Возле озера Юнус попросил отломить большую ветку. Турсун пришлось долго повозиться, чтобы отломить её. Довольный Юнус оседлал ветку и начал скакать вдоль берега. Турсун села на берегу возле густо растущей облепихи и дала волю слезам.
– О чём красавица грустит? – услышала она мужской голос и сразу начала вытирать слёзы. Перед ней стоял Бейше. Турсун не ответила.
– Я увидел, маленький мальчик гуляет на берегу, а рядом никого нет, поэтому завернул сюда. Это ваш сын?
– Да, – кивнула Турсун.
– Можно, я сяду рядом с вами?
– Да.
– Вам плохо? Я могу помочь?
– Вряд ли… я пропадаю… я наркоманка.
– И в сего-то? Я тоже наркоман. Все сейчас балуются этим, но это не приговор.
– У меня хорошие родители, братья, дети, а я их предаю. Ненавижу себя за это! Лучше бы я умерла!
– Да что вы! Такая красавица, как вы, должна жить вечно.
– Вы мне просто льстите.
– Нет, не льщу. Я вас помню с тех пор, как впервые увидел на рынке.
После этого небольшого диалога ей стало легче. Они посидели молча, затем Турсун рассказала всё о себе. Закончила рассказ со слезами: «Не знаю, как мне жить дальше. Жизнь моя превратилась в сущий ад. Не знаю, где взять силы, чтобы жить нормально… как все люди».
Бейше взял её за обе руки, поцеловал и сказал:
– Силы у вас есть, иначе вы не стали бы бороться с этим недугом. Дай бог терпеливых и понимающих людей рядом. Не корите себя так. Вы нормальная, красивая женщина.
Когда встали, Турсун сказала: «Это место сохранилось таким же, как в моим детстве. Когда мне было плохо, всегда приходила сюда, пряталась и плакала».
– Я буду заглядывать сюда, вдруг еще раз застану вас в слезах, – пошутил Бейше.
Адылу нужно было съездить в Каракол по делам. Он выехал туда также с целью присоединиться к Юсуфу на обратной неблизкой дороге. «Сегодня он должен приехать в Ак-Таш, вот и будет время наедине не спеша поговорить с ним о Турсун», – сказал он Жанылай, садясь на коня.
Когда, закончив свои дела, Адыл появился на рынке, Юсуф, прежде чем поздороваться спросил встревоженно: «Дома всё хорошо?» Убедившись, что Адыл приехал по своим делам, предложил пообедать. Повар принёс полную тарелку плова на двоих, одну лепёшку и горячий чай. Плотно пообедав и загрузив продукты, которые Юсуф купил здесь, они привязали коня Адыла к повозке, сели рядом на место извозчика и тронулись в путь.
По дороге Юсуф жаловался.
– Очень маленький город, покупателей мало. Наверное, к весне переедем в Ташкент или Бухару… Э-эх! Кто знал, что жизнь так круто переменится. Всё, что нажил за долгие годы неутомимого труда, всё пропало. Точно гласит китайская пословица «Нет пира, который не кончается». Так и есть. Было у меня богатство, теперь нет. Как жить дальше, как детей поднимать, не представляю. А мне уже 53. Откровенно говоря, я чувствую себя старцем. Хочется лечь и не вставать с постели, но не могу. Тебе повезло, у тебя дети взрослые. Правильно в своё время Муваза ругала и заставляла меня жениться. Дурак я! Не понимал её. Всю свою жизнь я гнался за богатством и упустил возможность наладить свою жизнь. Думал, если ты богат, то всё остальное приложится. Если бы у меня был шанс прожить еще раз, я бы прожил по-другому, – глубоко вздохнув, Юсуф после долгой паузы продолжил. – Знаешь, Адыл, я уверен, что бог предусмотрел, чтобы у каждого человека была своя половинка на свете. Только один человек может стать ею. Ты и Жанылай сотворены друг для друга. Не может бог так опоздать и сотворить твою вторую половинку, когда тебе почти сорок лет. Мне была предназначена Зарифа. Я встретил её в шестнадцать лет, но не уберёг.
– Я тебя так понимаю, Юсуф. Я тоже часто размышляю об этом. Мы живём в смутное время. Время – вот наш первый враг. Родись ты в другое время, всё было бы по-другому. Я каждый день молюсь, чтобы был мир, и дети мои жили спокойно, в отличие от нас.
– Согласен с тобой.
– Юсуф, признаться, специально выбрался в Каракол, чтобы по пути поговорить с тобой. Мы с Жанылай переживаем по поводу Турсун. Не думали, не гадали, что такое может случиться с нашей дочерью. Как долго она употребляет опиум?
– Э-эх… с восемнадцати лет. Я сам её приучал. Кто знал, что так получится. Говорили, что, если вдыхать через трубку, к опиуму не привыкают. Это теперь стало известно, а тогда не понимали. Я сам виноват. Уже года три, как боремся с этим. Лекарь из Пекина посоветовал постепенно уменьшать дозу, но у неё не получается. Я оставляю ей пять маленьких равных порций опиума на пять дней. Больше она не принимает. Турсун уже так зависима, что не может обходиться ни одного дня без них.
– А если совсем не давать?
– Я встречал человека, который перетерпел сильные боли и вылечился от этого, но у Турсун, скорее всего, не хватит силы воли. И она, мне кажется, не хочет. Адыл, это моя ноша – мне и тянуть. Не переживай. Я уже привык. Жалко, что сколько ни старался, не сделал твою дочку счастливой.
Большую часть пути они проехали молча, каждый со своей тяжёлой думой.
Турсун почти каждый день приходила на берег озера, в надежде встретить Бейше. Она подолгу бродила по берегу, ожидая его появления, но напрасно. Конечно, он не придёт. Зачем ему связываться с такой наркоманкой как я, думала она.
У неё была потребность увидеть его и поговорить ещё раз.
Однажды, несмотря на дождливую погоду, Турсун опять пошла на берег и увидела Бейше, стоявшего на их прежнем месте среди зарослей облепихи.
– Вот пришёл сегодня, надеясь, что в такую дождливую погоду вам тоже захочется полить слёзы, – сказал он улыбаясь.
– Я каждый день прихожу сюда и со слезами, и без слёз, – ответила она обрадованно.
– Вы не замёрзнете? – спросил он и, сразу сняв с себя военный дождевик, накинул на её плечи.
– Да вы что?! Сами промокнете. Я не была уверена, что увижу вас, поэтому легко оделась.
– Хотите вместе укроемся нашим дождевиком?
Он залез под дождевик, и они стояли молча, укрывшись и прильнув друг к другу.
– Знаете, я в прошлый раз не сказала, что я тоже всё время думала о вас в Китае. Может, потому что вы единственный молодой человек, с которым я когда-либо разговаривала в своей жизни. Не может девушка думать так сильно о случайном первом встречном.
– Это называется любовь с первого взгляда. Я полюбил тебя с первой секунды, как увидел тогда на рынке. Мой друг показал на тебя и сказал: «О-о! Идёт Турсун. Она жена богатого китайца».
– Помню, как сейчас, ты подошёл и сразу назвал меня по имени, – сказала она смеясь.
Дождь усилился, и они разошлись, договорившись встречаться.
Несмотря на то, что уже была поздняя осень, каждый раз при встрече они долго беседовали и долго прощались, не в силах расстаться. Сильная страсть влекла их друг к другу.
Турсун понимала, что у неё появилась еще одна зависимость, кроме опиума – это влюблённость в Бейше, которая порою, казалась, гораздо сильнее первой. Она теряла разум и пока еще не понимала, любовь излечит её или разрушит окончательно. У Бейше семья, дети. Умом и душой она понимала, что не позволит себе разбить чужую семью, да и свою тоже, а сердце гнало её каждый раз на берег озера в объятия Бейше.
Встреча с Бейше на Турсун повлияла положительно. Она повеселела, стала опрятнее одеваться. Юсуф был уверен, что причина этому – её мама, которая почти поселилась у них. Жанылай помогала дочери, занималась детьми, в которых души не чаяла. Как человек, привыкший постоянно трудиться, она нашила кучу одеял, изготовила из шерсти шырдак, предназначенные для приданого Амины. Она говорила дочке: «В один день всё невозможно приготовить, пусть лучше будет, ведь хлеба эти вещи не просят. Надо бы и Фатиме уже готовить приданое». Когда было готово первое одеяло, Амина воскликнула: «Таене, ты просто волшебница! Научи меня тоже». Девочка быстро научилась и с охотой простегивала одеяло большой иголкой, научилась и вышивать специальные узоры на изголовье одеял. Маленькому Юнусу разрешалось попрыгать и покувыркаться на новом одеяле, и он с нетерпением ждал момента, когда бабушка приступала к очередному новому изделию.
Жанылай одобряла прогулки дочери, считая, что они пойдут ей на пользу. Она знала, что Турсун в детстве уединялась на берегу озера, если её к то-то обижал, и всё же порой удивлялась тому, что привычка у дочери сохранилась, несмотря на долгое пребывание на чужбине.
Глава VI. Бейше
– Где тебя носит в такой холод? Наверное, замёрз? – с упрёком встретила Бейше его мама Седеп. – Ужин остыл. Придется еще раз топить печь.
В передней комнате, где обычно спали мама, его сын Сапар и сын его жены Керим, было темно и ничего не видно. После того, как глаза привыкли к темноте, Бейше нашёл на привычном месте лампу и зажег её.
– По делам ездил. Не переживайте, поем холодный, – ответил Бейше, доставая миску с едой, стоявшую на чугунной печке в углу комнаты. Попробовав домашнюю лапшу с требухой, успокоил маму. – Ещё теплая.
– Зарылбек собирается ехать в Пишпек. Он согласился взять гостинцы для Абыла. Я приготовила мешочек талкана и немного топлёного масла. Завтра утром надо будет отвезти, – сказала она сыну.
– Конечно, эне, отвезу утром. Хороших вам снов, – сказал он, погасив лампу и направляясь к двери второй комнаты дома.
Седеп беспокоили отношения снохи и сына. Жибек пожаловалась, что Бейше в последнее время стал замкнутым, на все вопросы отвечает односложно – «да» или «нет». Седеп чувствовала, что сына гложет что-то изнутри. Она его не расспрашивала, считала, если нужно будет – расскажет. Обычно он делился с матерью.
Сегодня Седеп рано легла и сразу крепко уснула, пока её не разбудил Бейше. Она знала, что теперь не уснёт до утра… бередили её голову воспоминания о прошлом.
Когда им пришлось бежать в Китай в 1916 году, Бейше было восемнадцать, Абылу девять, а младшему Байгазы четыре года. Кто знает, если бы не было Бейше или родись он позже, выжили бы они все или нет.