«Бедный! Столько работает, обеспечивая благополучие семьи, столько денег отдает на благотворительность, а у самого даже нормальной одежды нет», – думала Турсун, перебирая вещи в гардеробе Юсуфа через несколько дней после разговора с Мувазой.
После занятия музыкой она попросила Сюли найти хорошего мужского портного.
– Давай прямо сейчас и сходим, – предложила подруга в ответ.
Сюли с видом опытного человека разговаривала с портным, выбирала фасон рубашки и костюма. Решили для начала сшить две рубашки и два костюма: один в китайском стиле танчжуан, а другой в европейском стиле – сюртук с воротником стойка и брюками из той же ткани. В Пекине молодежь и даже более взрослые мужчины, подражая иностранцам, одевались в европейскую одежду, поэтому решили, что в гардеробе Юсуфа такая одежда не будет лишней. Девушки долго выбирали ткань и, наконец, для европейского костюма выбрали серое сукно с редкими мелкими полосками, для танчжуана – плотный темно-синий атлас, который потом предстояло декорировать вышивкой китайскими узорами из хлопчатобумажной нити того же цвета. Когда Сюли назвала, для кого костюм, портной, кланяясь, с улыбкой сказал: «О-о! Для господина Юсуфа мне довелось шить всего один раз. Для меня большая честь шить для него». Договорились о времени, когда портной придёт к ним снять мерки.
Девушки отыскали английский магазин, где купили для Юсуфа два теплых, очень мягких на ощупь свитера, твидовый шарф, несколько пар носков и несколько белоснежных носовых платочков. Светловолосая девушка в магазине предложила вышить инициалы на платочках. Турсун понравилась эта идея. Сюли предложила вышить только первую букву в имени, то есть букву «Ю». Пока девушка вышивала, Турсун присмотрела красивую разноцветную шаль и длинную вязаную красного цвета шерстяную кофту для Мувазы.
– Выглядите счастливыми, – заметила Муваза, увидев вернувшихся девушек с несколькими бумажными свёртками в руках.
– Это вам. Надеюсь, понравится, – сказала Турсун, вручая ей один из свёртков.
– Что это? – вынимая из свёртка кофту, спросила Муваза. – Вы хотите из меня сделать капыра[25]?
Она примерила и осталась довольна, но сказала: «Буду носить только дома, а то народ увидит – засмеёт».
Турсун не представляла, как она вручит новые вещи Юсуфу. Что она скажет ему? Поэтому решила просто аккуратно разложить всё в комнате Юсуфа.
За ужином Турсун сообщила, что завтра утром придет портной снять мерки.
На удивление, уже через три дня портной принёс готовые костюмы. Даже не пришлось переделывать что-то, так все подошло. В новых костюмах худощавый, среднего роста Юсуф казался моложе своих лет.
– Спасибо, Турсун! За носовые платочки отдельное спасибо. Мне очень приятно, – сказал он, после того как портной ушёл.
– Вам бы еще новую обувь заказать, – засмущавшись, ответила Турсун.
Муваза сообщила Юсуфу, что собирается на несколько дней к Хахар.
– Ты же знаешь, она без конца болеет. За ней требуется уход и внимание.
– Пусть наймёт кого-нибудь. Я оплачу.
– Они уже наняли. Вот съезжу и посмотрю, кого наняли и правильно ли за ней ухаживают. Ей будет приятно, если я приеду. Давно обещала. А здесь Турсун справится без меня.
Вечером Юсуф вернулся позже обычного. Турсун подогрела ужин, и они молча сели за стол.
– Я еще не слышал, как ты играешь на эрху. Сыграешь? – попросил он.
Девушка принесла инструмент и начала играть свою любимую мелодию. Юсуф был очень удивлён, когда из эрху полились волшебные и трогающие душу звуки. Он слышал, что научиться играть на эрху сложно. Нанимая Сюли, он и не думал, что из этого получится.
Турсун сыграла еще две мелодии. Юсуф смотрел на неё и не мог отвести глаз, вместе с музыкой нежность к ней проникала в каждую клеточку его тела. Он вдруг ощутил её тонкую, чувствительную натуру. «Как она выросла и стала похожа на свою маму!» – думал он. А вслух заметил: «Умница! Доставила мне такое удовольствие. Надо продолжить занятия с Сюли».
С этого дня почти каждый вечер Турсун играла для Юсуфа мелодии, которые она разучила за последние два с половиной года.
Ранней осенью 1915 года Юсуф встретил знакомого, который только что вернулся из поездки в Семиречье и на Иссык-Куль. Он сообщил, что там у местного населения крайне тяжёлое положение из-за того, что, лишившись большей части плодородных земель, они не могли заготавливать достаточное количество сена, и это привело к потере части скота, так как кормить зимой животных было нечем. «Я уже много лет бываю там, но такого обнищания людей я ранее не видел. Боюсь, скоро начнётся голод», – предположил он.
Эта новость очень расстроила Юсуфа. Он беспокоился о семье и родственниках Адыла. Он понимал, что им приходится тяжело без продажи опиума, но не ожидал, что ситуация настолько тяжелая.
Придя домой, он попросил Бо сходить за Ченгом, затем поделился услышанной новостью с сестрой. Она знала из собственного опыта, что такое лишения и голод и искренне переживала за семью Адыла.
Когда пришёл Ченг, Юсуф, поделившись новостью, сказал ему: «Ченг, ты уже долго служишь у меня. Спасибо тебе за это. Честно скажу, ближе тебя у меня никого нет, за исключением сестры, поэтому я очень дорожу нашими с тобой отношениями. Ты знаешь, Адыл мне друг, и я не должен оставаться в стороне, когда он нуждается в моей помощи. К этому обязывает меня ещё и то, что я собираюсь вскоре породниться с ним. Я хотел попросить тебя собрать зерно и отвезти им. Боюсь, длинная зима будет для них настоящим испытанием… Возможно, дорога будет сложнее, чем раньше, даже на территории Китая. Ты можешь отказаться, если сомневаешься».
Не раздумывая, Ченг согласился. Зерно надо закупить в Урумчи, так будет быстрее и безопаснее, предложил он. Они обсудили, что купить. Было решено везти пшеницу, просо, ячмень. Всего около 120 мешков. Кроме этого, в зависимости от заготовленного корма для скота, Ченг должен был купить несколько голов баранов на месте, то есть на Иссык-Куле. Вопросы с транспортировкой зерна из Урумчи до Ак-Таша Ченг должен был тоже решить по ситуации. Юсуф отсчитал необходимую сумму Ченгу, и тот ушел, обещав утром выехать.
Турсун от переживаний заболела. Муваза пожалела, что рассказала ей о невзгодах на Иссык-Куле. «Подожди раньше времени переживать. Может, у твоих всё хорошо. А если плохо, дойдёт же наша помощь», – пыталась она успокоить девушку.
Ченг вернулся в Пекин, когда выпал первый снег и было очень холодно. Он успокоил Турсун, Мувазу и Юсуфа. Сообщил, что все живы-здоровы, но, действительно, им приходится тяжело. Людям не удалось запастись зерном на зиму, так что помощи они были очень рады. Адыл разделил зерно между односельчанами. Поголовье скота сократилось, но Адыл отказался от покупки дополнительных голов, и Ченг с трудом уговорил его взять деньги, предназначенные для этого. А еще Ченг рассказал, что люди переживают из-за слухов о том, что царское правительство собирается призвать на войн у всех мужчин от восемнадцати до сорока трёх лет.
– Слушай, Турсун, тебе уже шестнадцать лет. Ты собралась стать старой девой? – подшучивала Сюли над подружкой. – Здесь каждая девушка, не раздумывая, согласилась бы стать женой Юсуфа.
Следуя указаниям Мувазы, она часто задевала тему преимущества замужней женщины, счастья материнства. Старалась почаще хвалить Юсуфа.
За время, проведенное Турсун в Пекине, Юсуф стал ей ближе. Она заботилась о нём как могла, переживала, если он отлучался по делам надолго. Она была в курсе его деловой жизни и радовалась его успехам. В последнее время Юсуф много общался с американцами, англичанами и нередко отлучался к ним в гости. Дела шли хорошо. В его торговых лавках продавали как китайский, так и иностранный товар.
Каждый день Турсун готовила ему чистую одежду и оставляла по утрам в его комнате.
Однажды после долгого отсутствия Юсуфа Турсун зашла к нему забрать вещи для стирки. Обычно она делала это, когда его не было в комнате, поэтому вздрогнула, неожиданно увидев его. Юсуф громко рассмеялся.
– Ты точно лань, которую охотник застиг врасплох.
С этими словами он потянул её за обе руки к себе и продолжил шёпотом:
– Как долго ты будешь сторониться меня? Я всё время думал о тебе. А ты?
– Не знаю… я… я тоже, наверное, думала о вас.
Юсуф опять рассмеялся.
– Ты «наверное, думала» или действительно думала?
На этот вопрос она утвердительно кивнула головой, затем ответила:
– Да, думала.
Где-то через месяц после этого случая за ужином Юсуф неожиданно для женщин сообщил, что собирается провести обряд бракосочетания с Турсун через месяц. Муваза радостно вскликнула: «Ну наконец-то! Хвала Аллаху!».
Конечно, Турсун знала, что рано или поздно это должно случиться, поэтому новость восприняла без слёз и особых волнений.
Весь месяц Муваза активно готовилась к свадьбе. Без конца приходили и уходили какие-то люди, которым она давала поручения. Традиционные «проводы невесты» и «встреча невесты в доме жениха» не предполагались, и потому пришлось менять весь устоявшийся дунганский сценарий церемонии бракосочетания. Очень тщательно обсуждались списки приглашённых гостей, особенно вопрос их группировки, на какой день пригласить и кого с кем посадить за один стол. За несколько дней до свадьбы дом внутри и снаружи украсили красными бумажными шарами.
Накануне свадьбы Турсун начали наряжать. По обычаю ей выщипали все волосы на лице, густо напудрили, нарумянили, а губы выкрасили ярко-красной помадой. Надели свадебный наряд, состоящий из платья бордового цвета и ярко-красного халата, украшенного цветками и помпонами из разноцветного шелка. На голову ей водрузили специальный головной убор с металлическими украшениями, а сверху накрыли вуалью.
Свадьба началась за день до бракосочетания. Во всё время празднества Турсун сидела в своей комнате, а гости по обычаю заходили посмотреть на невесту и дарили подарки. Их угощали разнообразными свадебными блюдами и вином. Церемония длилась три дня и закончилась зрелищным фейерверком.