Она провела Сережку к себе в кабинет. Намочила иодом вату и смазала порез. Сережа морщился, но молчал. Если бы это делала мама, он задал бы ревака.
— Царапина, — сказала Марина Валентиновна. Хотела погладить внука по голове, но почему-то воздержалась. — Скоро с мамой и папой поедешь на дачу. Через неделю у них начнется отпуск. Будешь ходить с папой удить рыбу.
— Папа не поедет, — погрустнев, сказал Сережка.
— Почему?
— Он с друзьями уходит в туристский поход. У них сегодня проводы.
— Вот как?!
Когда зять отправился провожать гостей, Марина Валентиновна вышла на кухню. Ирочка там мыла посуду.
— Это верно, что он уходит в поход? — спросила Марина Валентиновна, не назвав зятя по имени.
— Да.
— Значит, ты в отпуск едешь одна?
— Ну и что же.
— Я тебя не понимаю. Ты хочешь или нет, чтобы он шел в поход?
— Не хочу.
— И тем не менее ты его отпускаешь! Не хочешь, а он идет!
— Мама, ну как же ты не можешь понять, что мы с тобой разные. И то, что тебе кажется ужасным, я в этом не вижу никакого криминала. Но ведь и ты не такая, как, положим, твоя бабушка, которая не ела мясное в постные дни. Тебе это кажется странным. Как и мне — жесткий аскетизм вашего поколения. И мы иные, не такие, как вы. Пока я была маленькой, ни один мужчина не зашел к нам в дом. Может быть, они тебе были не нужны?
— Бестактность и хамство!
Марина Валентиновна, вскинув голову, твердым солдатским шагом прошла к себе в кабинет.
Задуманное Марина Валентиновна никогда не откладывала в долгий ящик. Главное, что она и других умела растормошить, увлечь, а то и просто заставить работать.
Через неделю был назначен институтский технический совет, на котором Полуянов должен был сделать сообщение о новых элементах и о том, что даст переход на них.
Марина Валентиновна придавала техсовету большое значение, поэтому попросила Полуянова законспектировать то, что он собирался говорить и согласовать с ней. И теперь Полуянов туда-обратно ходил в кабинет Головань, по нескольку раз переделывал чуть ли не каждую фразу.
За многие годы работы начальником лаборатории Марина Валентиновна выучилась читать текст, держа его перед собой вверх ногами, так, как было удобно принесшему. При этом не только читала, но и вносила карандашом поправки:
— По-моему, здесь у вас неудачная фраза. — И тотчас зачеркивала свою же поправку: — Нет, нет, так тоже нехорошо.
К концу разговора весь лист оказывался исчиркан.
— Перепишите, пожалуйста, еще раз и покажите.
Всякий раз, когда Полуянов, прикрывая за собой дверь, оглядывался, он видел, как Марина Валентиновна сидела задумавшись, приготовив карандаш. Это значило, что ей пришло на ум иное, лучшее построение фразы. А когда он через несколько минут возвращался, у Марины Валентиновны был приготовлен другой, весь исчирканный лист.
— Посмотрите, так не лучше?
И начинались новые правки.
Иногда не успевал Полуянов войти к себе в комнату, Марина Валентиновна вбегала следом.
— Ян Александрович, по-моему, лучше будет вот так…
Она садилась к столу Полуянова, и Полуянов записывал еще два-три варианта, пока не оказывался согласованным окончательный. Марина Валентиновна возвращалась к себе в кабинет.
— Как у вас дела? Еще не готово? — проходя мимо, спрашивала она Ныркову, Перехватову и Волкову, которые готовили для техсовета схемы.
— Нет еще, — тихо отвечали Ныркова и Перехватова, а Волкова фыркала от негодования, ее раздражали подобные бесконечные вопросы.
— Марина Валентиновна, если хотите быстрее, начертите сами.
Не только лаборатория Головань, но, казалось, весь институт сейчас жил предстоящим техсоветом. Куда бы Антон Васильевич ни шел, на всех лестничных переходах его останавливали и спрашивали:
— Ну что там еще за «чибисы» выкопала ваша Неистовая?
— Вот придете и узнаете.
Антон Васильевич пока еще и сам не много знал о новых элементах. И самому было интересно послушать.
Антон Васильевич и остальные сотрудники лаборатории, приглашенные на техсовет, отправились на него все разом. Обычно всегда так и бывало: каждая лаборатория шла своей группкой. Мартын Иванович шел с Антоном Васильевичем. Марина Валентиновна задержалась в кабинете, давала последние наставления Полуянову, которому на техническом совете приходилось выступать впервые.
— Когда будете рассказывать, не стойте спиной к залу. Отвечая на вопросы, смотрите на присутствующих, а не на того, кто к вам обратился. И пожалуйста, не вертите, как сейчас, в руках указку, это создает неприятное впечатление. Опаздываем! — Марина Валентиновна взглянула на часы и помчалась впереди Полуянова. — Мы с вами допустили одну промашку: не пригласили Нескучаева. Надо было позвонить. Теперь уже поздно!
В зале техсовета было полно народа, когда туда вошли Антон Васильевич, Мартын Иванович и другие сотрудники их лаборатории. Сели рядом.
Как правило, пришедшие раньше занимали последние ряды. Так оказалось и на этот раз. Правда, на последних рядах еще остались свободные места. Но поскольку сегодня сообщение делал сотрудник их лаборатории, пришлось сесть поближе, в третий ряд, позади Тучина и Сибирякова. Первый ряд вдоль длинного, на весь зал, стола оставался свободным. На него, единственной, села Марина Валентиновна. Она вообще была единственной женщиной на техсовете. Положила на столе перед собой кипу тетрадей, развернутую амбарную книгу, цветные карандаши, одернула на кофте рукава, приготовилась.
Крайним во втором ряду, перед Антоном Васильевичем, сидел Сибиряков. Принарядившийся, в новом костюме, при галстуке. Антон Васильевич не утерпел — грех попутал, — заглянул на ноги. В тапочках!
Два техника из лаборатории Марины Валентиновны притащили и установили на отдельный, заранее приготовленный для этого стол в углу комнаты блок синхронизации по изделию Тучина.
— Во какой буржуй! — наблюдая за ними, пробасил Тучин.
— Буржуйка, — поправил Сибиряков.
— Почему ж?
— Такой же большой и черный. Хи-хи! — захихикал Сибиряков, полагая, что сказал что-то очень остроумное.
Ровно в десять в зал стремительно вошел главный инженер — человек южный, темпераментный. Бросив взгляд из-под темных бровей, в мгновение осмотрел всех, на секунду задержав его на Марине Валентиновне и сидящих отдельной троицей начальника опытного производства, начальника конструкторского отдела и главного технолога. Одновременно заметил Тучина и Сибирякова.
— Так. Все в сборе. — Очевидно, в зале присутствовали все, кто ему был нужен. — Вы готовы? — улыбнувшись приветливо, спросил Полуянова, который стоял перед столом.
— Да.
— Товарищи, сегодня Ян Александрович Полуянов сделает нам краткое сообщение о новых элементах «чибисах», о возможности их использования в нашей аппаратуре. Сколько вам потребуется времени, Ян Александрович?… Так, пятнадцать минут. — Посмотрел на часы. — Прошу.
Полуянов рассказывал хорошо, но чувствовалось, что волновался: умолкал, если кто-либо, приоткрыв дверь из коридора, заглядывал в зал. Повернувшись к двери, выжидал, когда ее закроют. Поворачивались и все остальные. Только Марина Валентиновна сидела невозмутимо-спокойная.
— Вы, кажется, что-то пытаетесь делать на новых элементах? — спросил главный инженер, когда Полуянов умолк.
— Да, у нас изготовлен блок синхронизации по изделию главного конструктора Тучина, — ответила Марина Валентиновна. — Покажите, пожалуйста, его, — попросила она Полуянова.
Полуянов вытащил из кармана блок.
— Покажите, покажите! — сразу заинтересовался главный инженер. — Его можно включить? И он обеспечит те же показатели, что и этот? — указал он на блок, стоящий на столе.
— Да, — сказала Марина Валентиновна. — Для проверки приготовлен осциллограф.
Антон Васильевич не сомневался, что все это — ловкая придумка Марины Валентиновны. Однако эффектно.
Главный инженер вертел в руках новый блок, рассматривая его.
— Есть ли на него чертежи? И прошел ли он механические и климатические испытания? — спросил начальник производства, мужчина солидной, внушительной комплекции, как штангист-тяжеловес. И речь его, была, размеренной, весомой. За каждым словом чувствовалась скрытая хитринка, недосказанность. Он-то, так же как и все остальные, хорошо знал, что никаких чертежей на новый блок нет и испытания не проводились.
— Нет, — опередив Полуянова, ответила Марина Валентиновна. И было ясно, что ей важно, чтобы начальнику производства она ответила сама. Интонацией этого «нет» она как бы сказала: «Ведь вы отлично знаете, что нет, и я знаю, что вы об этом знаете».
Главный инженер лукаво улыбнулся, покачал головой. Любой технический совет — это и своеобразный дипломатический раут.
— У кого еще есть вопросы к Яну Александровичу? — спросил он.
Было задано несколько вопросов, уточняющих некоторые особенности работы «чибисов».
— Кто хочет выступить? — спросил главный инженер и посмотрел на Марину Валентиновну. Она тотчас подняла руку.
— Пожалуйста, Марина Валентиновна.
— Мы разработали блок на элементах «чибисах». Думаю, в рекомендации они не нуждаются. Я слышала, что главк принял решение изделие главного конструктора Тучина запустить малой экспериментальной серией. Предлагаю один из образцов изделия выполнить на новых элементах. Тогда это будет действительно эксперимент.
Зал загудел.
— А кто будет делать? Люди заняты другой плановой работой! У нас половина лаборатории в командировке. Ну, дает, Неистовая! — с разных сторон послышались реплики.
— Что это нам дает? — повысила голос Марина Валентиновна.
— Потише, товарищи, — постучал по столу главный инженер.
— Что это нам дает? — повторила Марина Валентиновна. — В недалеком будущем в институте пойдут новые изделия. И мы к ним будем уже в какой-то степени готовы. Несомненно, они будут выполняться на новой элементной базе. Я думаю, это ясно всем.