в сторону. Юн помог мне подняться. Приказал:
– Вызовите врача. Мой телохранитель ранен.
– Вызовите, – подтвердил Реншу. – И выйдите отсюда. Ожидайте снаружи.
Боевики один за другим растворились в коридоре. Я едва держался на ногах. На одной лишь силе воли держался, наверное, с трудом уже соображая, что происходит вокруг, и какое к этому всему имею отношение я.
– Смерть Нианзу не означает, что ты стал совершеннолетним, Юн, – дождавшись, пока они уйдут, сказал Реншу. – Ты ведь не думаешь всерьёз, что Совет позволит тебе встать во главе клана и принимать решения? Тем самым нарушив закон?
– Я думаю, что законы пишутся людьми, – твёрдо сказал Юн. – И действуют ровно до того момента, пока не появится человек, который их перепишет. – «Да-да, – мелькнуло у меня в голове, – где-то я это уже слышал». – Это первое, о чём я думаю. А второе – после смерти Нианзу самый сильный избранный в клане Чжоу – я. И тебе об этом хорошо известно. Надеюсь, моё мастерство избранного в глазах Совета компенсирует недостатки юного возраста. – Юн церемонно поклонился Реншу. – А в своих решениях я, безусловно, буду опираться на мнение Совета – с одной стороны. А с другой – на плечо моего телохранителя. Он, как ты верно заметил, тоже избранный. И далеко не самый слабый. – Юн выразительно посмотрел на заколотого Нианзу и положил руку на моё здоровое плечо. – Искренне надеюсь на благосклонность Совета, – ещё раз учтиво поклонился.
А я едва не зааплодировал. Кто бы ни воспитывал этого мальчишку – за ту часть, что относилась к дипломатии, я бы поставил высший балл. Так доходчиво объяснить Реншу, что деваться Совету клана, в сущности, некуда, поскольку перевес теперь на стороне Юна, и отныне придётся играть по другим правилам – однако позволить при этом уважаемому человеку сохранить лицо, это уметь надо. Я бы так не смог. Дипломатия моей сильной стороной никогда не была.
Реншу сделал правильные выводы.
– Что ж, я передам твою просьбу Совету, – снисходительно сказал он. – Мы постараемся рассмотреть её в самое ближайшее время.
– Искренне благодарю. – Юн снова поклонился. – Мы с Леем можем быть свободны, полагаю?
– Разумеется. Но я бы посоветовал дождаться врача, – Реншу скользнул взглядом по моей ране. – Мне передали, что он скоро прибудет.
– Непременно. Спасибо, Реншу, – кивнул Юн и вдруг подошёл к трупу.
Он выдернул меч из раны, повернулся и протянул его мне рукоятью вперёд. Реншу молча наблюдал за этим, будто знал, что вот так всё и должно было случиться.
– Что ж, осталась сущая малость – отблагодарить Лея за то, что он сделал для клана Чжоу и лично для меня, – улыбнулся Юн. – Скажи, Лей, как мы можем тебя отблагодарить?
Я взял меч, посмотрел на лезвие. Поднял взгляд на Юна и тоже улыбнулся.
Глава 40. Свобода
Я слышал от борцов о том, что обычно окончание турнира ознаменовывалось праздником, на котором чествовали победителей. Роскошный ужин, фейерверки и торжественный приём в клан. Мне рассказали, что прежде ни на одном турнире не было столько победителей. В финал, по итогам боёв, выходило четверо-пятеро парней, остальные отправлялись обратно в школы. В этот раз Нианзу пообещал свободу всем, кто останется в живых. И клан таким образом пополнился двадцатью семью новыми солдатами.
Двадцать семь — все, кто выжил. Не считая тех раненых и побеждённых, кого после первого и второго тура отправили на серебряные рудники. Все, кто сумел добраться до финала и пройти по доске между небоскрёбами, не сорвавшись ни из-за собственной оплошности, ни из-за атак соперника. «Не все из вас вернутся в эти стены», – сказал нам директор школы Цюань на прощание. Он немного ошибся. В этот раз возвращаться в школы было некому.
Не только у Цюаня — борцов не осталось ни у кого. Ни у одной школы. Учителям предстояло формировать ряды борцов заново, но, как я и предвидел, в меньшем количестве. А клан Чжоу получил двадцать семь солдат.
Ужин, впрочем, всё же устроили – вечером следующего дня. Борцов собрали в том же зале отеля, где мы впервые увидели Нианзу. С тех пор, оказывается, прошло всего-то четверо суток.
Борцы свободно расселись за двумя круглыми столами. Я вспомнил, что в первый день было занято шесть столов. Цюаньцев осталось девять — из двадцати. Больше, чем в других школах. И всё же. Бохай, Бэй, Ханг... Я заставил себя об этом не думать. Борцы были одеты уже не в привычные ифу – в клановые безрукавки. Пока ещё белые — до чёрных, как объяснил мне Юн, им ещё только предстояло дослужиться. Точнее, нам – официально я тоже считался простым солдатом и должен был начинать с низов. По факту же меня даже ночевать не отпустили в номер, где жил до этого.
После того, как прибывший врач заштопал моё раненое плечо, мы с Юном поднялись на тридцатый этаж отеля, в пентхаус. На этом этаже, как выяснилось, исторически проживала семья Юна – когда кому-то из её представителей доводилось, как он выразился, «участвовать в мероприятиях клана». В апартаментах, которые Юн назвал «гостевыми», и где поселили меня одного, могли бы легко и с полным комфортом поселиться человек пятнадцать.
Две спальни, кабинет, гостиная, гардеробная, чёрт знает, что ещё — мне было не до исследований, насладиться роскошью я попросту не успел. Приняв душ, завалился в кровать и просыпался лишь для того, чтобы сделать несколько глотков из стоящего на прикроватном столике термоса. Термос мне вручил самолично Юн, наказав «пить, как только почувствуешь жажду». По его словам, отвар, находящийся в термосе, содержал специальные вещества, способствующие восстановлению после «откатов». Юн назвал это как-то иначе, но суть от названия не менялась.
Я просыпался, делал из термоса несколько глотков, и снова вырубался намертво. А потом оказалось, что наступил вечер, и пора идти на ужин. Я оделся в штаны и безрукавку, которые кто-то успел принести ко мне в спальню и заботливо расправить на переносной вешалке, и мы с Юном спустились в ресторанный зал.
– Тебе придётся сесть с борцами, – смущённо сказал Юн, пока мы ехали в лифте. – Ты ведь официально пока не мой телохранитель.
– Значит, сяду с борцами, — кивнул я. – Всё нормально, не бери в голову.
Войдя в зал, высмотрел среди новых солдат клана своих и присоединился к ним.
В глазах парней читалась тьма вопросов, но за одним столом с ними сидели представители других школ, поэтому никто не проронил ни слова. Фу, посмотрев на меня, понятливо отодвинулся от Джиана – уступая мне место рядом с ним. Я поблагодарил кивком, сел.
Вполголоса разрешил Джиану:
-- Спрашивай.
– О чём? – так же негромко удивился он. Плечо Джиана под безрукавкой было забинтовано. И правую ногу он держал под столом неловко, лишний раз старался не шевелиться. Я заметил лежащий под столом костыль. – Если бы Нианзу был жив, он бы уже был здесь. Но Нианзу нет – зато есть парень, с которым ты пришёл. Как его?..
– Юн.
– Да, верно. Юн. Я слыхал, что у господина Донгэя есть сын. Только почему-то думал, что он младше. А раз уж ты появился здесь вместе с новым главой клана – значит, то, что сидишь за нашим столом, ровно ничего не значит.
Я кивнул, подтверждая верность догадки.
– Я ни о чём тебя не спрашиваю, – так же тихо продолжил Джиан, – и скажу только одно. Когда поднимаешься наверх – важно, чтобы рядом были люди, которым можно доверять. И ты знаешь, где найти этих людей.
Я с трудом удержался от улыбки. В чём-в чём, а в деловой хватке Джиана не сомневался.
– Я всё сказал. Теперь ты спрашивай, если хочешь, – предложил он. – Может, тебе чего нужно?
– Нужно, – признался я. – У тебя ведь есть связь с Цюанем?
– Записку Ниу передать? – понимающе спросил Джиан.
– Да.
– Сделаем.
– Спасибо.
– Да было бы за что. Нового покровителя просить об одолжении не хочешь? – Джиан чуть заметным кивком указал на Юна. – Ему ведь, небось, один звонок сделать – и директор прямо сегодня с насиженного места вылетит. А Ниу к тебе доставят быстрее, чем моргнуть успеешь.
– Понимаю. Но не хочу, чтобы Юн кому-то звонил.
По оговоркам Юна я догадался, что раньше, чем его официально признают главой клана, отпускать меня от себя дальше, чем на шаг, он не намерен. И на сколько затянутся внутриклановые разборки, чёрт их знает. А завтра – суббота. Значит, машина, доставляющая продукты, окажется в школе уже завтра.
– Я не хочу решать свои проблемы руками Юна. Это моя война.
– Понимаю, – ухмыльнулся Джиан.
Мы обменялись взглядами, в которых было всё, через что довелось пройти в Цюане.
А в следующую секунду двери, ведущие в зал, распахнулись. Вошёл Реншу в сопровождении телохранителей. Торжественный ужин начался.
***
Для поездки в Цюань Юн выделил мне сопровождающего. Я узнал этого человека – тот самый, что явился когда-то в обезьянник, освобождать нас с борцами после драки на парковке. Сначала удивился совпадению, а потом подумал, что удивляться нечему – по должности этот человек, вероятно, некто вроде куратора при школах. Вот и разруливает всё, что с этими школами связано.