– Да, да. У меня как раз горячий ужин, – соскакивая с места, сказала Хахар и стала накрывать низенький столик в центре комнаты. – Сейчас согрею воду для малыша.
Соседка и Жакуп ушли. За едой Муваза спросила:
– А где дядя Арса?
– Еще не вернулся с работы. Он работает допоздна. Сейчас он строит дом недалеко отсюда.
– А вы когда видели мою маму?
– Давно. В год смерти бабушки. Тебе тогда, наверное, лет пять было. Ты разве не помнишь?
Муваза покачала головой. Она не помнила. На похороны бабушки приехало много родни. Хахар опять разрыдалась.
– Я так хотела помочь вам, а сделала непоправимое… Три года назад, когда выдали нашу единственную дочь замуж, мы остались вдвоем с Арса… Как раз в это время Арса искал себе помощника. Посоветовавшись, мы решили пригласить твоих папу с мамой. Я знаю, твой покойный отец был работящим человеком и справился бы. И мне хорошо, родной человек был бы рядом. Здесь в се-таки лучше, чем у вас. Глядишь, поднялись бы на ноги.
Посмотрев, как уплетает Юсуф горячую еду, она продолжила:
– Про него я не слышала. Очень похож на маму. Бедные мои, сколько же горя вы натерпелись.
Они уже помылись, переоделись в чистую одежду, когда Арса вернулся с работы. Увидев его у двери, Юсуф побежал к нему со словами «Ада».
Арса узнал новость от Жакупа, с которым встретился по дороге домой.
– Он принял тебя за отца. Конечно, за два месяца ребенок забыл лицо родного отца, – опять прослезившись сказала Хахар.
Хахар с мужем жили в небольшой деревушке недалеко от Пекина, на берегу канала, по которому с утра до ночи сновали небольшие лодки для перевозки людей или грузов. При появлении идущей навстречу лодки человек за рулём громко кричал: «Дорогу, дорогу!», таким образом предотвращая столкновение. Улочка между домами и рекой была очень узкая, так что в доме были слышны не только голоса лодочников, но и всплеск воды от вёсел.
Муваза не сидела без дела, помогала со стиркой, уборкой и другими делами по дому, а через неделю попросила помочь найти работу. Она понимала, что вечно сидеть с малышом на шее у родственников не может. Благодаря усилиям и связям тёти Муваза пошла работать в поле, на уборке риса, правда, женщинам и детям платили мало. После завершения сбора урожая риса она нанималась на разные работы. Все жалованье Муваза отдавала тёте. Эта была ничтожно малая сумма, не возмещавшая то, что тратилось на них из семейного бюджета тёти. Юсуф оставался дома под присмотром тёти или соседки. Так и жили два года, пока не призвали в армию зятя, мужа дочери Хахар. Дочка вынуждена была с тремя детьми переехать к родителям. Стало тесно в доме, и Муваза сама решила съехать в съёмное жильё.
В результате долгих поисков недорогое жильё нашлось только в городе, недалеко от рынка, куда с небольшим скарбом переехала Муваза с четырёхлетним Юсуфом. Жильё было убогим. Эта была комната размером два метра в ширину и три метра в длину с глиняным полом, покрытым камышом, и небольшим окошечком над дверью. Комната была пристроена к небольшому дому сбоку, специально для сдачи в аренду.
У Мувазы оставалось еще немного маминых денег, на которые она купила кастрюлю, пару чашек, немного дров, а также заплатила за аренду комнаты на десять дней вперед. Еще хватило на покупку поношенной одежды и ботинок для Юсуфа. Он давно уже вырос из одежды, которую дала соседка Хахар.
С помощью Жакупа она устроилась продавцом у торговца овощей на рынке. Юсуфа всегда брала с собой. Он подрос и почти не мешал ей работать.
Овощная лавка находилась на бойком месте, торговля всегда шла хорошо, особенно в утренние часы, когда они на пару с хозяином еле успевали обслужить покупателей. Хозяин платил Мувазе ежедневно разную сумму, в зависимости от торговли. Нельзя сказать, что он был жадным, но и щедрым назвать его было трудно. Обычно вечером он разрешал брать домой полусгнившие овощи. На заработанные деньги Муваза покупала растительное масло, рис, дрова и платила за аренду жилья. Рацион был очень скромным. Каждый день Муваза чистила и тушила овощи на небольшой печке, которая находилась тут же в комнате. Овощи сестра с братиком ели с заранее приготовленным рисом. Утром они запивали рис горячей водой. Редко, может быть, раз или два в месяц, позволяли себе немного мяса или бараньей требухи, которую покупали со скидкой у Жакупа.
Почти с пяти лет Юсуф начал помогать сестре и хозяину лавки. Он рос очень шустрым и смышлёным мальчиком. Научился считать, быстро складывал и вычитал. Теперь хозяин мог позволить себе просто сидеть и контролировать торговлю. Он увеличил жалование Мувазе, и у неё появилась возможность откладывать понемногу деньги, а через четыре года купить небольшое место на рынке под собственную лавку.
Начали они с продажи овощей, но вскоре поняли, что выгоднее расширить ассортимент и добавить к овощам фрукты и другие продукты – рис, муку, соль, сухофрукты, бобы. Чтобы увеличить площадь для товара, они придумали и заказали двухъярусную и многосекционную полку. Так они могли в каждую секцию положить отдельный товар. Сами стояли не за прилавком, как все остальные, а перед прилавком, поближе к покупателю. Это новшество привлекло тех, кому нравилась возможность купить все в одном месте, не тратя много времени, а также тех, кто любил поговорить и лишний раз спросить или проконсультироваться. Особенно людям нравилось покупать у Юсуфа, который всегда с готовностью отвечал на вопросы, был очень вежливым и запоминал почти всех покупателей и что из продуктов они брали в прошлый раз. Он часто спрашивал: «Понравился вам рис, что выбрали в прошлый раз?» или «Перец, который купили у нас в прошлый раз, был достаточно острый, – как хотели?»
Как говорила сестра, Юсуф был жизнерадостным, с юмором, поэтому многим нравилось общаться с ним.
Жизнь налаживалась, поэтому Муваза настояла, чтобы Юсуф пошёл учиться в государственную школу первой ступени, несмотря на сопротивление с его стороны. Сестра наняла помощника на первую половину дня. Два года мальчик усердно учился в школе от восхода до захода солнца, заучивая наизусть громадное число иероглифов и древних трактатов. На третий год он сказал, что на его век хватит того, чему научился, перестал ходить в школу и снова начал помогать сестре.
Однажды Юсуф предложил Мувазе открыть еще одну лавку, но не на рынке, а ближе к центру города. «Можно сделать передвижную лавку с колесами и работать, пока все не продашь, хоть до ночи. Отсюда до того места, которое я присмотрел, около получаса ходьбы. Я рано утром буду загружать здесь товар на колёса и отвозить туда. Там район жилой, а рядом рынка нет. Здесь вы и сами справляетесь», – убеждал её Юсуф.
Он оказался прав. Лавка Юсуфа приносила доход раза в три, а иногда и в четыре раза больше, чем на рынке. Правда, в течение дня ему приходилось несколько раз возвращаться за товаром.
Они сняли приличный домик, стали меньше ограничивать себя в еде, в одежде.
К тому времени Мувазе было уже двадцать два года. Ей некогда было устраивать свою личную жизнь. Были претенденты, добивавшиеся её руки и сердца, но она не соглашалась. Не было приданого, не хотелось, чтобы Юсуфу было плохо, – она находила еще много причин. «Теперь слишком поздно», – говорила она. Даже если найдутся желающие, то это вдовцы или мужчины преклонного возраста с кучей взрослых детей. В Китае обычный возраст невесты был от четырнадцати до семнадцати лет, а после этого – старая дева.
Юсуф женился в семнадцать лет на Зарифе, которая была на год младше него и тоже была сиротой. Рано лишившись родителей и испытав немало трудностей, девушка оставалась жизнерадостной и доброй. Родственники, у которых она жила, часто отправляли её на рынок за продуктами, и она предпочитала покупать всё у Мувазы. Юсуфа пленили её большие с густыми ресницами серо-зелёные глаза, ему нравилось, что она постоянно улыбалась. Зарифа была небольшого роста и изящного телосложения. Юсуф несколько раз помогал ей донести тяжёлые продукты, которые она покупала у него в лавке, и не заметил, как влюбился. Зарифа ответила безграничной любовью.
Они справили свадьбу и были безмерно счастливы, но, к сожалению, это длилось недолго. Через год Зарифа умерла при родах. Не удалось спасти и новорождённого мальчика. Юсуф сильно горевал после этого и даже надолго слёг. Только благодаря сестре он пришёл в себя. За двадцать лет после смерти жены он не посмотрел ни на одну женщину. Много раз сестра пыталась сосватать очередную девушку, но он и слушать не хотел. Муваза уже была на грани отчаяния, молила Аллаха, чтобы он женился и у него появились дети, как вдруг после очередной поездки на Иссык-Куль Юсуф заявил, что присмотрел себе невесту. Новость, конечно, очень обрадовала её, но возраст невесты вызвал сомнения. Слишком молодая, лишь бы родители не передумали, говорила она ему.
Юсуф сам не раз сомневался, и его сомнения росли при виде того, как девочка сильно убивается. Предложение относительно сватовства он сделал спонтанно, потом пожалел, правильно говорится в пословице: «Если ошибся дорогой, можно вернуться, а если ошибся словом, ничего нельзя вернуть». Ему нравилась семья Адыла, его красавица жена, прилежные дети. Было видно, что жили они ладно, и между Адылом и его женой было полное взаимопонимание. Он считал семью друга идеальной и мечтал сам иметь когда-нибудь такую семью.
В прошлом году перед отъездом он долго ворочался и не мог уснуть, думая, как бы здесь найти человека, которому можно было без сомнения доверять работу по отправке товара в Китай, чтобы не приезжать самому каждый год. Конечно, Адылу он доверял, но ведь друг тоже будет стариться вместе с ним. Нужен молодой, энергичный человек. И тут он зациклился на мысли, что этим человеком мог бы стать Самаган, сын Адыла. Ему сейчас десять лет. Он умный и смышлёный мальчик. Когда подрастёт, станет достойной заменой отца. Он мог бы породниться с семьей Адыла, женившись на его единственной дочери. Жаль, что она еще маленькая, думал он тогда, а утром, садясь на коня вдруг сказал: «Дай бог, в следующем году приеду свататься».