Иван Стародубцев: Логично, что мы регулярно проводим российско-турецкие параллели. Потому что, как это ни странно может прозвучать для кого-то в России, у нас есть много общего и нам действительно есть чему поучиться у Турции.
Реализация опережающих нацпроектов, да ещё с высоким КПД, это безусловно, один из таких моментов. Кроме авиастроения и автостроения, которые получили у турок развитие в последние годы, надо ли говорить о том, что в Турции существует мощное судостроение. Мы сами у них заказываем ледоколы. Турция по производственным мощностям своих судоверфей железно входит в десятку стран мира и по отдельным показателям даже приближается к пятёрке лидеров.
Из категории «нацпроектов под выборы» один из «подарков», который сделал Эрдоган населению перед майским голосованием, – постройка универсального десантного корабля Anadolu, который в состоянии нести беспилотники.
После спуска на воду и передачи его ВМС Турции некоторое время он простоял на причале в проливе Босфор и демонстрировался всем желающим. Абсолютно все граждане свободно могли туда прийти, походить, посмотреть и погордиться. Кстати, тоже вполне хорошая практика.
Почему Россия этого чаще чем ежегодный форум «Армия» не делает, я не знаю: мы много чего делаем руками – почему не дать прикоснуться к этому гражданам?
А вот Турция любит давать трогать-щупать воплощённые в бетоне, в металле и в прочих материалах деньги налогоплательщиков. Примеров множество.
Опять же возвращаясь к автомобилестроению и к их национальному автомобилю TOGG. Как только он появился на уровне опытного образца, сначала на нём покатался Реджеп Тайип Эрдоган, потом он подарил один из первых образцов автомобиля своей жене Эмине Эрдоган. Потом он подумал и подарил такой автомобиль Ильхаму Алиеву, президенту Азербайджана. Потом он подарил такой же автомобиль президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву.
И, главное, все они с удовольствием, по крайней мере на камеру, в подаренных турецких TOGG проехались, сфотографировались и запостили фотки в своих официальных аккаунтах в соцсетях. Великолепная реклама.
На недавний стамбульский «Технофест» Эрдоган с супругой Эмине-ханым приехали на автомобиле TOGG. А вот за рулём турецкого национального автомобиля сидел президент Азербайджана Ильхам Алиев. Что называется, «побомбил так побомбил» азербайджанский президент.
Евгений Сатановский: Забавно. Таксовал.
Иван Стародубцев: Да, «потаксовал» на своём подаренном TOGG. Но, смотрите, это всё-таки маркетинг. С большой буквы…
Да, турки в рекламных акциях некоторым образом опережают начало конвейерного производства. Массовое производство вот-вот должно начаться. Пока лишь только принимаются предварительные заказы на следующий год. Маркетинг идёт на шаг-два впереди реального производства. Но ведь какие молодцы по брендированию!
Вот у нас же есть Aurus. Чего мы его никому не дарим? Что мы норовим его кому-то всё время продать? Подарили бы его президенту Беларуси Лукашенко, подарили бы его центральноазиатским лидерам. Пусть бы на 9 Мая приехали к нам на Aurus и приняли вереницей парад Победы. Почему ничего подобного не делается, я понять не могу.
Евгений Сатановский: Жаба душит, ядрёна колотушка. Наверное…
Иван Стародубцев: Ну, послушайте… А какой эффект? Какое количество людей потянется и захочет такую же штуку приобрести после личной президентской рекламы?
Продолжая тему нацпроектов: запустили турки сейчас в Америке с помощью компании SpaceX, первый турецкий национальный спутник наблюдения и разведки. Сразу же, в темп, объявили о том, что первые турецкие космонавты определены, основной и запасной, и в этом году один из них отправится в космос.
Это так турки создают новые отрасли. У них не было автостроения. У них не было авиастроения. У них не было такого крупного военного судостроения, чтобы они делали десантные корабли. У них не было своих собственных спутников. У них не было своей атомной индустрии.
В соглашении с Россией о строительстве атомной электростанции «Аккую» что турки, помимо всего прочего, добавили? Они любят вариации модели «все включено», и не только применительно к пляжному отдыху. Так они в соглашении предусмотрели, что турецкие студенты сотнями будут отправляться в российские вузы и получать профильное образование в сфере атомной энергетики и энергомашиностроения.
Как вы думаете, насколько быстро они выйдут на то, чтобы уже разрабатывать и делать своё собственное энергооборудование, будь то реакторы или турбины? Сколько времени это займёт у людей, которые рядом с Россией реализуют столь крупный проект?
Турки сейчас видят, как строятся атомные электростанции. Огромное количество турецкого инженерного и рабочего персонала на площадке «Аккую» не просто работают. Они там учатся, создавая для Турции новую индустрию.
Резюмируя вопросом: можно ли считать то, о чём мы сказали, несомненными достижениями действующей власти к выборам, которые не оспоришь? Вообще-то говоря, можно. На мой взгляд, можно…
Евгений Сатановский: Можно, можно… Я ж не шучу, когда я говорю, что, наверное, участие Турции в Союзном государстве России и Белоруссии было бы более чем полезно. Только не очень понятно, как этого добиться. Я не шучу, когда я сейчас говорю, что, наверное, участие Турции в ЕврАзЭС, от которого мы отбоярились в своё время, когда Казахстан это с нами проговаривал, а Эрдоган этого хотел, было бы уместным. Это было бы полезно. Но проехали… Вчера – это вчера, а сегодня – это сегодня, как говорит тот же Эрдоган.
Иван Стародубцев: Возвращаясь к теме турецких выборов. Итак, подводя черту: с чем Турция подошла к землетрясению 6 февраля и к выборам, которые состоялись 14 мая? Со своей во многом независимой и очень амбициозной международной повесткой, с региональными интеграционными проектами и инициативами, с видением будущего, которое турки предлагают миру, и со своими национальными проектами. Ещё плюс сюда же – очень похорошевшая за последние годы турецкая инфраструктура.
С другой стороны, всё это – при очевидных проблемах турецкого руководства в вопросах макропоказателей экономики и инфляции, будь то официальной или «кухонной», и с заметными глазу большими сложностями, которые начал испытывать в последние годы турецкий средний класс.
Но турецкое руководство говорит: «Смотрите, сейчас трудный период. Только мы можем провести Турецкую Республику через эти бурные воды международной повестки. И, как говорится, на столь широких переправах таких мощных коней, как мы, не меняют».
6 февраля, конечно, многое изменило в предвыборной риторике, потому что землетрясение заставило соперничающие стороны говорить в первую очередь именно об экономике. Оно заставило говорить именно о благосостоянии граждан, о создании системы, которая обеспечит такое качество строительства, чтобы при катаклизмах массово не рушилась жилищная застройка.
Когда выборный фокус сместился в эту сторону, от стратегических проектов на «турецкую кухню», власть начала испытывать достаточно серьёзные трудности.
Зато турецкая оппозиция оказалась снова на коне, поскольку вся их программа строилась на одном простом постулате: «Эрдоган должен уйти!» Землетрясение 6 февраля не противоречило тезисам оппозиции, а лишь усиливало их.
Заметьте, что очень долго турецкая оппозиция молчала, прежде чем опубликовать свою предвыборную программу. Документ от них поступил общественности только 30 января 2023 года, за шесть дней до землетрясения. Мы с вами внимательно ознакомились с этой программой, с карандашом и с пометками на полях. Даже опубликовали подробные разборы оппозиционной выборной программы на сайте Института Ближнего Востока.
Я увидел этот документ крайне разрозненным, крайне популистским, очень нестройным, как будто сшитым из разных кусков разного авторства.
И самое главное, что отмечают в кулуарах, кстати, и сами турецкие оппозиционеры: цели хороши, но непонятно, за счёт чего добиться обещанного! Где та «живая вода» для турецкой экономики? Оппозиционеры говорят: «Мы ВВП страны поднимем до 2 триллионов долларов!» Как я сказал, эта цифра та, которую власть в своей программе ещё 10 лет назад пообещала к 2023 году, к 100-летию Турецкой Республики.
То есть оппозиционеры обещают ровно то же самое, что и Эрдоган. Говорят: «А мы годовой экспорт сделаем 600 миллиардов долларов. Власть вам обещала 500, а мы сделаем 600!» В смысле, власть не сделала, а оппозиция сделает не только обещанное, но даже и больше…
Подчеркну, они обещают на самом деле ровно то же самое, что и власть.
При этом всё хорошо, но как? Где взять деньги на бесчисленные обещанные народу выплаты – от повышения зарплат и пособий до бесплатного жилья пострадавшим от землетрясения? Это те самые 300 миллиардов долларов, которые они якобы нашли у турецкой власти, «припрятанные за рубежом»? Вернут их в страну – и всё, страна заиграет «новыми красками»? Непонятно.
Евгений Сатановский: А у меня вопрос. Я, конечно, рад, что они нашли где-то идею, что Эрдоган стырил сам у себя 300 миллиардов долларов.
Это мне видится вопросом до крайности сомнительным, потому что, ну вообще-то говоря, во-первых, таких сумм просто не было в свободном полёте, чтобы их откуда-то взять и украсть, во-вторых, любая власть – коррупционная. Израильская, американская, европейская, турецкая, российская. Есть запредельные, конечно, зоны тотального хаоса, типа той же Украины. Но любая власть без коррупции не существует. У вас всегда будут нарушения между местными подрядчиками и местными властями или местными застройщиками и местными властями.
Ну хорошо, у вас есть эффективный человек, который добивается результата. Если вы хотите, чтобы он был суперчестным, высокоморальным, удивительно контактным и потрясающе всё-таки эффективным, ну найдите вы четыре-пять человек такого рода, потому что в одном это вряд ли сойдётся.
Но при этом ведь есть ещё такая вещь, как российский вклад в турецкую экономику.